Луиза заметила темные круги под глазами, синеватый оттенок сквозь загар на морщинистых щеках. Дядя Джордж серьезно болен? Почему родственники на другом полушарии ничего не знали?

Под предлогом найти забытый шарф она оставила мужчин и отправилась на поиски тети Рени. Наконец она обнаружила ее в тенистом саду. Тонкие руки тети Рени тянулись к ветке персикового дерева.

— Привет, Луиза! Опусти для меня эту ветку, ладно?

Луиза подпрыгнула и ухватила тяжелую от плодов ветку, которую придерживала, пока пожилая женщина срывала маленькие белые персики, чуть тронутые розовым, и опускала в просторный карман передника.

Теперь, оказавшись здесь, Луиза не знала, как задать мучающий ее вопрос.

— Я хотела спросить, — нерешительно начала она, — о дяде Джордже. Он… такой бледный, такой слабый. У него часто бывают подобные приступы?

Тетя Рени ответила не сразу.

— С ним все будет в порядке — на этот раз, — сказала она спокойно.

Луиза выпустила ветку, и та взлетела вверх.

— На этот раз? — эхом отозвалась она.

Ярко-синие глаза пожилой женщины потемнели.

— По словам доктора, при прописанном ему лечении он еще поживет. Фергус помогает ему на плантации во время сбора апельсинов и так далее. Джорджу запретили много работать, перенапрягаться. Самое главное — избегать волнений. Видишь ли, у него больное сердце.

Луиза затихла, слова тети Рени имели для нее более глубокое значение. Странно, она никогда не представляла, что с родственниками в Новой Зеландии может что-то случиться. Мысль об их преклонном возрасте и болезни никогда не приходила ей в голову. Впрочем, состояние здоровья дяди Джорджа, видимо, оставалось под контролем, за исключением возможного удара от внезапных волнений.

— Не беспокойся, дитя. — Безмятежный голос тети Рени успокаивал. — С Джорджем все будет хорошо. Твой приезд так много значит для него, и все эти новости о семье в Англии. Твое присутствие… — Она резко остановилась, затем добавила со спокойной улыбкой: — Он говорит, что до полного счастья ему не хватает только одного.

— Чего?

Но тетя Рени покачала седой головой:

— Джордж скрывает, но могу предположить. Он так любит Пола. По-моему, он относится к нему как к сыну.

— Пол! — Луиза с трудом верила своим ушам. Словно она могла чувствовать к Полу Хенсону что-либо теплее дружбы! Она не желала продолжать беседу и в то же время не хотела возвращаться в комнату, где наверняка ждет Фергус, чтобы везти ее на рыбалку. В его обществе она то испытывала глубокое волнующее счастье, которое как будто вело ее на порог захватывающего нового мира, то чувствовала взаимное непонимание и отчуждение… Луиза не могла разобраться в истинной природе этого.

Бесполезно медлить, отчаялась она в следующий миг, потому что к ней «на всех парусах» приближался Фергус. «Он так доволен, — зло и невпопад подумала она, — словно повезет с собой самую лучшую в мире морячку».

— Идем, Мари-Луиза. Лодка в бухте, а прилив уже начался. — Снова она ощутила тот особый теплый взгляд, от которого ее мысли всякий раз приходили в полный беспорядок. — Пока! — Улыбаясь тете Рени, он поймал и крепко сжал руку Луизы.

Когда они шли по дорожке, Луиза сделала слабое усилие освободиться, но, разумеется, бесполезно. Это был легкий протест, поскольку рядом с ним все ее старые обиды исчезли и опять возникло невероятное и необъяснимое волшебство.

Они сошли по склону к причалу. Фергус остановился у кромки воды.

— Вот она. — Он кивнул в сторону шестнадцатифутовой лодки, тихо покачивающейся на темной воде. Суденышко было окрашено в алый с белым. Луиза прочла на борту название — «Джулия». Разве не так звали когда-то Кери? При этой мысли в сердце кольнуло.

Когда Луиза уселась, Фергус потянул за рычаг стартера, лодка развернулась, и они направились к реке, пробираясь среди прогулочных катеров, катамаранов и яхт. Скоро они помчались вниз по реке, мимо песчаных берегов с зелеными холмами, уносясь в захватывающие дух просторы залива Островов. Впереди сияло открытое море с россыпью мелких островков. Лодка неслась, поднимая горы брызг. Фергус держал курс туда, где из-под темной воды изредка мерцали камни.

