— Я хотела вам сказать, что вы правы, — начала она. — Никто не имеет права вмешиваться в жизнь другого человека.

К ее удивлению, Сликер обернулся и покачал головой.

— Вы врач, и это ваша профессия — заботиться о жизни другого человека. Но у меня было такое чувство, что я заслуживаю смерти. Этим я, может быть, исправил бы то зло, что причинил Гарри.

Микаэла сделала шаг ему навстречу. Она взяла его за плечи.

— Все мы совершаем ошибки, Джейк. Но мы должны на них учиться и стремиться стать лучше. И это возможно, если окружающие нас люди способны понять нас. Понять и простить.

Джейк Сликер все еще смотрел в землю.

— Я хотела бы кое-что предложить вам, Джейк, — начала еще раз Микаэла.

Цирюльник медленно поднял голову и взглянул на Микаэлу.

— Мы должны стать друзьями, — тихо сказала она.

Давно наступил вечер, и на маленький дом, как плотное покрывало, опустилась темнота. Микаэла закрыла дверь и вошла в освещенную комнату.

— Я не знаю, что ты тут услышал, Мэтью, в сарае все как обычно, — сказала она и запнулась. — Что это?

В то время как Микаэла смотрела, все ли в порядке возле дома, дети мгновенно переоделись в праздничные костюмы. На столе сиял торт, на котором горели маленькие свечки, а рядом лежала скатерть, завязанная узлом, перевязанная бантом и имевшая вид подарка.

— Желаем счастья в день рождения! — закричали одновременно Мэтью, Колин и Брайен.

Микаэла с трудом поняла, что происходит.

— О, дети! Откуда вы узнали, что у меня день рождения?

— У нас свои источники, — таинственно ответил Мэтью.

— Ты должна задуть свечи и загадать желание! — воскликнула между тем Колин.

Микаэла на секунду закрыла глаза. Затем она набрала в легкие воздух и сразу задула все свечи.

— Я знаю твое желание! — с восторгом закричал Брайен. — Чтобы Салли на тебе женился и стал нашим папой.

— Если об этом сказать вслух, то это принесет несчастье, — сказала быстро Колин.

— Раскрой же лучше свой подарок, — попробовал теперь отвлечь всех Мэтью.

— Да, мне тоже очень интересно. — Микаэла уже развязала алый бант. Она осторожно вынула фарфоровую тарелку и удивленно стала вертеть ее в руках. — О, дети, как вы это сделали? — выговорила она изумленно. Перед ней стоял тщательно восстановленный сервиз ее матери, который в осколках прибыл в Колорадо-Спрингс.

— Почему же ты снова плачешь? — с возмущением спросил Брайен, бросив внимательный взгляд на свою приемную мать. — Он ведь теперь целый.

Микаэла покачала головой.

— Тогда я плакала, потому что чувствовала себя одинокой, — объяснила она. — А теперь я знаю, что это не так. И я никогда не буду одинока, пока у меня есть вы. — Она притянула к себе Брайена 'и Колин и с любовью улыбнулась Мэтью.

В этот миг постучали в дверь:

— Доктор Майк, скорее. В городе несчастный случай.

Микаэла в тревоге вскочила и открыла дверь. Снаружи стоял телеграфист Хорес. В этот вечер на нем была его лучшая шляпа, но Микаэла этого не заметила.

— Мэтью, — обратилась она к своему старшему. — Оседлай мне, пожалуйста, лошадь.

— Нет, Мэтью, возьми повозку, мы тоже хотим поехать, — сказала торопливо Колин.

Микаэла совсем не обратила внимания на слова Колин, потому что поспешно проверяла еще раз содержимое своей сумки. И когда дети, к ее удивлению, вдруг все оказались в повозке, она не захотела тратить время на бесплодные дискуссии и разрешила им ехать всем вместе.

Мэтью правил повозкой так быстро, как только мог. Микаэла раздумывала над тем, что могло случиться. Хорес со всей поспешностью поскакал обратно и почему-то позабыл сказать, о ком идет речь.

Когда они въехали в город, Микаэла заметила, что половина Колорадо-Спрингс на ногах. Казалось, что они все направляются к месту, где что-то произошло. Перед клиникой Мэтью неожиданно остановил повозку. Только теперь Микаэла заметила, что лица у людей слишком веселые и все они бежали прямо к ней.

