Сон, как рукой сняло. Дотрагиваюсь рукой. Так и есть. Опять надо вставать и снова возиться со своей взбунтовавшейся пипкой. Почему у меня такие обильные месячные? Как-то спрашиваю об этом Верку, а она счастливо и с издевкой, мне говорит, что у нее только помажет пару дней и все. Вот и все месячные. А у меня? Может от того, что я стала фунциклировать так поздно? И в самом-то деле, в том то и оно, что поздно. Все поздно. У Верки все рано, а у меня, все поздно. Все, как бы вдогонку, следом за ней.

Процедуры закончила и опять ложусь. Но сон не идет. Минуту борюсь с собой. Тревожить или не тревожить? Но не в силах совладать. Мне хочется! Очень хочется!!! Хочется, как можно скорее почувствовать облегчение и снять с себя эту тянущую, раздражающую боль. Поэтому, тянусь пальцами. Вот. Теперь не торопясь, средним пальчиком. Вот, так, вот, так! Пальчик привычно прижимается и, поерзав, находит и ложится на бугорок чуть напряженной жилки. Трогаю и с удовлетворением отмечаю, что эти прикосновения возбуждают. Мне мешают трусики, ткани, резинка. Мне все сегодня мешает! Чуть ли не срываю, стаскиваю трусы на ноги. Теперь уже пальцами обеих рук вожусь сверху своей страдалицы. Вожусь, вожусь и уже начинаю ощущать первые изменения. Я уже чувствую, как напряженное возбуждение передается от пальцев, и я все яснее начинаю ощущать, как к моей страдалице притекает горячая кровь. Это горячее омовение притупляет, приглушает тянущую боль и я даже чувствую некоторое облегчение. Вместе с тем напряжение там все возрастает. Теперь, подушечками пальцев я все яснее ощущаю, как напрягаясь, прощупывается моя волшебная жилка. Пальчик теребит ее, и я ощущаю, как она слегка смещается и перекатывается при каждом нажиме пальчиком. Играюсь. Господи! Сколько же уже раз я играюсь тобой? И каждый раз отмечаю, что мне это нравится! Отмечаю, что от этой игры со своим похотником я освобождаюсь от того нервного и раздраженного состояния, которое наваливается на меня, и особенно при месячных. Несколько десятков секунд непрерывно прижимаю и перекатываю эту жилку. А уже и не жилку, а какую-то напряженную трубочку. Трубочкой, что своей закругленной горошинкой настойчиво топорщиться наружу, а где то во мне утопает и тревожит, как напряженная струнка, мою волшебную мандолину. Эта жилка, которую я перебираю дрожащим пальчиком, заставляет в какие-то моменты игры замирать во мне боль и подстраивает мой женский и непревзойденный инструмент к заключительным аккордам моего месячного цикла. Я пытаюсь попасть в унисон с сокращениями и непроизвольными спазмами матки, еще не тронутой, вниманием мужского фаллоса. Спазмами разочарованной и напитанной отработанным соком и сгустками темной, густеющей влаги плоти, что остались опять не востребованными, для освобождения и подготовки места очередному зародышу человека. А боль? Видно, это природа, наказывает меня в очередной раз за то, что я до сих пор не использую своего женского предназначения от рождения. И так больно, наверное, это за то, что я все еще уклоняюсь и не решаюсь подставить свою повзрослевшую пипку для встречи с мужским естеством. Я все время оттягиваю, отворачиваюсь от этого, а природа настойчиво поворачивает, заставляет меня искать, привлекать, замирать и краснеть от внимания ко мне мужского носителя. Но и тоже случается во мне, если я чувствую, на себе чье-то женское внимание. И это внимание так же волнует меня и бездумно выбрасывает в мою кровь гормоны. Кровь вскипает так же легко, как и от внимания мужского. Но при этом, мне доступнее то, что я понимаю, что я также ношу в себе и также чувствую. От чего же природа, не создала того, чтобы я отвращалась от внимания женщины? От чего, вместо боли, она дает мне такую доступность к сексуальному и сказочному вожделению именно с ней?!!! Такому же доступному, как тому, что я сейчас могу и испытываю сама. И чем мне больше все это надо с ним, тем мне больше хочется с нею. С ней мне доступнее, с ней все рядом и ясно, понятно, а попробовав, и оно зажигательно. Я не знаю, не думаю, что мне делать и как, с ней я просто чувствую и поступаю. А с ним? Это, как? Мне все еще не понятно и не доступно. Сближение с ним напрягает, а с ней радует и волнует. А может у меня так от того, что я с детства, практически была лишена мужского присутствия? А Борька? Борька не в счет. Я могла видеть, но не могла даже подумать о чем-то с ним и даже потрогать. И потом. Он же дебел. Может еще и от этого? А может еще и от того, далекого, из самого детства? Когда мать, чтобы нас кормить, сначала должна была дать? Может и от этого. Вот если бы я видела, как мужчина обеспечивает, работает на семью, защищает и заботится. Может быть, тогда у меня и сложилось бы иное представление. А так, что же я видела? Приходили мужики и сразу по коням. Здесь поскакал, потом ушел к другой, там тоже. Да и не трезвые, часто пьяные и дурные от этого. И так все время. Так и сложился у меня образ. Что мужики это те, кто пьет, курит и трахает. А еще, он может нагрубить и даже побить. Вот так!