Луиза высказала мысли вслух:

— Наверное, вы знаете все об этих островках и скалах на нашем пути?

— Изрядно, — лаконично ответил Фергус, не выпуская из рук руля. — Чтобы поймать что-нибудь, нужно пройти приличное расстояние. Здесь, как правило, всегда хорошо. — Он повернулся к ней со своей волнующей улыбкой. — Ваша леска выдерживает натяжение в четырнадцать фунтов. На нее можно поймать двадцатипятифунтовую рыбину. Не шучу, такие случаи были! Рекордом является пятидесятифунтовый улов, причем где-то здесь. Не забывайте, мы сейчас в известном рыболовецком районе. Однако что будете делать, если клюнет большая рыба?

— Ну, — прикинула Луиза, опустив одну руку в воду, — наверное, во все горло позову на помощь!

Фергус рассмеялся:

— Прямо как Мари-Луиза!

Ну вот, снова! Но почему-то Луиза была слишком погружена в состояние неописуемого удовольствия, чтобы проявить свою обычную реакцию. Должно быть, виновато теплое море, полное звезд небо.

Они плыли около часа, пока Фергус не поставил лодку с подветренной стороны островка.

— Здесь, пожалуй, остановимся!

Фергус бросил якорь в песчаном заливе, где почти к самой кромке воды спускался зеленый кустарник. Луиза ждала, пока Фергус насадит наживку и отдаст ей удилище.

— Не нужно забрасывать далеко. Просто опустите рядом с бортом. Здесь приличная глубина.

Луиза стыдилась все более навязчивой мысли, что ей приятно сидеть здесь, под защитой маленького острова, не заботясь, поймает ли она что-нибудь на опущенную в воду леску. Ей достаточно смотреть на Фергуса, на его мужественный профиль, четко вырисовывающийся на фоне темно-синего ночного неба. Просто быть с этим человеком… Она резко оборвала себя.

Фергус только забросил удочку, как удилище сильно дернулось, и чуть позже он вытянул на борт лодки блестящую макрель.

— Какая огромная! — воскликнула Луиза при виде большой серебристой рыбы, которая билась на мешковине у ее ног. — Наверное, дядя Джордж с удовольствием зажарит ее на завтрак!

— На самом деле… — Фергус снял с крючка рыбу, — и правда большая. Завтра я закопчу его в домашней коптильне, для жарки лучше подходит макрель поменьше. Ну, ночь только начинается.

Он, должно быть, знает, о чем говорит, подумала Луиза, поскольку вскоре Фергус одну за другой выловил с полдюжины макрелей поменьше вкупе с морским петухом, переливающимся всеми цветами радуги.

— Это несправедливо, — пожаловалась Луиза, — у них новая приманка и весь… — Она запнулась, потому что удилище в ее руках сильно дернулось и согнулось. — О, кажется, клюнуло, но он ушел, — разочарованно сказала она. — Нет! Опять!

— Быстрее, быстрее сматывайте катушку! Держите леску натянутой. Вероятно, это кавахаи, и они клюют здесь повсюду! После первого рывка думаешь, что упустил их, а потом бац! — они носятся с твоей леской по всему заливу. Чувствуешь что-нибудь?

— Да… нет. — Луиза быстро сматывала леску.

— Он водит твою леску, вероятно, все еще на крючке.

— Да! Да! — Луиза потянула леску и почувствовала сопротивление крупной рыбины.

— Теперь я возьму!

С облегчением она отдала удочку Фергусу.

После недолгой игры кавахаи наконец показалась на поверхности, и вскоре длинная узкая рыбина перелетела через борт лодки.

— Последняя. — Фергус бросил рыбу в ведро с грудой сверкающих макрелей. — Хватит, пожалуй. — Они смотали лески и выбросили оставшуюся приманку в море, где ее немедленно подхватили парящие чайки.

«Как будто мне жаль, что поймали столько рыбы и приходится возвращаться», — размышляла Луиза, откладывая удочку. Сегодня с Фергусом было весело. Он не всегда ведет себя высокомерно и властно. Он мог быть совсем другим человеком, даже очень симпатичным. Луиза потеряла осторожность, поддавшись его обаянию.

Они поплыли к крошечному островку. Потом двигатели заглушили, и лодка дрейфовала в плеске волн о полумесяц пляжа из белого песка.