разочарованным вздохом поднялся.

– Пустая оболочка. И это – «Ведьма Митрила», доставившая нам столько

неприятностей?

– Ни капельки не похожа, – поддакнул кто-то из его людей.

– Поистине жалкое зрелище. Легенда разрушена, ушла в небытие. От нее ничего не

осталось. Печально. Разве не лучше герою пасть славной смертью на поле брани, чем

11

кануть в небытие вот так – преданному, покинутому и брошенному своими людьми?

Нищей, обездоленной и беззубой бродяжкой?

Высокий голос Фаулера отразился от грязных стен ангара, словно от театрального

задника. Опустив взгляд, обращенный к небесам, словно в поисках ответа, Фаулер

разочарованно вздохнул и шагнул к Марте.

– Надеюсь, вы простите нас, доктор. С вами не обращались слишком грубо?

– Н-нет…

– Нам необходимо выяснить, что именно сказала вам эта девушка. Позволите

задать несколько вопросов?

Вежливая речь не заставила Марту успокоиться. Наоборот, она сжалась в ужасе,

чувствуя, как эти бездонные черные глаза затягивают и поглощают ее, заставляя

безвольно повиноваться.

– «Амальгам» и «Митрил». Не слышали ли вы этих слов, используемых в

отношении неких тайных организаций военного толка?

– Да…

– Звучали ли какие-либо конкретные имена или географические названия?

– Нет…

– Вы же не настолько глупы, чтобы пытаться обмануть нас?

– К-конечно, нет…

– Помимо вашего знакомого отставного моряка, вы рассказывали об этой девушке

еще кому-либо?

«Откуда же он узнал, что я разговаривала с приятелем? Они подслушивали

телефон? Кто же они? Шпионы, секретные агенты? Настоящие профессионалы»?

Последние сомнения Марты рассеялись, как дым, пропала робкая надежда на то,

что все это окажется затянувшейся шуткой, розыгрышем – ей страстно хотелось, чтобы

этот мужчина улыбнулся и воскликнул: «С днем рождения, Марта»! Чтобы

попрятавшиеся по углам друзья громко затопали и засмеялись, захлопали пробками от

шампанского, вытащили столы с закусками и тортом, радуясь, что устроили праздник в

таком необычном месте.

Она пыталась убедить себя, что это еще может случиться… но холодное

отрезвляющее дыхание реальности все поставило на свои места. Ее день рождения

отпраздновали в прошлом месяце.

– Она ничего такого не говорила. Я… я не обманываю!

Фаулер наклонился еще ближе. Его глаза, казалось, пронзали ее насквозь. Марта

неожиданно поняла, что значит быть беспомощным пациентом, на которого нацелен

профессионально-холодный взгляд врача.

– Я вам верю.

Он мягко улыбнулся.

– Но теперь придется сказать вам жестокие слова, которые огорчают и меня самого.

Сохранение тайны – наша первоочередная задача. Все, что касается этой девушки, в том

числе и события сегодняшнего вечера, не должно стать достоянием публики. Вы

понимаете?

– П-понимаю. Клянусь, я никому не скажу! Пожалуйста, позвольте мне уйти!

– Если бы я только мог, – вздохнул собеседник. – Но вы, как врач, должны знать,

насколько изощренна современная медицина, способная вытянуть из человека все, что он

знает. Даже против его воли. Даже из очень сильного человека. Именно поэтому мне так

грустно.

Губы Марты прыгали, по лбу катились крупные капли холодного пота, она не

могла сдержать дрожи.

Я не хочу умирать.

Не хочу, чтобы меня убивали.

– Я объясняю это так подробно потому, что сочувствую вам, доктор Витт.

12

– Пожалуйста, не убивайте меня!

– Страх смерти не чужд и мне. Но умереть, не зная даже из-за чего – стократ

страшнее. Мне кажется важным, чтобы вы знали, в чем дело. Поверьте, я делаю это

совсем не для того, чтобы насладиться вашим ужасом и отчаянием.

Действительно, на лице Фаулера читались только грусть и сочувствие. Глубокие и,

возможно, искренние.

– Н-не надо!

