– Если ты злишься на защитника, завали его. Сражайся в своих собственных битвах, но со мной не надо начинать. Тебе отлично известно, что я не смогу размазать твою морду по льду так, как ты заслуживаешь. Хочешь что–то заявить своей команде, паренек? Попытайся тогда использовать злость на людей, которые относятся к тебе как к дерьму. А не меня. Кроме того, ты боишься силовых приемов.

Лейн притянул баскет обратно к себе, безмолвно аннулируя предложение разделить трапезу.

– Боялся. И дрался впервые. Ты прав. Прости. Обычно я такого не делаю – ну, не часто. Но ты реально хорошо дерешься. Просто я решил, что ты будешь не против, раз уж все время занимаешься подобными вещами. И ты реально меня сбил. Кажется, ты постоянно забываешь.

– Очень хочется снова тебе вмазать. Ты в курсе?

Лейн кивнул.

– Да. Заметно. Что ты хочешь от меня услышать, Шор? Я отчубучил глупость, чтоб исправить другую глупость, что каким–то образом придало мне смелости сделать то, что я должен был делать постоянно.

Какое–то время Шор стоял неподвижно, а потом уселся рядом с Лейном и вытащил из баскета курицу. Откусил, матюгнулся и схватил пиво.

– Твою ж мать, ну и мерзость.

– Я и не говорил, что вкусно. Только что не так уж и плохо. И знаешь, я думал, ты вколотишь меня лицом в лед. Было страшно. Но ты меня сбил. Знаю, ты сказал, что защитники должны были за меня постоять, но не сложилось. Но теперь все будет иначе. – Лейн из вежливости поделил последний кусочек напополам, чтоб Джареду тоже досталось. – Прости, если я тебя разозлил. Но ты не из моей команды. И пойми: любой, кого ты вот так вот сносишь, может развернуться и снять краги, Шор. Даже парни вроде меня, которые не дерутся.

– Ты типа читаешь мне лекцию о хоккее, новичок? Похоже на то.

Джаред больше не выглядел злым. А еще он не ел свою часть курицы, что Лейн для него оставил, а потому Лейн решил, что может съесть ее сам. Джаред махнул бармену и заказал им обоим пива.

Когда выпивку принесли, Джаред поднял свою бутылку и чокнулся с бутылкой Лейна.

– Мы часто играем друг с другом. И я постоянно буду тебя преследовать, потому что ты будешь пытаться забить. И может получиться, раз уж партнеры теперь пасуют тебе шайбу.

– А парни тебя завалят. Надеюсь. Не думаю, что мне понравилось, и не хочу, чтоб ты опять меня ударил. У тебя не кулаки, а кирпичи. Хочешь еще курицы? Я все равно хочу есть и могу поделиться. – Лейн натянуто улыбнулся. Ему до сих пор странным образом было неловко рядом с Шором, хотя, казалось, что теперь они подружились. Может, если еще раз обжечь рот и опять напиться, он сможет игнорировать ощущение?

Джаред расхохотался и сказал:

– Конечно. Почему нет?

Прекратив бросать пугающие взгляды и звать Лейна «пареньком», он оказался довольно классным парнем. А значит, чувство дискомфорта не исчезнет, не важно, сколько Лейн выпьет.

Он попытался вспомнить выражение лица матери, когда она открыла дверь его спальни и своими глазами увидела, почему ее сын так сильно смущался своих товарищей по команде. Как она потихоньку закрыла дверь и не проронила ни единого слова насчет увиденного. Он подумал о том, что происходило за две минуты до открытия двери, возможно, о лучших двух минутах в своей жизни. И как он переживал их снова и снова, оставаясь в одиночестве.

Они разделили баскет горяченной курицы, и Лейн выпил еще пару пива. Он не был пьян, но очень устал. И тут до него дошло, что причиной, по которой Джаред до сих пор находился в городе, была завтрашняя игра. В том была фишка ХЛВП – планировать матчи впритык, а значит, Лейн кругом облажался.

– Мне пора возвращаться, – произнес он. Джаред кивнул и взял свой кошелек.

Лейн уделял слишком много внимания пальцам Джареда – длинным, почти тонким. Неожиданно для тафгая. Джаред поймал его на подглядывании и пошутил:

– Я уже помог тебе спасти карьеру, паренек. Думаешь, мне стоит еще и за твой ужин заплатить?

