— Теперь я вспомнила вас, — сказала она, отводя руку.

На самом деле, красивое лицо этого итальянца прорезалось в беспросветной окружавшей ее темноте.

— Не смущайтесь. Я всегда делаю так.

Марко бросил взгляд на Бриджит, которая кивнула ему в ответ, как бы говоря: «Все в порядке. Она, действительно, всегда делает так».

— Извините, — сказал он. — Я забыл ваше имя.

— Джорджи. Это уменьшительное от Джорджианы.

«Джорджи. Как красиво! Джорджи, слепая лилия».

У него в голове зародилась блестящая идея.

— А вам нравится кино? — спросил он.

Она немного смутилась.

— Ну, я вряд ли…

— О, нет, нет, не смущайтесь, — выпалил он. — Я бы хотел пригласить вас на фильм. Я буду рассказывать вам сюжет и буду вашими глазами.

Улыбка Джорджи показала, что это предложение доставило ей удовольствие.

— Какая прекрасная мысль! — воскликнула она и поискала руку Бриджит. — Бриджит, как ты думаешь, тетя Кетлин позволит мне пойти?

— А почему бы и нет? Тебе уже двадцать один. Тебе давно пора ходить в кино… с молодым человеком, — добавила она, прямо впившись в глаза Марко.

Марко, как и многие иммигранты, стал заядлым зрителем и почитателем синематографа: это было дешевое и понятное развлечение, позволявшее ему отвлечься от его ежедневной борьбы с английским и расслабиться.

— «Дьявол в алой маске» идет в синематографе «Хейл» на Шеридан сквер, — сказал он. — И еще один ковбойский фильм. Хотите пойти сегодня? Мне страшно нравятся ковбойские фильмы. Там много скачут на лошадях, стреляют… пиф-паф! И убивают этих безумных индейцев!

Джорджи начала смеяться. Внезапно в ее мире забрезжил свет.

— Но, Джорджи, дорогая, ты почти не знакомас этим мужчиной, — уговаривала ее Кетлин О'Доннелл, когда они сидели за обеденным столом в ее бруклинском доме. — Ты познакомилась с ним на пароходе, а затем столкнулась на улице — и теперь он уже приглашает тебя в кино? Если ты спросишь мое мнение, он слишком торопится. Да, он еще и итальянец! Знаешь, у этих итальянцев совершенно отсутствует какая-либо мораль, если речь идет о женщине.

Джорджи, одетая в свое лучшее и очень красивое платье, сидела напротив тетушки с чашкой чая в руке.

— Ну, тетя Кетлин, что он может сделать со мной в зале синематографа?

— О, там такое бывает! Я слышала, что происходит в некоторых из этих мест. Поцелуи и все такое прочее в темноте. Это не место для такой хорошо воспитанной девушки, как ты, — сказала она.

— Но все сейчас ходят в кино. Это не как в твои времена, когда молодые люди должны были сидеть перед домом на террасе. Не волнуйся. Я могу о себе позаботиться.

— Но он — итальянец!

— Но Папа римский — тоже!

— Попридержи язычок! И твой дядя не будет доволен, если он узнает об этом. Этот Санторель — или как там его — он его конкурент, ты же знаешь.

— Знаю. И когда дядя Кейзи вернется из Детройта, я расскажу ему все секреты бизнеса Марко.

Она услышала звонок в дверь, и ее лицо прояснилось.

— А вот и он! Моя прическа в порядке?

Кетлин встала, чтобы проводить племянницу до двери.

— Да. Ты выглядишь великолепно, и в этом я тоже не вижу ничего хорошего. Итальянцы! — воскликнула она. — Постой, я хочу лично встретиться с этим Марко, и я скажу ему, что если он хотя бы дотронется пальцем до моей племянницы, ему придется очень плохо!

Но несмотря на все свои ворчания по поводу Марко, Кетлин была рада за Джорджи: по крайней мере, хоть один мужчина заинтересовался ею, а ее воодушевление от похода в кино было так сильно, что Кетлин была не в силах отказать ей или настоять на своем сопровождении. Ее естественная непорочность еще более усиливалась от слепоты, что разрывало сердце тетушки Кетлин. Она знала, как сильно Джорджи зависела от Бриджит, чтобы суметь адаптироваться в этом новом для нее беспросветном мире, а поскольку на следующей неделе Бриджит покинет их, то в жизни Джорджи возникнет пустота. И, может быть, хотя Марко и был итальянцем… может,для Джорджи будет лучше, что в ее жизни появится кто-то еще.

Но, когда она открыла дверь и взглянула на Марко, она подумал: «Он слишком красив, чтобы быть непорочным. И этот костюм! Где, интересно, водитель грузовика сумел приобрести такой костюм? Он стоит целое состояние».

— Добрый вечер, — произнес с улыбкой Марко. Вы миссис О'Доннелл?

— Да, — сказала Кетлин без тени теплоты в голосе. — И я хочу, чтобы вы знали, я отпускаю Джорджи с вами только потому, что ей очень хочется пойти в синематограф. И не задерживайтесь там допоздна!

— Мы вернемся до полуночи, — сказала Джорджи, протягивая Марко руку.

— Полуночи? Вы вернетесь в десять, или я знаю причину, почему вы задержитесь! — выпалила она и тут же подобрела. — Рада познакомиться с вами, мистер Санторелли. Теперь вы позаботитесь о Джорджи.

Он уже помогал ей сойти по ступенькам.

— Я позабочусь о ней, — сказал он.

Он провел Джорджи по дорожке и помог залезть в свой грузовик. И они поехали в сторону Манхэттена.

— Ты выглядишь необыкновенно.

— Спасибо.

— И, я думаю, тебе понравится в синематографе, — проговорил он.

— Я жду с нетерпением.

Синематограф, как буря, ворвался в большие города Америки. За четыре года, начиная с 1905, было открыто более трех тысяч синематографов. В Чикаго их было три сотни, в Питсбурге — более ста, и многие дельцы забросили свой бизнес, чтобы заняться этим быстро приносящим прибыль делом. Многие склады были превращены в залы синематографа, и поскольку залы на 200 мест уже считались театрами и для их открытия необходимо было покупать лицензию за 500 долларов, то многие открывали «дешевые» синематографы на 199 мест. Для этого нужен был еще экран, проектор и, может, пианист — и вы можете начинать свое дело. А, поскольку в синематограф ежедневно ходили около двух миллионов американцев, то это, действительно, было весьма прибыльное дело.

— Алая Маска с ножом преследует Элен, — шептал Марко.

Они сидели на правой стороне в последнем ряду синематографа «Хейл». Зал был до отказа заполнен зрителями, пианист наигрывал бравурную музыку из прелюдии Шопена.

Джорджи с замирающим сердцем смотрела фильм глазами Марко.

— Сейчас он опрокинет ее на спину… подожди! Он что-то услышал! Он поворачивается, прислушивается… думаю, что он окажется полицейским… О Боже, нет, это китаец, поставщик опиума… Алой Маске удалось незаметно проскользнуть… он спрятался за гардиной… Ух ты, как здорово! Чинк уже решил, что Эллен полностью в его власти… он подходит к ней… распутывает веревки… вытаскивает кляп…

— Зачем?

— Думаю, он хочет поцеловать ее. Ах, он… а вот и Алая Маска снова… он заносит нож над спиной Чинка… и вонзает.Ух! Чинк дергается и падает на колени… а Алая Маска снова и снова вонзает в него свой нож… Чинк умирает…

Джорджи сжала руками подлокотники кресла и почувствовала в своей руке руку Марко.

— Подожди…в деле участвуют еще два сына Чинка… они видят своего отца… достают ножи… и направляются к Алой Маске…

— А Элен все еще привязана к стулу?

— Да… Один из сыновей поднимает в руке железный прут, которым размешивают уголь в…

— Печи, — подсказала Джорджи.

Ей было приятно ощущать тепло его руки.

— Он бросает его в Алую Маску… и, о Боже, гардина загорается! Алой Маске удалось выскочить… Чинки бегут за ним… О Боже, Боже, весь дом в огне!

— А кто-нибудь спасет Элен?

— Не знаю. Господи, пламя почти достигло ее стула… она в ужасе, пытается освободиться от веревки… Кто-нибудь,спасите Элен!

— Марко, я больше не могу!

— Черт!

— В чем дело?

— Конец серии. Придется ждать до следующей недели, чтобы узнать продолжение.

— О, какие ужасные люди! Я хочу узнать сейчас!

— Хорошо! Сейчас начнется ковбойский фильм. Хочешь остаться? Он называется «Аризона».

Джорджи улыбнулась в темноте.

— Еще бы! — ответила она.