— Сердечно поздравляем, доктор Майк! — сказал в этот момент Мэтью еще раз. — Мы надумали сегодня вечером устроить кое-что приятное.

— Всего самого хорошего, доктор Майк! — Лорен Брей первым подал ей руку и помог выйти из повозки.

Тут на Микаэлу со всех сторон посыпались добрые пожелания. Священник, миссис Олив, все остальные хотели пожать ей руку и толпились вокруг нее.

— Так вот почему вы все время перешептывались. А я выглядела настоящей дурочкой, — смеялась Микаэла.

— Да, это так, — отвечала Грейс, обнимая Микаэлу, — это придавало всей истории особую прелесть.

— Ну, идите все сюда! — воскликнул в эту минуту священник.

Он встал у входа в больницу Микаэлы и подозвал к себе свою паству. Вывеска на двери, на которой до сих пор стояло название пансиона Шарлотты Купер, была завешена платком.

Все присутствующие направились теперь в сторону священника Джонсона. И когда к нему подошла Микаэла, он снова повысил голос:

— Доктор Майк, мы хотим сегодня поблагодарить вас за все, что вы сделали для Колорадо-Спрингс. И спустя год мы наконец хотим вас по-настоящему приветствовать. — Он подал знак Роберту, и когда кузнец при помощи шнура стянул платок с вывески, стала видна новая надпись. «Медицинская клиника — доктор М. Куин» было написано на ней большими буквами.

Микаэла едва верила своим глазам. Она никак не рассчитывала на такую неожиданность.

— Речь! Речь! — раздались из толпы громкие крики. Микаэла точно не знала, что она должна сказать, но потом начала просто:

— Я… я не умею хорошо говорить. Но я хочу всех вас поблагодарить от всего сердца и сказать вам, как я тронута. Я надеюсь, что смогу сделать в больнице много хорошего для города. И я счастлива быть гражданкой Колодаро-Спрингс, — заключила она.

Ее речь была встречена аплодисментами, и она снова была осыпана пожеланиями счастья.

— Благодарю вас всех! — еще раз воскликнула Микаэла и широко развела руки, как будто хотела обнять всех.

— Послушайте, наконец! — взяла слово Грейс. — Еда остынет, и я думаю, надо что-то предпринять, чтобы этого не произошло.

Это предложение было встречено с полным пониманием, и собравшиеся не заставили просить себя второй раз попробовать то, что было приготовлено в кафе Грейс. Микаэла попросила тех, кто хотел идти с нею, пройти вперед, пообещав сразу догнать их.

Когда толпа разбежалась, Микаэла еще раз спокойно осмотрела вывеску над дверью. Теперь этот дом действительно был ее клиникой.

«Врач должен иметь клинику», — к этому призывала Микаэлу перед отъездом ее мать. Микаэла никогда не считала возможным осуществление этого желания. И к тому же в таком месте, вдали от цивилизации. Но Микаэла обрела здесь свой мир, близкий и понятный ей.

— Действительно, прекрасная вывеска, — раздался сзади нее голос.

— Да, это так, — согласилась Микаэла. Потом она обернулась. Сзади нее стоял элегантно одетый, чисто выбритый мужчина с длинными волосами, которого с первого взгляда она совсем не узнала. Он встал теперь рядом с нею, и она почувствовала сдержанную мужественную силу, исходящую от него.

— Салли? — изумилась Микаэла.

— Я подумал, что по такому случаю нельзя приходить в рабочей одежде, — сказал, как будто извиняясь, Салли. Потом он дал ей две седельные сумки. — Я сделал их для вас. Думаю, что в них достаточно места для ваших инструментов и всего того, что вам нужно.

Микаэла взяла подарки. Они были гораздо лучше тех, которые она покупала в лавке Лорена Брея. И главное — сделаны руками Салли.

— Они чудесные. Спасибо, Салли. — Микаэла посмотрела ему в глаза. Со времени ее приезда в город эти глаза ее приковывали. В них она увидела то, что искала всегда: тепло и свободу, глаза его были похожи на дали ландшафта Колорадо-Спрингс.

Она приблизилась к нему, их губы слились в поцелуе. Но только на краткий миг. Потом Салли протянул ей руку.

— Пойдем? Нас уже ждут.

Микаэла улыбнулась ему, вложила свою руку в его ладонь, и они вместе пошли к празднично освещенному дому.