Еще немного и я чувствую, как затмевая неприятные ощущения, по всему телу расползается приятное ожидание и напряжение. Еще! Еще! Быстро работают пальчики. Обычно я не спешу и делаю себе небольшие перерывы, но сегодня не щажу. Мне надо сегодня! Надо, как никогда! И поэтому, я все тереблю, тереблю! Жду его, моего исхода. Я его жду, я все делаю для него. Еще и еще! Уже все забыто и боль и неприятные ощущения. Теперь все сменилось наливающейся тяжестью и ожиданием всплеска. А его все нет! Пальчики работают, а он все не приходит! Но вот неустойчиво, тревожно и сладко качнулась волна. Одна, другая. Они, нарастая, охватывают меня снизу и напрягают живот, ноги и грудь. Теперь я разделяю помощников. Одни там, а другие прижали и мнут осторожно и нежно тело моей небольшой груди. Вот, вот. Хорошо! Чувствую, что это придет сегодня, сейчас! Мне надо только не думать. Хочется оттянуть то мгновение, но я не в силах прекратить истязать свое растревоженное, ожиданием, тело. Стараюсь сейчас не касаться болезненных сосков. Но это только сначала, а сейчас, мне наоборот, хочется боли, пронзания. Еще, еще! Шепчу себе я. И уже чувствую, ощущаю. Задышала учащенно, и уже не соображаю. Мне еще и еще, мне этого надо! Надо!

— Ой, мамочки! Как хорошо! Ой, родненькая! — Страстно шепчу я.

— Ну, же? Давай! Давай! Ну, что же?

Пальцы хватают и с силой мнут все, что под ними.

— А, а, а!!! — Тело дернулось. Раз, другой. Еще раз, а потом сразу дернулось, а затем изогнулось, и я ощутила, что меня, как всегда настигло и докатилось!!!

Отхожу. Ой, как же это приятно? Да, не то слово! Я, наверное, уже без этого жить не смогу. Думаю я. Так мне этого всегда хочется. Вспоминаю, вспоминаю, как и где? С кем испытала я, с кем разделила эти волшебные и божественные мгновения? Нет! Я, наверное, извращенка? И почему я только и думаю об этом? Почему не думаю о том, что окружает? О своих родных. Почему? Нет. Мне надо отвлечься. Все! Думаю о маме и Верке. Вот, только пальчики свои уберу. Вот. Отрываются так не охотно. Неохотно, но сладко. Ой! Как сладко. Прелесть! Стоп! Опять? Еще? Где же взять силы? Нет. Надо заставить себя. Не думать! Не возвращаться! А то я так до утра. Хорошо, что сама. Что могу, остаться и лежать в постели. Мама на дежурстве, Верка упорхнула. Сказала, что бы я, не ждала. Отговорить ее бесполезно.

Как, только мать в ночную, так она все время старается упорхнуть. Спрашиваю. Не отвечает. А если настаиваю, то она, приблизив бесовские глазки, обдавая, теплом своего прокуренного дыхания, шепчет.

— А это, тебя не касается. Поняла. То мои амурные дела.

— Опять с девкой? — Спрашиваю, хотя ответ уже знаю заранее.

— Не с девкой. А уж на то пошло, так с любимым человеком. Поняла!

— С девкой, с девкой! — Передразниваю, догадываясь, я.

— Какая тебе разница?

— А такая! Что ты все больше втягиваешься. Тебя все больше тянет к женщинам!