– А сколько же ковенов у нее было? – с любопытством спросила я.

– Хм-м-м… посмотрим, – сказал Кэл, считая в уме. – Думаю, восемь. Она организует группу в новом месте, убеждается, что она достаточно окрепла, выбирает нового лидера и переезжает в другое место. – Он улыбнулся, посмотрев на меня. – Она, как Джонни Эпплсид, который посадил так много яблонь, но только в области Викки.

Я засмеялась. Кэл снова поцеловал меня и сел в машину, а я пошла к своей. Около меня притормозил маленький автомобиль-фургон, и в нем опустилось стекло.

– Я еду домой с Джейси! – крикнула Мэри-Кей.

Она помахала мне рукой, и я ответила ей тем же. Я видела, как Робби уехал на своем автомобиле, а Бри села в свой БМВ и тоже отправилась куда-то. Мне очень хотелось бы знать, куда, но вместо того чтобы поехать вслед за ней, я поехала в Ред-Килл.

В магазине практической магии пахло чаем и горящими свечами. Я вошла и почувствовала облегчение, в первый раз за сегодняшний день, после того как выбралась утром из постели.

На какой-то момент я остановилась у двери, согреваясь и ожидая, когда оживут мои замерзшие пальцы. Мои волосы стали немного влажными от снега, и я встряхнула ими, чтобы они поскорее высохли. Дэвид посмотрел на меня из-за прилавка и сосредоточил на мне все свое внимание. Он не улыбнулся, но каким-то образом дал понять, что ему приятно меня видеть. Словно я была его старым другом. Я не ощущала внутренней связи с ним, как это получилось у нас с Элис, и не могла понять почему. Но, может быть, я чего-то не заметила.

– Хэлло, Морган, – сказал Дэвид. – Как дела?

Я немного помолчала, а потом с усталой улыбкой покачала головой:

– Сама не знаю.

Дэвид кивнул, потом отошел к завешенной портьерой двери позади прилавка. За ней скрывалась маленькая захламленная комнатка. Я увидела старый стол с тремя стульями, покрытый ржавчиной небольшой холодильник и плитку с двумя конфорками. Чайник уже вскипел и засвистел. «Странно, – подумала я, – Дэвид как-то узнал о моем приезде?»

– Вы выглядите так, будто вам необходимо выпить чашечку чаю, – крикнул он.

– Чай – это здорово, – с неподдельной искренностью ответила я, решив принять дружбу, которую он мне, кажется, предлагает. – Спасибо, – сказала я, сунула перчатки в карман и оглядела магазин. Кроме нас, в нем никого не было. – Неудачный день?

– Утром у нас было много народу, – ответил Дэвид из-за портьеры. – А вот после обеда совсем пусто. Мне это даже нравится.

Я сомневалась, что магазин приносит большой доход.

– А кто владеет магазином?

– Моя тетя Роза, – ответил Дэвид. – Но она очень стара и нечасто появляется здесь. Я работаю здесь много лет, сразу после колледжа.

Я услышала звон чайных ложек, и вот он вынырнул из-за портьеры с двумя чашками и передал мне одну. Я с благодарностью приняла ее и ощутила какой-то необычный аромат.

– Спасибо. А что это за чай?

Дэвид, улыбнулся и отпил немного из своей чашки.

– Попробуйте угадать.

Я вопросительно посмотрела на него, а он ждал ответа. Может быть, это проверка? Несколько смущаясь, я закрыла глаза и втянула носом воздух. Чай имел несколько запахов: все они смешались, и я не могла определить ни одного из них.

– Не знаю, – призналась я.

– Знаете, – ободрил меня Дэвид, – понюхайте.

Я снова закрыла глаза и сконцентрировалась на запахе. Я делала медленные вдохи и выдохи, успокаивая свои мысли и освобождаясь от напряжения. И чем спокойнее я становилась, тем легче узнавала состав чая. Внутренним зрением я видела, как поднимается и вьется вокруг меня пар, рассеиваясь в воздухе.

«Так говори же со мной, открой мне свою природу».

И вот мне представилось, будто пар разделился на четыре отдельные струйки, словно распутался какой-то клубок. Сделав следующий вдох, я почувствовала себя на лугу. Был теплый солнечный день, я коснулась рукой прелестного цветка розового цвета. Его сильный аромат защекотал мои ноздри.

– Роза, – прошептала я.

Дэвид молчал.

