Ему нужно было найти способ связаться с «Туатха де Данаан».

Аппарат, в котором оказалась заперта Канаме, был тесным, словно гроб, и немедленно вызывал клаустрофобию. Узкий цилиндрический тубус светился полупрозрачными акриловыми стенками. Периодически пьедестал, на котором была закреплен тубус, начинал проворачиваться, наполняя аппарат приглушенным рокотом.

Голову Канаме придерживала тугая стропа, а на лице появились специальные очки, извергавшие непосредственно в глаза фонтаны быстро сменяющихся изображений.

Звезда. Окружность. Прямоугольник. Дерево. Бутылка. Штырь.

Время от времени в поле зрения выпрыгивали и другие изображения, непонятные и даже отталкивающие.

Канаме не сдержалась и зевнула. Ей казалось, что время тянется бесконечно, хотя на самом деле прошло не больше часа.

— Не смей засыпать, — предостерегла докторша.

— Хорошо-хорошо.

Естественно, мысли Канаме крутились вокруг печальной ситуации, в которой она так неожиданно оказалась. Девушка пришла в себя уже привязанной внутри непонятной машины, одетая лишь в голубую госпитальную рубашку и трусики. Даже лифчик, и тот пропал. Одна лишь мысль о том, как тот вызывающий ужас, отвратительный человек рассматривал ее обнаженное тело, вызвала желание биться и орать, хотя докторша и утверждала, что переодела Канаме самостоятельно.

Теперь, когда она с неумолимой четкостью осознала, какая серьезная угроза над ней нависла, Канаме даже как-то отстраненно удивилась тому, что еще не умерла от страха. Ведь она осталась одна-одинешенька перед лицом страшной опасности, и защитить было ее совершенно некому.

Террорист-главарь наверняка застрелил бы заступившуюся за нее Кагурадзаку, если бы недотепа Соске не грохнул бы так вовремя об пол своими тарелками.

Канаме очень давно не испытывала этого ужасного, обессиливающего ощущения неминуемо подступающей смерти. Наверное, с тех времен, когда ухаживала за умирающей матерью.

Осознавая свою собственную смертность, Канаме прекрасно понимала, что имеет все шансы оказаться следующей в очереди.

«Я могу не вернуться домой».

Похолодев, она остановилась на этой мысли, пытаясь найти в себе силы примириться с ней.

Спрятавшись в уголке небольшого склада, расположенного за ангарами метрах в пятистах от аэробуса, Соске быстро выдвинул и расправил параболическую антенну. Сверившись с компасом на наручных часах и мысленно произведя необходимые расчеты, он уточнил направление фокуса антенны и надел наушники.

Через пять секунд он соединился с западно-тихоокеанской базой Митрила.

— Прием, слушаю вас, — ответила связистка, сидевшая на коммутаторе.

Соске узнал ее голос:

— На связи Урц-7, боевой расчет ТДД-1. Сержант Сагара, личный номер В3128.

Последовала небольшая пауза, пока связистка идентифицировала его голос.

— Вы в порядке, сержант?

— Так точно, сержант Синохара. Переключите меня на «Туатха де Данаан».

— Одну секунду, — она подключилась к спутниковому каналу связи, соединяющему с подводной лодкой.

— Мистер Сагара! Вы целы? — немедленно спросил знакомый голос капитана первого ранга Тестароссы.

— Так точно, командир, — ответил Соске гораздо более формально, чем стал бы разговаривать с любой другой сверстницей. Он не знал, как именно Тесса попала на пост командира субмарины, но понимал всю ответственность и важность ее положения, и обращался к ней подобающим образом и с должным уважением.

— Слава богу! Подождите секундочку. Майор!..

— Сержант Сагара? Говорит Калинин, — громыхнул гулкий голос майора. Как будто Соске мог его не узнать. — Что там происходит?

— Нахожусь на авиабазе Сунан, — доложил Соске. — Несмотря на то, что здесь сосредоточены силы двух разных группировок — террористы-японцы, которые захватили самолет, и подразделения северокорейской армии — система безопасности достаточно слабая.

