- Откройте окна, граф, - приказал монарх. - На улице светит солнце. Ни к чему сидеть в духоте. А вы, барон, займите себя чем-нибудь, пока я не придумаю для вас поручения.

   Ферье повиновался без желания, но и не делал недовольного лица - он молча встал, освободив место королю, потом один за другим открыл настежь все три окна и, взяв со стола одно гусиное перо, сел в кресло у стены, неприлично опершись спиной на левый подлокотник и закинув ноги на правый. Сэйлин вертел перо в руках, разглядывал то так, то эдак, подбрасывал над ладонью, потом ловил - забавлялся, точно породистый кот, а Адри чувствовал себя так, словно устраивая этот спектакль, граф нарочно продолжает над ним издеваться.

   Пока Филипп сосредоточенно читал письма и писал приказы, Сэйлин ни разу не взглянул на Винсента, который отошел к камину и оттуда украдкой поглядывал в его сторону. Этот кошмар длился целый час. У Адри голова шла кругом. Он отворачивался от Ферье, старался смотреть в окно - туда, где зеленое море листвы нежилось в лучах яркого солнца, шелестом перекрывая птичий гомон, или в черную пустоту камина, но словно какой-то проклятый магнит манил Адри снова и снова обращать свои взоры к фавориту короля. Наваждение это уже через четверть часа кончилось полным поражением гордости Винсента - мало того, что барон совершенно не злился из-за недавней мелкой склоки, сейчас он безуспешно пытался очистить свой разум от видений, в которых делал с Ферье совершенно недопустимые вещи. Даже думать о его теле в присутствии Филиппа казалось Адри преступлением. Ему становилось душно в кабинете, полном свежего легкого ветерка, несущего сюда горьковатые ароматы сирени и терпкие запахи разнотравья.

   - Барон? - наконец позвал король, и Адри быстро подошел к монарху, в последний момент заметив, как Ферье бросил в его сторону насмешливый взгляд.

   Филипп протянул Винсенту скрепленный королевской печатью конверт.

   - Отвезите это маркизу Рене Морелу, дождитесь ответа и возвращайтесь назад. Адрес узнаете у Освальда. Вам все понятно?

   - Да, ваше величество.

   Адри взял конверт и, поклонившись, направился к двери - он уже выходил из кабинета, когда за спиной услышал голос короля, обращавшийся к Ферье:

   - Вы мне нужны, граф. Подойдите ближе.

   Последнее, что видел Винсент перед тем, как прикрыть за собой массивную резную дверь из красного дерева с позолоченной ручкой, это как Ферье подошел к королю и с улыбкой потянул камзол со своих плеч. Потом что-то глухо упало в кабинете - наверное, это были книги, сложенные в аккуратную стопку на краю стола справа от кресла короля.

   Адри и сам не заметил, что замер, стоя спиной к двери и напряженно прислушиваясь. Он услышал смешок Ферье, потом голос Филиппа, но совершенно не разобрал слов. Зато ярко представил, зачем королю понадобилось, чтобы граф подошел поближе. Почему-то сейчас это внезапно обескуражило Адри, всколыхнув в его чувственном сердце волну горестной ревности, словно Винсент имел на нее право. Это право ему дала Любовь, а она превыше всех существующих человеческих законов на земле! Увы, Адри жил среди людей и их законы чтил к своему несчастью. Только поэтому он, сжав зубы и скрепя сердце, не влетел отчаянно в кабинет монарха, а пошел прочь по коридорам, разыскал Освальда, расспросил, как проехать к замку маркиза Морела, собственноручно оседлал Каро, беспечно поболтал с молоденьким рыжим конюхом о лошадях всех пород и мастей, и поехал выполнять поручение короля. В общем, Винсент старался занять себя чем угодно, лишь бы не думать о том, что сейчас Филипп страстно берет Ферье, уложив его животом на стол и каждым отточенным ритмичным движением плоти внутри горячего тела выбивает тяжелые вздохи из груди, стоны с губ, мольбы о любви и бесстыдные пошлые просьбы. Не думать, как должно быть, изумительно красивы голубые глаза графа, затуманенные пеленой любовной неги, что дурманит сильнее любого крепкого вина; как ласковы его умелые руки, как горячи его мягкие губы - блестящие от тонкого слоя персикового масла! Не думать о Ферье...

   Маркиз Рене Морел, как оказалось, жил довольно далеко за городом - так далеко, что у Винсента сложилось впечатление, будто Филипп нарочно отправил его туда - только одна дорога до замка маркиза заняла у Адри час быстрой езды. Обратно ему было суждено вернуться уже после полудня.