Лейн раскраснелся и полез в карман за деньгами.

– Молодец, – обратился к нему Джаред, пока они ждали возможности пересечь автостраду. – Завтра на льду я не стану с тобой деликатничать. Надеюсь, твои защитники активизируются и… Все хорошо?

У Лейна все было плохо. Он без конца моргал и смотрел Джареду в глаза, лениво пожевывал нижнюю губу – которая все еще болела – и думал обо всем, чего хотел, но не мог получить.

– Конечно. Все хорошо. Просто не привык напиваться дважды за день.

Джаред хохотнул.

– Ты лепишь какую–то пургу. Пошли. Не падай. А то некролог будет звучать глупо.

Решительно глядя на дорогу, Лейн кивнул.

– Сообщи, когда, – произнес он и почувствовал на себе взор Джареда, но не обернулся.

Он удерживал взгляд на сияющей вывеске «Эконо Лодж» до тех пор, пока Джаред не проговорил:

– Окей. Сейчас.

Они помчались через дорогу. Все прошло отлично. Не проехало ни одной машины, но у Лейна все равно перехватило дыхание, словно он сотворил нечто волнительное – нечто запретное. Как, например, подраться с Джаредом Шором или оседлать Дерека Бишопа и целоваться с ним в спальне.

Они бежали вплоть до входной двери отеля, а, ворвавшись в лобби, помчались к лифту. Лейн тяжело дышал, после спринта в голове немного прояснилось, но кровь бегала по жилам, вызывая у него беспокойство.

– Твоя команда тоже здесь живет?

– Да, – откликнулся Джаред.

Как только открылись двери лифта, взгляд его стал отстраненным. Лейн опустил глаза, решив, что опять каким–то образом лажанулся.

Двери закрылись, Лейн глядел на Джареда и ждал, пока тот сообщил номер своего этажа. Но вместо этого Джерад выругался под нос, схватил Лейна за кофту и подтолкнул к дверям.

На несколько душераздирающих секунд Лейну показалось, что Джаред догадался о его мыслях и собирается его отмудохать. И он испытал ощущение дичайшей эйфории, которое никак не мог объяснить.

Джаред его не ударил. Он прильнул ближе и вдавил Лейна в закрытые двери. Лейн был возбужден с того самого момента, как они покинули бар, что сейчас Джаред имел возможность почувствовать. Лишь спустя несколько секунд Лейн осознал, что именно к нему прижималось, и прежде чем он успел простонать, Джаред припал к нему губами. Они целовались.

Все продлилось меньше двух минут – может, даже меньше десяти секунд – а потом двери распахнулись, и все закончилось. Лейн выкатился в коридор и наблюдал, как двери скрывали Джареда из вида. Он тяжело дышал и таращился на него светло–голубыми глазами, словно Лейн – борьба, которую тот не мог начать.

Пару секунд Лейн тупо пялился на закрытые двери и ждал возвращения лифта. Но он не вернулся. И Лейн отправился в свой номер. Едва закрыв за собой дверь, он стянул джинсы и отчаянно обхватил себя рукой. Прикрыв глаза, он жадно пытался вспомнить каждую секунду поцелуя, и насколько ему было приятно.

Добираясь до своего номера, Джаред Шор матюгал себя последними словами. Он засунул карту–ключ в маленький агрегат, и из–за загоревшегося красного огонька его наполнило иррациональное чувство гнева.

– Долбаный членосос, – заорал Джаред и ударил по штуковине. Ему бы полегчало, но из–за слова «членосос» он вспомнил произошедшее в лифте и Кортэлла: его широко распахнутые глаза, минетный рот и разбитую губу. Черт, зачем Джаред его поцеловал? Повел себя как придурок.

– Минутку, – пробормотал его сосед, Джейс Уинн, открывая Джареду дверь. – Тебя слишком часто били по голове, мужик. Успокойся.

Ворча, Джаред протолкнулся мимо него, швырнул глупую и бесполезную карту–ключ на комод и бегло взглянул на кровать, где обнаженная девушка курила сигарету.

– Номер для некурящих, – проворчал он, явив тем самым мудацкую часть себя.

Но он был утомлен, возбужден и совсем оглупел. Ему нужен был душ и сон, пока он не ринулся узнавать номер комнаты Кортэлла, чтоб исполнить свою мечту – поставить его на колени и наблюдать, как прекрасный ротик обнимает его член.