У Селины с языка уже было готово сорваться замечание, что, видимо, и к мальчику никто никогда не был особенно привязан, но она вовремя вспомнила, что не должна никого критиковать.

— Но почему бы вам не попытаться? — сказала она. — Позвольте ему посидеть рядом с вами, расспросите его о нем самом. Дети любят поговорить. Возьмите его с собой поплавать в бассейне… ему понравится.

— Нет, не понравится, — рассмеялась Вэл. — На самом деле он ужасный маленький трусишка. — Она посмотрела на Селину с ленивым любопытством. — Это не хорошо, Селина. Боюсь, что я не слишком лажу с детьми. Со мной ему становится только еще хуже… у меня нет терпения. А почему бы тебе не попытаться? Ты ему нравишься.

— У меня почти совсем нет времени, — ответила Селина и подумала уже не в первый раз, как это странно: Вэл довольна тем, что фактически лишь номинальная мать и не имеет никакого отношения к воспитанию сына.

Однажды Макс попытался заманить Пола с собой в бассейн. Ребенок инстинктивно испытывал симпатию к этому спокойному человеку. Но привык находиться среди женщин больше, чем среди мужчин, и к Максу все-таки относился настороженно. Он просто стоял в синем купальном костюмчике и молча мотал головой. Макс присел перед ним на корточки и протянул ему руку.

— Попробуй хоть разок, — подбадривал он мальчугана. — Я покатаю тебя на спине. Я не стану топить тебя или проделывать другие глупые шутки. Пойдем.

Пол взглянул на Макса и попятился, его глаза тревожно потемнели, и, стоило только Максу встать на ноги, тут же решил, что его сейчас схватят и потащат в воду насильно. Пол открыл рот и заверещал.

— О, брось его в воду, Макс. Он просто маленький трус! — закричала Вэл, стоявшая на трамплине, но Макс покачал головой:

— Нет, так нельзя. Может быть, кто-то раньше напугал его. — Он наклонился к рыдавшему ребенку: — Ну ладно, не хочешь в воду — не надо. Просто посиди здесь и посмотри, как ныряет твоя мама. Никто тебя не тронет.

Он забрался на трамплин к Вэл.

— Надо будет попытаться еще разок, — озабоченно сказал он. — Из-за своих страхов он лишается такого удовольствия.

— Тебе никогда не удастся заставить Пола полюбить воду, — равнодушно заявила Вэл. — Дэвид как-то попробовал бросить его в воду. Он считал, что надо учить ребенка плавать, пока он совсем крошка. Полу тогда было всего три.

Макс нахмурился:

— Возможно, в этом все и дело. Я никогда не верил в то, что насилием можно чего-то добиться — особенно с детьми.

Вэл посмотрела на него через обнаженное плечо:

— Ай, да какая разница? Научится, когда станет постарше. Все учатся. Я же научилась.

Его легкое, но явное чувство неудовольствия заставило ее изменить интонацию. Макс нежно обнял ее за плечи.

— Ты всегда говорила мне, что надо бороться за собственные удовольствия, — мягко напомнил он. — Думаю, мы изменим это. И для маленького Пола тоже.

Вэл взглянула на него, и ее сердце забилось чаще.

— Мы, Макс? — взволнованно переспросила она.

— Это зависит от тебя.

Вэл так не привыкла к мягким и ненавязчивым методам достижения цели, что чувство неуверенности снова вернулось к ней. Порой Макс бывает таким неоткровенным. Что ж, надо и ему дать побыть в неуверенности. Мужчины всегда хотят то, чего они не понимают. Впереди у них все лето. А Вэл была твердо намерена именно этим летом расставить все точки над «i».

А на следующий день Пол явился к Селине в офис и шепотом спросил:

— Хочешь посмотреть моих глупых плутишек?

— Твоих кого? — переспросила Селина, с нежностью глядя в его напряженное личико.

— Моих глупых плутишек. Я тебе покажу.

Мальчик схватил ее за руку и потащил вверх по лестнице в свою комнату.

— Няни нет, — таинственно сообщил он. — Она ничего не знает. А если узнает, то заберет их.

Он нырнул под кровать и выудил оттуда банку из-под варенья, вместо крышки на которой был завязан грязный носовой платок. В банке вяло ползали две или три полуживые мухи.

— Глупые плутишки, — с гордостью возвестил мальчик.

