Рут выпила кофе и, ставя чашку на стол, произнесла:

— Здесь так хорошо. Кажется, если я закрою глаза, то сразу же усну. Расскажи мне что-нибудь о себе.

— Хорошо. Закрывай глаза и слушай. — Он подождал, пока она усядется поудобнее. — У меня замечательные родители. Они прожили вместе много лет душа в душу. Я всегда мечтал о таком же счастье, о такой же семье, как у них. Но со временем начал опасаться, что никогда не найду хорошую жену, с которой у меня будет такое же единодушие.

Рут сидела с закрытыми глазами, откинув голову на спинку кресла, сбросив туфли и подобрав под себя ноги.

— Когда я достиг тридцатилетнего возраста и так и не женился, то начал сомневаться, удастся ли мне найти подходящую жену? Я был знаком со многими женщинами, но ни одна из них мне не подходила: одни все время пытались заглянуть в мой кошелек, а других интересовали только их собственные персоны. Я же ищу женщину мягкую, отзывчивую, но в то же время способную отстаивать свое мнение перед любым противником. Я хочу, чтобы моя жена разделяла со мной и радость и горе. У этой женщины душа должна быть так же прекрасна, как и тело.

— Клер как раз такая, — промолвила Рут.

— Да, такая, — печально согласился Алан.

Рут подняла голову и вопросительно посмотрела на него. Интересно, чем он так расстроен?

— Клер говорила, что ты сам построил этот дом. — Рут решила поменять опасную тему разговора.

— По крайней мере, строительство велось под моим строгим наблюдением. Если бы не эта стройка, я, вероятно, сошел бы с ума.

— Сошел с ума?

— Ты не представляешь, как подействовала на меня наша первая встреча. В ту ночь я понял, что наконец нашел женщину, о которой так долго мечтал. Но, найдя, я сразу же потерял тебя. Целый месяц, день за днем, я возвращался на то место, где мы с тобой встретились, в надежде снова увидеть тебя, но все безрезультатно. Тогда я нанял сыщика и дал ему задание прочесать все больницы города и найти мою милую медсестру. Но все мои попытки разыскать тебя оказались тщетными. Я просто сходил с ума. Тогда я и начал строить этот дом, постоянно думая о тебе. Мне хотелось, чтобы он был таким, каким бы хотела видеть его ты.

— Иногда, — медленно начала Рут, — люди мечтают о ком-то, а встретив, быстро разочаровываются.

Теперь, познакомившись с ним поближе, Рут стала видеть в Алане отнюдь не ангела, а обыкновенного человека из плоти и крови.

— Но только не в нашем случае, — ответил Алан.

В этот момент в кабинет вошла Клер. Ее лицо светилось радостью.

— Так вот вы где! — воскликнула она.

Рут надела туфли и встала.

— Который час? — поинтересовалась она.

— Четверть восьмого, — угрюмо прозвучал ответ.

— Мне надо ехать в больницу, — сонным голосом проговорила Клер. — Необходимо навестить одного… пациента.

Леон еще ночью уехал на дежурство, поэтому Рут подумала, уж не к нему ли собирается подруга.

— Нет проблем, — сказал Алан. — Я отвезу в город вас обеих. К тому же и у меня самого есть там кое-какие дела.

Когда они подъехали к больнице, Клер, хлопнув дверцей машины, поспешила к подъезду. Алан спросил Рут:

— Тебя что-то беспокоит?

— Мне кажется, она пошла к Леону, — высказала свои подозрения Рут.

— Наверняка.

— Тебе это безразлично?

— Представь себе, — спокойно ответил Алан. — Где бы ты хотела позавтракать сегодня? Поедем в «Бреннанс».

— Ничего не понимаю, — грустно пожала плечами Рут, — ты не беспокоишься о Клер?

— Придет время, и ты все узнаешь. — Он загадочно улыбнулся.

Рут никогда не считала себя тупицей, но в эту минуту она ровным счетом ничего не понимала в отношениях этих двух людей.

Ресторан «Бреннанс» был построен в классическом стиле и представлял собой замкнутый четырехугольник с внутренним двориком. В зале не оказалось свободных мест, поэтому им предложили подождать. Их занесли в специальный список ожидающих и предложили прийти через час.