   Морел держал большое поместье к югу от Онтальи. Говорили, что у него лучшие винодельни в Онтэ и, проезжая мимо роскошных виноградников, Винсент склонен был в это верить; их сочная зелень бросалась в глаза, застилая простор до самой кромки лесов, что от дороги, ведущей к замку Морелов, казалась темно-зеленой полосой. Здесь царила умиротворенная деревенская атмосфера: ветерок гнал с равнин запахи далеких дождей, в молодой зеленой траве, усыпанной всевозможными полевыми цветами, сердито жужжа, возились пчелы, стрекотали кузнечики и роилось множество других насекомых, в придорожной пыли бурно разросся подорожник, выпустив зеленые стрелки с семенами, которые часто навещали неугомонные воробьи.

   Адри пустил Каро шагом и ослабил поводья. Жеребец довольно всхрапнул, тряхнул головой, позвякивая кольцами уздечки.

   - Хороший мальчик. Иди вперед, - Винсент одобрительно похлопал коня по горячей твердой шее. - Вперед.

   Иногда оступаясь на камешках, Каро уверенно зашагал по дороге - он сильно устал, но голос и ласка хозяина придавали ему сил.

   На одиноком холме среди зеленых равнин возвышался знаменитый замок Морелов. Знаменит он был тем что, по сути, представлял собой развалины старой крепости Ашайре, еще более древней, чем Вороний замок. Мощные стены из красного кирпича под солнцем казались бледно-рыжими - они давно обветшали местами и где-то утратили часть верхних зубьев, но по-прежнему защищали огромный двор и жилую часть построек от напора полевых порывистых ветров и стихий.

   Адри проехал вдоль восточной стены, свернул к раскрытым настежь воротам и тут же почувствовал себя так, словно попал на шумный рафинский базар - только там могла царить такая толкотня, суматоха и гомон. Винсент поначалу даже осадил Каро, пытаясь определиться, как пересечь широкий запущенный двор, чтобы его лошадь ненароком никому не отдавила ног. А тем временем на барона никто не обращал никакого внимания; крестьяне туда-сюда таскали хворост и тюки, толстый лысый кузнец, расположив свою кузню у центрального колодца, подковывал гнедого старого мерина, который недовольно мотал головой, что ужасно раздражало его хозяина - высокого молодого цыгана в пестрой жилетке и грязной рубахе. Только сейчас Винсент заметил, что во дворе полно цыган, но то, что крестьяне совершенно не беспокоятся о своих карманах, поразило Адри еще больше. Он сам уже опасался оставлять Каро без присмотра - может Ферье и считал лошадь барона убожеством, но для Винсента Каро был другом, помощником и любимцем. А эти уведут - глазом моргнуть не успеешь.

   Тяжело вздохнув, Адри подтолкнул жеребца пятками в бока и не торопясь направил вперед. Над его головой прошла массивная каменная арка - взгляду окрылись три высокие башни замка с пустыми темными бойницами.

   Каро под ноги со звонким противным лаем бросилась маленькая лохматая собачонка, больше похожая на моток спутанных веревок, чем на животное. Наспех облаяв незваных гостей, псина бросилась наутек; следом пробежали трое цыганских ребятишек с палками и, подначивая друг друга, затерялись среди взрослых. Каро поджал уши, недовольно захрапел и Адри, успокаивая, ласково погладил его по гриве.

   - Спокойно, Каро. Спокойно.

   - Ваша лошадь мне мешает пройти, - вдруг услышал он позади тихий с хрипотцой голос и обернулся.

   Седой невысокий горбун с вымазанными сажей щекой и руками придирчиво смотрел на него снизу вверх. Отчего-то Винсенту он показался очень старым, хотя морщин на его лице было не больше, чем у любого шестидесятилетнего мужчины. Наверное, все дело было во взгляде - усталый, пытливый и тусклый - он смотрел в суть вещей и людских душ. Такие люди обычно хорошо знают жизнь, но никому об этом не говорят. Одет старик был хорошо, только из-за той же сажи его бархатный серый камзол покрылся черными неопрятными пятнами на груди и рукавах, а сапоги просто перепачкались в пыли и золе. В руках горбун держал пузатый котелок с какой-то мутной зеленой жижей; пар от нее разносил такой неприятный запах, что Винсент с непривычки на миг прикрыл нос ладонью.