Соске приступил к подробному (даже слишком подробному) перечислению типов и позиций боевой техники на аэродроме, расположению военных сооружений, а также местоположению собственно самолета.

Командиры не удивились сообщению о том, что террористы забрали Чидори Канаме из самолета, однако сообщение о бомбе в багажном отсеке аэробуса по-настоящему шокировало Тессу.

— Боже мой… — прошептала она.

— К сожалению, я не мог разрядить ее теми инструментами, что у меня были при себе.

Капитан на мгновение задумалась и ответила.

— Понятно. Мы примем меры противодействия.

— Да, командир.

— Сержант, ты узнал, где они держат Чидори? — спросил Калинин.

— Никак нет. Собираюсь предпринять поиск, но в данный момент не имею информации, находится ли она на базе, или за ее пределами.

— Хорошо, действуй осторожно. Ты должен остаться в живых до того момента, когда потребуется организовать диверсию для отвлечения внимания противника.

Соске тут же сделал вывод, что на «Туатха де Данаан» готовят спасательную операцию, приоритетной в которой будет безопасность пассажиров аэробуса.

— Вас понял.

— Благодаря тебе у нас появились данные о том, что нам противостоит. Теперь нужно время на подготовку. Свяжись с нами…

— В двадцать два ноль-ноль, — предложила Тесса. — Локального времени.

— Так точно, — ответил Соске. — И еще один момент, майор.

— Да. В чем дело?

— Командир угонщиков — Гаурон.

Соске услышал, как изменилось выражение лица Калинина.

— Он изменился с той поры, когда мы сражались с ним, но я не мог ошибиться — это он. Без сомнения.

Это «мы», которое соскользнуло с губ Соске, относилось к давним временам, еще до того, как Калинин и он сам попали в Митрил.

— Я полагал, что он умер.

— Я тоже. Но, по всей очевидности, мы ошиблись. На лбу у него, в том месте, куда я тогда попал — большой шрам.

— Он узнал тебя?

— Никак нет. К счастью, моя внешность с тех пор сильно переменилась.

Соске вспомнил дни перед своим последним периодом бурного роста, когда его волосы были длинными и нечесаными, а кожа — темной от солнца и маскировочного грима.

— Теперь понятно, откуда появилась эта бомба, — заключил Калинин. — Будь настороже, Сагара.

— Так точно. Урц-7 связь закончил, — быстро разобрав антенну, Соске поднялся на ноги.

— Стоять. Не двигаться, — скомандовал сзади голос с легким акцентом. Как будто для того, чтобы придать словам больше веса, щелкнул взводимый затвор пистолета.

28 апреля, 20:32 (стандартного японского и корейского времени)

Желтое море, перископная глубина

«Туатха де Данаан», палуба 3, проход В

— О чем вы говорили? — поинтересовалась Тесса, едва поспевая за широко шагающим майором. Они направлялись в небольшой зал, где проводились оперативные совещания.

— Вы имеете в виду Гаурона? — уточнил он.

— Да. Вы его знаете? — она остановилась перед дверью в конференц-зал, ожидая ответа Калинина.

Помолчав секунду, он мрачно ответил:

— На китайском языке имя «Гаурон» означает «девять драконов». Я слышал, что у опасного террориста, которого мы знали под этим именем — девять национальностей. На сегодняшний момент он несет ответственность за минимум тридцать громких убийств и два взрыва самолетов. Несмотря на это, у западных антитеррористических спецслужб по нему нет практически никакой информации.

Тесса немедленно вспомнила, что Калинин служил раньше в спецподразделениях Советской армии.

— Несколько лет назад в Афганистане мы с сержантом Сагарой столкнулись с Гауроном. Тогда мы скрывались от КГБ среди исламских моджахедов.

Это не было новостью для Тессы: она знала, что Андрей Сергеевич Калинин оказался вовлечен в крупный заговор среди советских военных и сотрудников КГБ, бежал, и до сих пор числился на родине в розыске как изменник и дезертир.