Марк едва сдержался, чтобы не возразить: ему так хотелось насладиться коротким отдыхом наедине с Катринкой… В то же время, конечно, его жена не могла упустить такой шанс наладить отношения с сыном. Зимний курорт, развлечения, хорошая компания, может быть, хоть это заставит Кристиана по-другому взглянуть на мать. Марк не чувствовал за собой права вставать между Катринкой и Кристианом, поэтому он подавил вздох и быстро ответил:

— А почему бы и нет? Там много места…

— О, Катринка, как я рада видеть тебя, дорогая! Марк, как мило, что ты пришел! — воскликнула Нина Грэхем, пытаясь придать своему голосу немного теплоты.

Стараясь не показать своего удивления, Катринка вежливо улыбнулась и наклонилась, чтобы поцеловать гладкую, напудренную щеку Нины.

— А вы здесь какими судьбами, Нина? — Катринка перестала называть ее мамой незадолго до развода.

— Сопровождаю моего доброго друга, сенатора из Род-Айленда, — сказала Нина почти застенчиво, обернувшись к привлекательному седовласому мужчине. — Дорогой, я рада познакомить тебя с моей бывшей невесткой Катринкой и ее нынешним супругом Марком ван Холленом.

— Нина не раз рассказывала мне о вашей красоте, — сказал Рассел Льюис Третий, глядя на Катринку с сияющей улыбкой. Впрочем, это было лишь данью вежливости. Упоминая о Катринке, Нина никогда не превозносила ее достоинств. — Рад встретиться с вами, Марк. — Обменявшись с сенатором еще несколькими любезностями, Катринка и Марк пошли дальше.

— Если бы я знала, что она тоже здесь, я бы никогда не согласилась прийти сюда, — тихо сказала Катринка, когда они с Марком спускались по лестнице из галереи в бальный зал отеля «Плаза». — Интересно, здесь нет Адама? — Она беспокойно огляделась.

— Какое это имеет значение? — Марк полагал, что рано или поздно им все равно придется встретиться с ним и не видел в этом ничего страшного. — Ты обратила внимание, Нина называет сенатора «дорогой»! Будем надеяться, что увлечение сенатором немного отвлечет ее от тебя…

С тех пор как Катринка вернулась после медового месяца, Нина звонила ей несколько раз, негодуя, с неослабевающей энергией упрекая ее в бесчестии, в том, что она утаила от семьи Грэхемов существование Кристиана и не посвятила их в свои планы насчет Марка.

— Ш-ш-ш, Марк, тебя могут услышать, — сказала Катринка.

— Тебя это волнует? — спросил Марк.

Катринка взглянула на мужа и секунду обдумывала его вопрос. Они были похожи, близки по духу, люди из ниоткуда, которые достигли всего благодаря своей сметливости, тяжелой работе, выдержке и (с чем они оба согласились) счастливому случаю.

— Нет, — сказала она, и он повел ее к столу, номер которого им указала хозяйка, ожидающая внизу лестницы.

Александра и Нил уже были здесь и разговаривали сейчас с Уорреном Баффитом, который был введен в дело спасения репутации «Соломон Бразерс» после скандала с биллем о казначействе.

— Спрашивают совета? — шепнул Марк, когда они подошли к Гудменам. Прошел слух, что «Нап Маннинг», компания Нила, была в затруднительном положении, хотя предполагалось, что трудности были скорее финансовыми, чем юридическими.

— Надеюсь, что так, — ответила Катринка тихо. Александра была хорошей подругой, и она беспокоилась о ней.

Впрочем, со стороны они производили впечатление людей, у которых все обстоит благополучно. Нил в смокинге выглядел солидно и респектабельно. Александра была без ума от его густых, ухоженных усов, утверждая, что лучшего приспособления для секса не придумаешь. Сама она в платье от Боба Макки с лифом, вышитым бисером, выглядела такой же богатой и счастливой, как обычно.

Катринка и Марк присоединились к группе, которая то росла, то уменьшалась; Баффит отошел, но подошли поболтать Карл Икан и его жена Лайба, еще кто-то. Вдруг Катринка услышала голос, которого боялась:

— Ты потрясающе выглядишь, Катринка, — сказал Адам, наклонившись, чтобы поцеловать ее в щеку. — Новое платье?