– Мне очень жаль.

– Умоляю вас!..

– Прощайте, доктор.

Фаулер отступил назад. Его подручные молча подались вперед. Сквозь слезы,

застилающие глаза, Марта покосилась на стоявшую рядом медсестру, которую ожидала

такая же судьба, как и ее. Лицо женщины было очень бледным, но поразительно

спокойным. Она смотрела прямо в глаза палачам, но почему-то не дрожала, как Марта.

Какая храбрость! Или она просто туповата? Не понимает, что сейчас произойдет, какая

судьба их ожидает?

Медсестра была молода – лет двадцати пяти. Коротко стриженные черные волосы,

тонкие брови вразлет, азиатский разрез глаз, почему-то заставляющий вспомнить о

припавшей перед прыжком кошке. Хотя ей полагалось бы молиться и всхлипывать, вздох,

который издали ее полные, чувственные губы, оказался скорее насмешливым:

– Боже мой. До чего же дурацкое представление, – голос тоже звучал интригующе:

низкий, с хрипотцой. Она фыркнула, уже нисколько не скрываясь. – Стоило нам подумать,

что мы, наконец, ухватились за кончик хвоста – и нате вам. Очередной самодовольный

придурок.

– Что вы делаете?! Перестаньте!..

Странно самоуверенная медсестра не обратила никакого внимания на Марту,

отчаянно пытающуюся ее остановить, и сказала громче:

– Верно, Тесса?

Глаза Терезы Тестаросса, сидевшей неподвижно и тупо, словно безвольный

манекен, неожиданно сфокусировались и приобрели незнакомую остроту. Безучастная

маска в одно неуловимое мгновение обратилась в живое и умное лицо. Перевоплощение

было столь внезапным и разительным, что Марта только недоуменно распахнула глаза –

кукла ожила!

– Прости, Мелисса. Ведь это именно я устроила дурацкое представление.

С этими словами Тереза легко поднялась из кресла. Не удостоив взглядом

растерявшихся подручных, она шагнула вперед и приветственно подняла руку:

– Добрый вечер, мистер Фаулер. Я не успела представиться, да и вы были заняты с

доктором.

Фаулер кивнул, ничуть не удивившись – как и ожидалось от командира.

– Понимаю. Вы искали меня.

Выражение на его лице оставалось безмятежным, хотя ситуация кардинально

изменилась. По уверенности, с которой говорила Тереза, можно было легко заключить,

что охотники сами попались в ловушку, и этот пыльный склад в любой миг может

превратиться в поле боя. Спокойствие было напускным – командир амальгамовцев

лихорадочно просчитывал варианты, пытаясь найти выход.

– Пожалуйста, прикажите вашим людям сложить оружие. Иначе их ждет суровый

урок.

Водитель, тот самый, что схватил Марту, раздраженно выругался и шагнул к Тессе.

– Урок?! Сейчас я тебе покажу урок, сопливка!

– Не стоит… – не успев договорить, Фаулер оборвал себя и сузил глаза.

13

Протянутая к горлу Терезы рука дернулась и замерла, что-то глухо стукнуло. Звук

от удара пули. Водитель, получив попадание в спину, рухнул ничком, и на пол брызнула

кровь.

Только потом снаружи толкнулся отдаленный раскат винтовочного выстрела.

Снайпер – с очень большого расстояния. Он сработал чрезвычайно умело, через немного

приоткрытую створку ворот.

– Класс! Точно в яблочко, – произнесла медсестра, которую назвали Мелиссой, в

микроскопическую, практически незаметную радиогарнитуру, прятавшуюся у нее в

волосах за ухом. Обернулась, глядя на остальных противников, и добавила. – Кто

дернется – вали на месте.

– Ясен перец! Урц-6 вас понял, – стоявшая рядом остолбеневшая Марта расслышала

бодрый мужской голос, донесшийся в ответ сквозь шипение и треск радиоэфира.

Тереза снова настойчиво предупредила:

– Бросьте оружие, пожалуйста.

– Великолепно!..

Удивительно – но на губах Фаулера, перед которым только что застрелили

насмерть одного из его людей, возникла улыбка восхищения.