Я повернулась ко второй струйке пара, проследила, как она поднимается от земли. Струйка обратилась грубым стеблем, на который налипли темные кусочки. Если его отмыть и очистить, то появится розовая сердцевина с характерным запахом.

– О, это имбирь! – догадалась я.

Третья струйка поднималась от низких растений зеленовато-серебряного цвета с пурпурными цветами. Над ними вилось такое множество пчел, какого я никогда раньше не видела. Это была какая-то дрожащая и жужжащая пелена из насекомых. Горячее солнце, черная земля – все это доставляло мне какое-то сонное удовлетворение.

– Лаванда.

Последняя струйка пахла каким-то деревом. Этот запах, почти мне незнакомый, был не так хорош, как другие, и исходил от низкого растения с морщинистыми листьями и миниатюрными цветами на коротких стеблях. Я растерла лист в руке и понюхала его. Запах показался мне грубоватым и необычным, почти неприятным. Но, смешиваясь с тремя другими ароматами, он создавал приятный баланс, добавляя силу и пикантность.

– Я сказала бы, что это корица, но не совсем уверена в этом.

Я открыла глаза и увидела, что Дэвид внимательно смотрит на меня.

– Очень хорошо, – сказал он, кивая. – Очень хорошо, в самом деле. Это многолетнее растение. Оно снимает напряженность.

Теперь чай немного остыл, и я отпила глоток. Я не сразу поняла его вкус. Я больше знала об эссенциях, которые могли бы согреть, вылечить или успокоить человека. Опершись на стул, стоявший возле прилавка, я вдруг, совершенно неожиданно, вспомнила все неприятное, что было в моей жизни. И мне стало так нехорошо, я едва не начала задыхаться. Мэтт и Дженна, Скай, Бри и Рейвин, Хантер, то что я оказалась из клана Вудбейнов, Мэри-Кей и Бэккер – все было ошеломляющим. Единственным безупречным человеком оставался Кэл.

– Временами мне кажется, что я ничего не знаю, – услышала я свой голос. Слова сами собой вырвались у меня. – А мне хотелось бы, чтобы все было простым и понятным. Но события и люди разделены на множество слоев. Как только ты узнаешь про один из них, тут же возникает другой, и тебе приходится все начинать сначала.

– Чем больше учишься, тем больше потребность в учении, – согласился Дэвид. – Такова жизнь. Такова Викка.

Я посмотрела на него:

– Что вы имеете в виду?

– Вы думаете, что познали себя, но тут происходит какое-нибудь событие, которое полностью изменяет ваш взгляд и на саму себя, и на других людей, связанных с вами.

Он говорил очень убедительно.

За окном осеннее солнце проиграло битву с облаками и начало садиться за их темную гряду. Я видела неуклюжий силуэт своей машины, стоявшей перед входом в магазин. Она уже покрылась слоем снега толщиной с большой палец и ледяной корочкой.

– Все люди таковы, – с улыбкой продолжал он. – Но я говорю исключительно о вас.

Я поморгала, не совсем понимая его. Дэвид как-то сказал, что я ведьма, которая притворяется, что она не ведьма.

– Вы продолжаете думать, что я притворяюсь, будто я не ведьма?

Казалось, его не беспокоило то, что я помню его слова.

– Нет, – он помолчал, приводя в порядок мысли, и посмотрел на меня твердым взглядом черных глаз. – Вы не можете судить о себе, потому что не знаете, кто вы такая и что из себя представляете. Вот я, в отличие от вас, знаю, что являюсь ведьмой, всю свою жизнь, все тридцать два года. И еще я знаю… – Он снова сделал паузу, будто что-то обдумывая, а потом тихо сказал: – Я из клана Бурнхайд. И это объясняет не только, кто я есть, но, главное, и то, что я есть. Я такой же внутри, как и снаружи. А вы не такая, потому что только что узнали…

– Что я – Вудбейн? – перебила я его. Он внимательно посмотрел на меня.

– Я хотел сказать, что вы только недавно узнали, что стали ведьмой. А теперь вам стало известно, что вы – Вудбейн. Вы едва ли осознаете, что это значит для вас самой, и вы совершенно не в состоянии предвидеть, что это значит для других людей.

Я кивнула:

– Элис как-то сказала мне, что вы и она сама – кровные ведьмы, но вы не знаете, к какому клану принадлежите. Так вы – Бурнхайд?