Чтобы убить время, они решили прогуляться и, взявшись за руки, медленно пошли по узкой улочке Французского квартала.

— Я недавно где-то вычитала, что французы основали Новый Орлеан в 1718 году. С 1762 года испанцы начали постепенно вытеснять их отсюда и к 1768-му составляли уже основную часть городских жителей, оставив прежним поселенцам лишь небольшую территорию. Французский квартал — все равно что город в городе.

Они дошли до площади Джексона и покормили там голубей. На обратном пути Рут подумала, что никогда не была так счастлива, как сегодня. Увы, скоро он женится на Клер — да, да, надо честно признать это, — и больше никогда они не смогут быть вместе. Быть может, сегодня Алан последний раз рядом с ней.

Завтрак превзошел все ее ожидания. Окорок, свежий теплый хлеб прямо из пекарни, яйца и знаменитый кофе. Рут, не отрываясь, смотрела на Алана, но его лицо абсолютно ничего не выражало, и она стала опасаться, что ему с ней скучно.

Когда же они встали из-за стола, Алан взял ее за руку и улыбнулся:

— Мне так хорошо с тобой. По-моему, ты из тех женщин, с которыми одинаково интересно и на светском балу, и на рыбалке.

Из ресторана они ехали молча. Алан припарковал машину возле ее дома и выключил двигатель.

— Я доберусь сама. Не провожай меня, — сказала она, боясь, что в квартире не устоит перед соблазном, если он обнимет ее.

— Вот еще. — Алан вышел из машины и взял с заднего сиденья ее сумку.

Колени у Рут подгибались, когда она отворила дверь и вошла. Окна в квартире были задернуты занавесками, что создавало интимную обстановку.

Следом за ней вошел Алан и поставил сумку у стены.

— Я должна поблагодарить тебя за все… — Она надеялась, он поймет, что должен уйти, но Алан стремительно шагнул к ней и заключил в объятия.

— Не стоит благодарностей, — сказал он и принялся неистово целовать ее.

Всякое сопротивление было бесполезным. Кровь взыграла в ее жилах. Она прижалась к его широкой груди и, поворачивая лицо, подставляла под его поцелуи. Она не сопротивлялась, когда его рука ласкала ее грудь, только вздыхала в ответ, отзываясь на ласку.

Сначала он целовал ее медленно, потом, теряя над собой контроль, стал целовать пылко. Она совсем потеряла голову и крепко прижалась к нему.

Произошло то, чего Рут так боялась. Он возбудил в ней желание, и теперь оба не могли остановиться. По ее щекам потекли слезы, она не смогла сдержать рыданий.

Алан ласково обнял ее лицо и прошептал:

— Рут, дорогая, не плачь, пожалуйста, не плачь.

Он начал осыпать поцелуями ее лицо, и, когда губы их встретились, она ощутила горечь собственных слез на его губах.

— Пожалуйста, не надо, — умоляюще шептала Рут, отрываясь от него. — Я дала себе слово, что это больше никогда не повторится.

Он положил руки ей на плечи, а она не была в силах сбросить их — даже легкое прикосновение волновало ее.

— Зачем все это? Ты помолвлен с моей лучшей подругой, — продолжала она. — Она носит твой перстень. Ты должен решить, кто из нас тебе дороже.

— Рут…

— Обещай мне, Алан, что не станешь предпринимать попыток увидеться со мной, пока Клер носит твой перстень.

— Со временем ты все узнаешь, — тихо пробормотал Алан, — а сейчас, сейчас просто верь мне.

Она закрыла глаза, пытаясь сдержать слезы.

— Я не хочу покидать тебя такой.

— За меня не волнуйся, со мной все в порядке.

— Хорошо, я сегодня же все выясню.

Алан ушел. Он просил, чтобы она верила ему. Конечно, разве он стал бы строить дом или нанимать сыщиков для поисков, если бы не любил ее! Ну что же, предположила она, сегодня Алан должен поговорить с Клер и сделать свой выбор.

Она взяла со столика газету и битый час пыталась сосредоточиться на ней, однако безуспешно. Затем она услышала приближающиеся шаги. У нее замерло сердце.

Дверь отворилась, и в комнату вошла Клер. Голова ее была опущена, глаза красны от слез.

— Привет, — буркнула она.

— Что случилось? — спросила Рут.