Как она и ожидала, машина сияла чистотой. На заднем сидении лежали зонтик и шелковый шарфик (как же Роза любит шелковые шарфики!), коробочка с образцами тканей и замши у заднего стекла, дорожная карта и бумажник, в котором хранились различные квитанции техсервиса. И ничего, кроме этого. Мэгги переместилась на переднее сиденье, внимательно осмотрела доску приборов, покрытую тонким слоем пыли, пытаясь побороть растущее отчаяние. Это в духе Розы — не оставлять за собой ни соринки. В собственной машине Мэгги нашла бы уйму свидетельств, хотя и бесполезных, о том, как она провела предыдущую неделю: чеки, пустые коробки из-под сигарет, бумажки от конфет, пакетики из-под бумажных салфеток… Мэгги охнула от изумления, когда открыла пепельницу. Там не оказалось ни единого окурка — ну конечно, Роза ведь не курила, — лишь скрученная в трубочку квитанция с автостоянки двухнедельной давности. Если верить квитанции, то машина простояла четыре часа на стоянке в близлежащем городке Бат. Помимо этого в машине ничего не обнаружилось. Мэгги облокотилась одной рукой о спинку сиденья, а другой вцепилась в руль.

«Почему ты запарковала машину именно здесь? Куда ты отправилась? Когда же ты вернешься? Неужели ты не можешь сообщить мне, где находишься? Разве ты не понимаешь, что я за тебя волнуюсь?»

Неожиданно Мэгги приняла твердое решение. Она машинально вытянула ноги, как обычный водитель, отправляющийся в путь, но ноги ее не коснулись педалей. Мурашки пробежали по коже. Она села поудобнее и вновь вытянула ноги. Носки туфель едва достали до педали тормоза и сцепления. Изначальное инстинктивное подозрение получило подтверждение.

В таком положении Мэгги ни за что бы не смогла управлять машиной. Следовательно, Роза, которая к тому же была сантиметра на три-четыре ниже Мэгги, не могла сама вести машину. По мнению полиции, припаркованная у железнодорожной станции машина свидетельствовала о том, что Роза поехала куда-то дальше на поезде. На то ее воля, как говорили они. Но положение водительского сиденья доказывало один неоспоримый факт.

Кто бы ни пригнал сюда машину и ни оставил ее здесь, абсолютно очевидно — это была не Роза.

Выстроив такую логическую цепочку, Мэгги взглянула на часы. Ошеломленная сделанным открытием, она снова почувствовала головную боль; единственное, о чем она могла теперь думать — как бы поскорее поговорить с Майком.

Стрелки часов показывали 15.24 — вероятно, слишком поздно звонить ему в школу. Должно быть, она закрывается, когда заканчиваются уроки и звенит последний звонок. Уехал ли уже Майк? Уроков сейчас быть не должно, но он вполне мог задержаться, беседуя с коллегами или занимаясь дополнительно с учениками.

В жуткой спешке Мэгги закрыла машину Розы, быстрым шагом направилась к своей и через минуту ехала в послеобеденном потоке машин. Пробка у моста увеличилась, огромная, разрастающаяся пробка. Мэгги, ужасно нервничая, подогнала машину почти вплотную к стоявшей впереди и подумала, как было бы здорово, если бы перед ней вдруг оказался просвет. Она более или менее представляла, где находится школа Майка, но о том, где он живет, не имела ни малейшего понятия. Если его не окажется в школе, то отыскать его она не сможет. К тому же на вечер назначен ужин у Дины Маршалл, значит, и вечером она его не увидит.

За мостом дорога оказалась свободной. Мэгги нажала на педаль газа, разыскала нужную дорогу и вскоре заметила указатель «Школа». И все же она заблудилась, поскольку это было почти неизбежно: похожие друг на друга улицы, ряды одинаковых домов, небольшие пассажи с магазинами, несколько многоквартирных домов-высоток. Даже в самом спокойном состоянии духа никогда не сумела бы Мэгги отыскать школу. Две женщины с ручными тележками шли по улице. Мэгги окликнула их и попросила подсказать, где здесь школа. Рука ее так дрожала, что она никак не могла справиться с ручным тормозом.

Она вздохнула с облегчением, когда женщины объяснили, что школа, оказывается, находится за углом. Мэгги двинулась вперед и быстро добралась до ворот, на самом верху которых висела огромная вывеска. За воротами видны были грязно-серые здания и — трудно поверить — изумительная площадка для игры в крикет.