— Почему ты их так называешь? — поинтересовалась Селина.

— Не знаю. Я всегда их так называю. Я поймал их вчера. Это очень хорошие глупые плутишки, правда? — Голос его прозвучал встревоженно.

— Замечательные, — согласилась Селина, внимательно разглядывая банку. — А что ты с ними делаешь?

— Они мои любимцы, — ответил Пол и печально добавил: — Но я не знаю, как их кормить, и они умирают.

Селина взглянула на мальчика, и ее пронзила острая жалость к нему. Бедный одинокий маленький ребенок, собирающий мух и считающий их своими любимцами!

— Послушай, Пол, если я найду тебе что-нибудь хорошенькое… что-нибудь пушистое и живое… ты отпустишь своих глупых плутишек?

Его глаза потемнели от возбуждения.

— Ты имеешь в виду настоящего зверька? — оживившись, спросил он, но тут же покорно вздохнул. — Но няня не разрешит мне оставить его.

— Думаю, я это улажу, — заверила его Селина, подходя к окну и вытряхивая полусонных мух из их стеклянной тюрьмы. — Но это наш секрет, запомни. Ты не должен никому об этом рассказывать, пока я не разрешу.

Детское личико осветилось улыбкой.

— Секрет! — с восторгом повторил он. — Я никому не скажу, Селина.

Из комнаты Пола Селина отправилась прямиком в гараж.

— Коузинс, — начала она, — как думаешь, ты сможешь раздобыть мне кролика?

Молодой шофер мыл из шланга машину Макса. Он дружески подмигнул девушке.

— Ну и для чего же вам понадобился кролик, мисс? — весело поинтересовался он. — Вас недокармливают?

Селина улыбнулась в ответ:

— Да нет! Живой кролик. Такой… беленький, с розовыми глазками, понимаешь. Это не для меня, а для малыша миссис Проктор. И, Коузинс, это секрет… Ни слова не говори няне.

— Что это вы задумали? — полюбопытствовал шофер. — Никогда не видел, чтобы этот мальчуган интересовался чем-то.

— У него не было возможности, — с возмущением пояснила Селина. — Ему не позволяли завести любимца, и вместо этого он держит мух в банке под кроватью. Я подумала, если бы у него был кролик или еще кто-нибудь, это помогло бы. Так ты сможешь найти?

Коузинс почесал затылок.

— Думаю, сумею раздобыть одного в деревне, — медленно проговорил он, — и я могу сделать для него клетку. К завтрашнему дню, подойдет? Держу пари, вы будете играть с ним больше, чем малыш. Он такой чудной, а от одного вида его няни мне становится плохо. Но что можно ожидать при такой мамаше, которая совершенно за ним не смотрит? В тот же день, когда она станет здесь хозяйкой, я уволюсь.

— Да, э-э… — замялась Селина. — Огромное спасибо тебе, Коузинс. И не забудь — это секрет!

Коузинс сдержал слово. На следующий день после обеда кролик был помещен в укромный уголок на конюшне. Это был очень хорошенький кролик, снежно-белый, солнце просвечивало сквозь его ушки так, что были видны розовые жилки. Коузинс с гордостью продемонстрировал клетку собственного изготовления и ее маленького жильца. Селина с восхищением сказала, что он великолепно справился и она немедленно приведет Пола взглянуть на это чудо. Мальчик печально сидел на террасе с книжкой на коленях, а его няня поодаль шепталась с мисс Принглс, с которой, как ей казалось, завязала дружбу.

— Пс-ст! — прошипела Селина из-за куста рододендрона и замахала рукой. — Я достала его!

Глаза мальчугана заблестели. Он опасливо глянул в сторону няни и тихонько, крадучись, направился к Селине.

— Ты действительно раздобыла его, Селина? — затаив дыхание, переспросил он.

— Настоящий живой кролик. Белый, с розовыми глазками. Пошли посмотрим. — Она взяла в свою руку горячую маленькую ладошку и быстро повела мальчугана на конюшню.

На несколько секунд он потерял дар речи. Он просто стоял и не моргая смотрел на кролика, Коузинс с любопытством наблюдал за происходящим.

— Хочешь покормить его? — спросил он, протягивая Полу лист салата.

Ребенок, затаив дыхание, следил, как кролик жевал салат. Когда исчез последний кусочек, мальчик торжественно осведомился: