Кайра взглянула на часы над стойкой бара. Час ночи. Ей надо быть в институте через шесть часов. Она тяжело вздохнула. Коул Синклер оказался более грубым и неприступным, чем она себе представляла. Непонятный, резкий, беспощадный. Впрочем, чего она ожидала? Музыкант, бывший контрабандист… Вот он перед ней – большой, широкоплечий, сильный, на щеке шрам, длинные густые черные волосы, проницательные глаза… Кайра с первого взгляда поняла – она нашла своего мужчину. Такого, какой ей всегда был нужен.

Она вздрогнула, вспомнив, как он обращался с ней. Вел себя отвратительно, почти не слушал. Хотя явно не упустил ни слова из ее рассказа. Потом дал понять, что и пальцем не шевельнет ради нее. Но разве она не предвидела трудности? Коул обладал теми качествами, которые нужны в задуманном ею деле. А он вдруг неожиданно проявил чувственность, которую и не попытался скрыть. Как это понимать? Вообще, как справиться с Синклером? Неужели только… Нет ей совсем не хотелось добиваться своей цели таким путем.

Звуки настраиваемого саксофона прервали ее мысли. Коул стоял на сцене у микрофона и так величественно выглядел, что у Кайры перехватило дыхание. Он словно стал еще выше ростом, шире в плечах. Его сильные руки нежно держали саксофон. Слегка улыбаясь, нагнулся к микрофону.

– Привет! – сказал он.

Казалось, Коул не замечал публики. Она была неинтересна ему. Он готовился играть. Вокруг вроде тоже никто не собирался слушать. Но неожиданно наступила тишина. Вот музыкант коснулся губами мундштука саксофона… Кайра в напряжении ждала, когда он начнет играть. Уходи, говорил ей внутренний голос, встань и уйди. Но она осталась. По двум причинам. Во-первых, без помощи Коула ей не видать Пи Джи, все пойдет прахом. Во-вторых…

Коул начал играть. Кайра слушала как зачарованная: это пело его сердце, его душа. Она и представить не могла, как многое, оказывается, скрывал этот человек за своим с виду непроницаемым панцирем. Музыка потрясала силой, глубиной чувств. Коул закрыл глаза, чтобы остаться наедине с мелодией. Красноречивей, чем любые слова, звуки рассказывали о его боли, печали, страдании, тоске. Коул играл о себе, но это была понятная ей музыка. Волнение, которое она так старалась сдержать, охватило ее. Каждая нота отзывалась в ней живой болью. Она тоже закрыла глаза. Ей не было необходимости видеть его. Достаточно слышать его музыку. Но вот Коул взял последнюю ноту, все стихло. Никто не аплодировал.

Кайра едва сдерживала слезы. А когда открыла глаза, музыканта на сцене не было. Поискала его, оглядываясь по сторонам. Нет нигде. Решила, что еще подойдет к их столу. Но заметив, что исчез и саксофон, поняла – Коул ушел. Отчаяние охватило ее. Как можно было так увлечься музыкой и забыть, зачем она сюда пришла? Ее Пи Джи был где-то один, беспомощный, одинокий, испуганный. А она, забыв обо всем, отдалась во власть звуков и чувств, разрушила все планы.

Нет! Нельзя допустить, чтобы Коул Синклер улизнул. Решимость вернулась к ней. Нужно заставить себя собраться, подумать логически. Синклера, скорее всего, нанял хозяин бара, значит, он может знать, где живет музыкант. Она выудит из него информацию, даже если придется платить. Кайра прикинула, сколько у нее при себе денег. Вон того смуглого бармена за стойкой все называют Репо. Итак, или разговор с ним, или придется навсегда забыть о Пи Джи. Приняв решение, Кайра поднялась и направилась к стойке. Ей хотелось как можно меньше привлекать внимание посетителей. Но она их недооценила.

Сначала Кайра почувствовала сильный запах перегара. Потом чья-то рука положила на стойку прямо перед ней ящерицу-игуану.

– Здорово! – прокричал хриплый голос.

Кайра постаралась не реагировать. Собрала всю свою волю и искоса посмотрела на человека, стоящего рядом: развязный пьяный мужик в расстегнутой рубашке. На груди татуировка: Игуана. Ей стало не по себе. А когда он сунул в рот ящерице живого сверчка, Кайру чуть не стошнило.

– Купить тебе кружку пивка, детка? – спросил Человек-Игуана.

– Нет, спасибо!

Кайра старалась быть вежливой. Мелькнула мысль: ведь этот тип тоже может знать что-нибудь о Коуле Синклере.

– А сверчка не хочешь! – И он поднес еще одно насекомое прямо к ее лицу.

Кайра отпрянула назад, еле сдерживаясь, чтобы не завизжать. Она не боялась насекомых, но ей было противно. Тем не менее ответила спокойно:

– Нет, спасибо. Не употребляю. Только ведь и ящерицы тоже, кажется, питаются травой…

Мерзавец громко заржал, обнажив редкие, гнилые зубы. Как он был ни противен, все же Кайра почти уже решилась спросить его о Коуле. Но не успела. Мужик схватил игуану и поднес ее к лицу девушки.

– Познакомься, это Элвис. Он не жрет всякую преснятину, ясно? Я научил его лопать то, что шевелится. Вот так! – И хихикнул:- Ну-ка, Элвис, поцелуй дамочку!

И тут язык ящерицы коснулся лица Кайры. Не сдержавшись, Кайра оттолкнула руку и вскочила.

– Убери эту гадость от моего лица! – закричала она.

Все-таки надо было ей стерпеть! Человек-Игуана пришел в ярость.

– Никто не смеет обижать Элвиса! – заорал он и вдруг, крепко вцепившись в руку девушки, поволок ее к выходу.

– Пусти! Извини! Я не буду! – молила она.

Не обращая внимания на ее слова, мужик пробирался вперед, опрокидывая попадавшиеся на пути стулья. Кайра упиралась, спотыкалась. Вдруг он резко остановился, рывком дернул девушку на себя. Она уткнулась носом в его грязную рубаху, хотела отстраниться, но он так выкрутил ей руку, что она не могла даже пошевелиться.

– Ну-ка, детка, давай, прижмись ко мне! – хрипло захохотал Человек-Игуана. И посадил ящерицу на шею Кайре.

Это уж слишком! Самообладание вернулось к ней, и тут же возникло страстное желание проучить этого проклятого психа с его мерзкой рептилией. Кайра знала некоторые приемы самообороны. Она резко ударила противника коленом в пах. Он взмахнул руками, попятился. Потеряв равновесие, Кайра упала животом на стол с грязной посудой. При этом, слава Богу, с нее свалился Элвис. Пропади все пропадом! – мельком подумала она, пытаясь сообразить, что ей делать дальше. И вдруг услышала звуки борьбы, стон, а потом увидела, как ее обидчик без чувств свалился на пол. Кто-то снова схватил ее за руку. Кайра было замахнулась, чтобы защититься, но ничего не получилось – теперь ее держали уже за обе руки. Только тот, кто стоял перед ней, не представлял для нее опасности. Это был Коул Синклер.

Вздох облегчения вырвался у нее из груди. Она не верила своим глазам.

– Вижу, у тебя дела плохи, – сказал Коул. – Слушай, я тебя сейчас отпущу, но мы быстренько сматываемся отсюда. Не сопротивляйся и не вздумай удирать. И, между прочим, милочка, не зови на помощь, потому что я как раз тебе помогаю.

Он наклонился к самому ее уху, и она почувствовала его горячее дыхание. От этого Кайра почему-то ослабела. Быть так близко с Коулом, почти прижимаясь к нему, становилось опасно. Но уже совсем по другой причине.

Коул, ослабив хватку, повел ее сквозь толпу к выходу. Она послушно шла за ним, уткнувшись в его спину, боясь смотреть по сторонам. Коул был ее щитом. Кайра совсем обмякла, даже споткнулась об него.

– В обморок будешь падать на улице! Пошевеливайся!

Он был прав. Сзади раздался шум и стон. Хриплый голос окликнул их. Коул мгновенно повернулся, успев спрятать Кайру за своей спиной. Человек-Игуана сидел на полу, потирая голову рукой.

– Игги, даже не пытайся ничего делать! – предупредил Коул.

– Синклер, ты сукин сын! – крикнул Игги.

Потом еще что-то добавил, но тут заиграла музыка в автомате. А Коул не стал слушать, что о нем говорит пьяный псих. Он схватил Кайру в охапку и вынес за дверь. А на улице направился прямо к стоянке, где Кайра оставила свою машину – единственную среди множества мотоциклов. И только там поставил девушку на землю.

Конечно, Кайра была благодарна Коулу за то, что он спас ее от этого идиота в баре. Но тем не менее его рыцарские доблести не оправдывали такой манеры обращения с дамой. Разве не обидно, когда тебя волокут на плече, словно мешок с мукой?