Увидеть людей, играющих в крикет, было просто мистикой. Словно в оживленнейшей части города собственной жизнью жила зеленеющая деревушка, фрагмент из сказки, не совсем подходящей для этого безумного мира. Девчонки в мини-юбках, гуляющие под солнышком, показались Мэгги зрительницами. Она приободрилась: здесь намечается игра, а Майк является главным тренером, значит, он все еще должен быть в школе.

Мэгги оставила машину на асфальтированной прямоугольной площадке и направилась прямо к игровому полю, раздумывая, что делать, если Майк окажется судьей матча. Крикетный матч может продолжаться несколько часов, и нельзя будет прервать его. Но, подойдя ближе к полю, она сразу же узнала Майка в стоящем под навесом мужчине в спортивном костюме.

Захваченный игрой, он ее не заметил до тех пор, пока она не тронула его за руку.

— Мэгги? Что ты здесь делаешь?

— Майк! Слава Богу, ты еще не ушел! Мне обязательно надо переговорить с тобой.

— Почему? Что случилось?

Она торопливо поделилась с ним своим открытием.

— В последний раз машину вела не она, Майк. Ей бы ни за что не достать до педалей. Кто бы ни припарковал машину у станции, бьюсь об заклад, это не Роза.

— Ты уверена, что сиденье не отодвинулось, когда ты садилась в машину? — потерянно спросил он.

— Не думаю. Уверена, я бы это заметила, Майк. Думаю, стоит сообщить в полицию.

— Разве ты еще этого не сделала?

— Нет. Единственное, о чем я думала, как поскорее рассказать все тебе. Ведь это многое меняет, не так ли? Это весьма веское доказательство. Может, в полиции отнесутся к нему со вниманием? Я не нашла в машине ничего, указывающего, кто же был за рулем, но, думаю, их опытные люди смогут в этом разобраться. Как ты считаешь? А тот факт, что машина стоит у станции, очень подозрителен.

— Что значит «подозрителен»?

— Кто-то хочет заставить нас думать, что Роза просто уехала куда-то на поезде. Я боюсь, Майк.

— Успокойся.

Он взял ее за руку. Она не отдернула свою.

— Я не могу чувствовать себя спокойно. Чем больше деталей обнаруживается, тем тверже моя уверенность, что с ней приключилось несчастье. Брендан…

— Ты полагаешь, Брендан причастен к этому?

— Ну да. От него можно ожидать всего что угодно, и я прекрасно знаю, как Роза боялась его. Брендан высокого роста, поэтому для него положение сиденья вполне бы подошло. Затем, на заднем сиденье лежал шелковый шарфик. И есть еще один момент, о котором я тебе не стала говорить. Как сообщил Брендан, он видел Розу несколько недель тому назад в Кливдоне… с каким-то мужчиной.

Она почувствовала, как дрогнули его пальцы, и поняла, что Майк разволновался.

— Мужчина?

— Так он сказал, но я не знаю, стоит ли ему верить. Он мог солгать, лишь бы отвести подозрение от себя. Думаю, нам стоит поехать в полицию, Майк, и выложить им все наши улики. Мне кажется…

Жуткий гвалт на крикетном поле заставил их обернуться. Одного из игроков дисквалифицировали, и он не скупился на резкости и грубости в адрес публики.

— Слушай, Мэгги, я не могу сейчас продолжать разговор. Предоставь все мне. Я позвоню в полицию. Если захочешь, то позвони мне после того, как вернешься от Дины Маршалл.

— Честно говоря, у меня нет номера твоего телефона.

— Как так? У тебя нет… Она достала ежедневник и карандаш, а он написал номер своего телефона и отдал ей. — Ты позвонишь мне, Мэгги. Хорошо?

Он сжал ей руку и отвернулся, а она тоскливо посмотрела ему в спину, как бы прося побыть с нею чуть подольше, будто его присутствие могло развеять все ее кошмары. Она знала, что это глупо, что Майк так же беспомощен, как и она, а продолжать беседу бессмысленно. Разве для того, чтобы почувствовать облегчение от обмена мнениями и опасениями? А может, еще для чего-то? Когда Мэгги сделала свое тревожное открытие, первым, о ком она подумала и с кем хотела поделиться, был Майк. Ведь она запросто могла отправиться прямо в полицию и… но нет, она сломя голову помчалась к нему. Почему? Неужели за ее волнением кроется нечто большее? Может, ей просто-напросто хотелось увидеть Майка?