Сегодня он выглядел неплохо: повеселел, отдохнул, надел фрак от Армани.

— Да, новое, — сказала она, довольная тем, что не обязана отчитываться или объяснять ему что-то. Для столь богатого человека Адам слишком часто возмущался суммами, которые она расходовала на одежду, хотя часто это были ее собственные деньги.

— Привет, Марк!

Двое мужчин сердечно пожали друг другу руки, чем очень огорчили многочисленных зрителей, надеявшихся, что их встреча выйдет более драматичной. С особенным интересом за ними наблюдала Сабрина, щурящая и без того маленькие глазки. Ее платье, как обычно, было измятым, а волосы — грязными. Катринка смотрела на нее с еле сдерживаемым отвращением. Сабрина улыбнулась, кивнула в царственной манере, которую любила напускать на себя, и повернулась к своему сопровождающему, молодому дизайнеру по имени Алан Платт, чьи модели особенно нравились Катринке. Присланная освещать это событие, Сабрина вела себя так, будто она находится здесь по особому приглашению.

— Позвольте представить вам Таши Дэвис, — сказал Адам, подталкивая вперед свою спутницу, известную темнокожую фотомодель, почти не уступающую ему ростом.

— Мы знакомы, — сказала Катринка, познакомившаяся с ней за год до этого в Париже. Она приветливо улыбнулась Таши, которая, очевидно, находила эту ситуацию несколько неловкой, ведь она только что столкнулась с Адамом.

Адам поцеловал Александру, пожал руку Нилу, сказал, что вернется позже, и повел Таши прочь, приветливо кивнув по дороге Дэйзи, которая только что появилась среди гостей.

— Отлично, отлично, — прокомментировала она, присоединившись к друзьям. — Держу пари, Нине подложили свинью.

Рикардо отсутствовал, и на этом вечере Дэйзи сопровождал Дитер Кейзер, очаровательный швейцарец, бегло говорящий на нескольких европейских языках, интеллигент с изысканными манерами и талантом соглашаться с каждым собеседником. После развода бывшая бразильская жена оплачивала его расходы. Роскошный образ жизни был доступен Дитеру благодаря любезности и доброте его многочисленных знакомых, включая Донати. Катринка находила его занятным, а Марк считал его сносным только в очень маленьких дозах, абсолютно не понимая очарования социальных паразитов.

Дэйзи, которую друзья называли между собой «маленьким генералом», сама выбрала Дитеру место за столом. Она всегда пользовалась правом рассаживать всех согласно своим желаниям, которые казались ей более значительными, чем чьи-нибудь еще.

— Я не настолько часто вижусь с вами, чтобы терять время на разговоры с людьми, до которых мне нет дела, — говорила она обычно перед тем, как поприветствовать очередного незнакомого гостя, которого она тут же очаровывала изысканными манерами, сердечностью и теплотой.

Однако стол был слишком большим, а зал слишком шумным для нормальной беседы. Нить разговора постоянно обрывалась. Обсуждались общие знакомые, бродвейские шоу, недавние вечеринки. Заговорив о политике, все сошлись во мнении, что Джордж Буш не умеет управлять экономикой.

Подали обед, перед которым сенатор Льюис произнес речь, ничем не отличавшуюся от тех, которые он произносил до сих пор. Между блюдами были танцы, бальная музыка для пожилых сменялась диско для молодежи. Катринка много танцевала.

— А ты выносливее меня, — сдался наконец Рик Коллинз, и предложил Катринке руку, чтобы отвести ее к столу. — Хотя ты и беременна.

— Просто я слежу за собой, — сказала Катринка, но ее улыбка не могла полностью скрыть тревогу в глазах.

Едва оправившись от потрясения, когда Карлос Медина покинул его ради сэра Алекса Холден-Уайта, Рик, казалось, окончательно выбросил из головы личную жизнь. Он снова много писал, ухитрился остановить падение рейтинга своего шоу на кабельном телевидении.

— Ничего себе! — воскликнул Рик. — Держу пари, что тебе удается спать не больше пяти часов.

— Пять или шесть, — согласилась Катринка, — мне больше и не нужно.

— Не то, что мне. — Каждую ночь он обходил гей-бары и почти всегда приводил кого-нибудь с собой. — Я слышал, Карлос в городе, — добавил он как можно небрежнее.