— В каком смысле? — опешила Катринка.

— Ты используешь мою фамилию в названиях отелей. Мне это не очень-то нравится…

— Адам! — воскликнула женщина, не веря своим ушам. — Неужели ты заставишь меня менять названия отелей? — Ей становилось не по себе при одной только мысли о том, в какую сумму обойдется ей это переименование: реклама, документация, финансовые издержки.

— Это мое имя! — взвился Адам. — Не смей больше использовать его. Неужели ты не понимаешь, что это порочит мою честь?

Оставив ошарашенную Катринку сидящей за столом, он решительно распахнул дверь ее кабинета и нос к носу столкнулся с Робин.

— А это ты?.. Заходи! Кажется, Катринке не помешает собеседник!..

Робин позволила Адаму выйти и только тогда взглянула на Катринку. Крупные слезы катились по ее щекам.

— …Ублюдок! — шептала она. — Какой ублюдок!

— Я надеюсь, ты послала его, как это сказать по-английски, куда подальше? — поинтересовалась Зузка, которой никак не давался английский язык, несмотря на семь лет, проведенные ею в Штатах. Ее сын Мартин — гордость семьи Гавличек, наоборот, считал английский своим родным языком и говорил вообще без акцента, впрочем, как и ее бывший муж Томаш, ставший известным кинорежиссером.

— Да я как-то не сообразила, — выдохнула Катринка, криво улыбаясь.

— Хорошо, но что ты теперь собираешься делать? — Дэйзи от волнения даже уронила вилку.

Катринка пожала плечами:

— Изменить названия…

— Ну нет! — Александра решительно не одобряла такой шаг. — Это может стоить тебе всего состояния! Подумай, ведь клиенты уже привыкли к прежним названиям. А во сколько тебе обойдется само переименование? — Она явно не считала, что в нынешнем экономическом положении кто-нибудь может позволить себе роскошь так кидаться деньгами.

— Да, затраты предстоят колоссальные. Может, тебе все-таки стоит плюнуть на его требование? — Зузка знала Адама гораздо хуже остальных подруг Катринки и уже в силу этого была склонна недооценивать его угрозы.

— Ты не понимаешь! — всполошились Лючия, Дейзи и Александра. — Адам так просто не отступится. У него смертельная хватка. Если Катринка не переименует отели, он затаскает ее по судам и попросту разорит!

— Точно! Мой адвокат сказал мне то же самое. И Марк… Он очень расстроился, когда узнал о моих неприятностях, но, кажется, не столько из-за самого переименования отелей, сколько из-за гадкого поведения моего бывшего супруга. — Чуть-чуть остыв, Марк в шутку предложил Катринке назвать отели «Ван Холлен», пообещав, что в случае развода не станет судиться с ней по этому поводу.

— Какое же ты приняла решение? — Александра Гудмен склонила голову набок.

— Пожалуй, я назову оба отеля — и ньюйоркский и лондонский — «Амбассадор». — Катринка с тревогой оглядела подруг. — Вам нравится?

— Звучит неплохо, — в голосе Дейзи не слышалось энтузиазма. — Боюсь только, что в этих городах уже есть гостиницы с таким названием.

— Если и есть, то не такие крупные как мои, — заверила Катринка. — На самом деле, я очень рассчитываю вот на что. В марте выйдет журнал «Шик», посвященный интерьерам моих гостиниц. Конечно, когда делались фотографии и писались сопроводительные тексты, никто не знал, что мне придется менять названия…

— Боюсь, что этого не знал даже Адам, — едко прокомментировала Лючия.

— Так вот. Я уже связалась с Марго Джонсон и Элис Зукер, сменившей Марго на посту редактора «Шик». Обе заверили меня, что еще не поздно переправить текст подписей к фотографиям. Если все будет в порядке, то уже в конце зимы весь мир прочтет о новых названиях моих отелей в одном из самых популярных и многотиражных элитных журналов. Правда, здорово! «Амбассадор»!

— Да, Марго и Элис обладают чутьем. Если они уверены в успехе твоего предприятия, то нам можно больше ни о чем не беспокоиться!

Подруги сидели в одном из своих любимых ресторанов — «Ле Сирк» и, наслаждаясь его фешенебельной обстановкой, болтали о всякой всячине: повседневных заботах, отдыхе, детях. Кто-то хвастался мужьями или любовниками, кто-то, наоборот, ругал их.

— Знаете, мне все-таки кажется, что Мартин не добьется взаимности Пиа, — задумчиво протянула Зузка, глядя в основном на Лючию, мать Пиа. — Слишком уж он робок.

— Не знаю, — вздохнула Лючия. — Я и без того ужасно беспокоюсь о своей дочери. После этого проклятого развода она держится так молчаливо, так замкнуто, будто отгородилась от остального мира своими внутренними переживаниями.

— Да, она слишком близко к сердцу приняла арест Ника Кавалетти.

— Боже, но что мне оставалось делать?! Не могла же я по-прежнему оставаться женой мафиози! Если бы вы только знали, какой виноватой я себя чувствую по отношению к Пиа…

— Если в этой ситуации вообще кого-то можно винить, дорогая, то только самого Ника, — постаралась успокоить подругу Катринка.

— Умом я способна понять это, но чувствами — нет. Единственное, на что я надеюсь, так это на то, что какой-нибудь мальчик — Мартин, например, сумеет ее немного расшевелить… Еще одного разочарования она не перенесет — ей все-таки всего двадцать лет!

— По-моему, Мартин с Пиа очень неплохо ладят между собой, — заметила Александра.

— Мы с Рикардо приглашаем и Мартина и Пиа отдохнуть вместе с нами в Санкт-Морице во время зимних каникул. Если я не ошибаюсь, Пиа любит кататься на лыжах? — Дэйзи никак не могла убедить собственных детей присоединиться к ним с мужем: они предпочитали отдых на Багамах.

— Похоже, вы затеяли настоящее сватовство! — Зузка отнюдь не возражала против такого поворота событий. Ей нравилась Пиа — тихая, спокойная девушка, умудрившаяся, тем не менее, околдовать ее единственного сына. — Впрочем, молодым людям, действительно, давно пора определиться в своих отношениях.

— А вы с Марком присоединитесь к нашей веселой компании? — Дэйзи повернула раскрасневшееся лицо к Катринке.

— Надеюсь. Посмотрим, как пойдут дела…

Катринка не вмешивалась в разговоры подруг о детях, погруженная в свои размышления. Дети… Ребенок… Как много это значит для женщины. Наверное, даже себе самой Катринка боялась признаться, что мучается, сознавая себе бесплодной. Наверное, только Марк был способен вернуть ее к жизни и подарить ей ребенка. Катринка тайком потрогала свой живот: он уже немного увеличился. Находясь на самой вершине счастья, она получила еще один подарок от судьбы — наконец-то после стольких лет поисков она нашла своего первого сына, младенцем оставленного за границей. Даже сейчас Катринка содрогалась, вспоминая свое тогдашнее состояние. Неужели жизнь дает ей второй шанс почувствовать себя матерью?

Сразу после свадьбы Кристиан снова уехал в Германию, и теперь Катринка могла разговаривать с ним только по телефону, что она частенько и делала к большому неудовольствию юноши. Не то чтобы он был недоволен своей вновь обретенной матерью… Нет, она даже нравилась ему, но что-то заставляло его держаться с ней высокомерно и холодно. Он не упускал возможности лишний раз укорить ее чем бы то ни было: неудачным временем звонка, излишней назойливостью, своим «загубленным» детством.

Не зная, куда деваться от гложущего ее чувства вины, Катринка мирилась с капризами сына, а Марк считал благоразумным не вмешиваться до поры до времени в их отношения. В конце концов, сын — это одна из составляющих ее счастья. Никакие проблемы с бизнесом не могли так расстроить Катринку, как очередная размолвка с Кристианом. Марку совершенно не нравился взбалмошный характер юноши. Более того, ему начинало казаться, что он специально досаждает матери, надеется побольнее уколоть ее. Тем не менее, Марк никак не проявлял своего негативного отношения к Кристиану и терпеливо выслушивал исповеди и жалобы Катринки.

Однажды вечером Катринка решилась.

— Марк! — позвала она мужа. — Как ты думаешь, не стоит ли нам, отправляясь в Санкт-Мориц, пригласить с собой Кристиана? — ван Холлены заранее арендовали в Санкт-Морице небольшой дом неподалеку от Дэйзи и Рикардо. Пиа и Мартин уже были там и вовсю катались на лыжах.