Он услышал, как хлопнула дверь. Она медленно пошла к двери. Ее фигура отбрасывала слабую тень на гравий и бетонные плиты. У двери она помедлила, и внезапно он понял, что она чувствует, это оказалось так же просто, как читать книжку с картинками.

Страх. Лестница, ведущая вверх. Не приближаться.

Когда она поднялась на крыльцо, он легко угадал ее мысли, и внутри у него прозвучал сигнал тревоги. Что-то было не так, что-то, чего Линда не видела и не слышала, но знала: что-то неладно. Почувствовав внезапный прилив сил, Гифф бросился к ее дому.

Поставив сумки с покупками на буфет, Линда, задыхаясь, быстро пошла по дому, зажигая свет в каждой комнате на первом этаже и проверяя окна и двери, чтобы убедиться, что они заперты. Только так она могла защитить свой дом. Потом она вернулась в кухню, дрожащими пальцами растирая руки, и начала убирать продукты в холодильник. Ей нужно было чем-нибудь заняться.

Ее начинала охватывать паника — уже появились первые признаки, она знала их, ведь ей приходилось сталкиваться с этим в колледже. Ей случалось наблюдать паническую реакцию у нервных студентов, которым страх перед экзаменами и контрольными работами мешал объективно воспринимать реальность. Она давала студентам советы, объясняла, что сначала нужно понять, в чем состоит реальная проблема, а потом найти причину, вызвавшую кратковременный страх.

У нее, однако, не было причин для страха. Ей не нужно держать предварительный экзамен по математике или писать доклад о средневековых экономических системах. Она в доме бабушки — теперь это ее дом, и непонятно, почему у нее дрожат руки, почему она чувствует слабость в ногах.

В доме нет ничего страшного.

Услышав звонок у створчатых дверей, ведущих на веранду, она вздрогнула. Пакет выскользнул из рук, продукты высыпались на пол. Она даже не стала собирать их, она просто стояла и смотрела в сторону двери.

Фонари на веранде горели, в кабинете тоже горел свет, но она не могла рассмотреть, кто стоял за дверью. Звонок прозвучал снова, на этот раз более требовательно. Но она словно застыла, не в состоянии подойти к двери и убедиться, что пришел Гифф.

Вдруг ее сердце бешено заколотилось, она ощутила чье-то присутствие, этот некто как будто внушал ей: «Не открывай дверь. Не оставайся сегодня с ним наедине».

— Линда! — Голос Гиффа приглушенно донесся до нее. Это был он, через шторы она увидела его силуэт.

«Будь осторожна. Запри двери».Это были слова Гиффа, внутренний голос только повторил их.

Закрыв глаза, Линда потерла виски. В висках у нее стучало, голова была тяжелой. Почему она так ведет себя? Что с ней происходит? Ей хотелось закричать от страха и неуверенности, но она сдержалась. Тогда Гифф просто выбил бы дверь, уверенный, что ее убивают медленно и мучительно.

— Линда! Ради Бога, впусти меня!

Она должна открыть дверь. Линда прижала руки к вискам.

— Иду, — выдавила она, надеясь, что он услышит.

Она заставила себя пересечь комнату, ей казалось, что ноги прилипают к полу.

— Иду, — повторила она.

Наконец она добралась до двери и взялась за ручку. Ручка оказалась теплой. Почему она ожидала, что ручка будет холодной и влажной?

Потому что ручка двери, ведущей в мансарду, холодная. Потому что ты боишься. Потому что Гифф стоит за дверью, а ты не знаешь, кто он или что он такое.

— Нет, — прошептала она. — Я не боюсь Гиффа.

Она повернула замок и открыла дверь.

— Слава Богу, — сказал Гифф, входя.

С минуту Линда безучастно стояла, стараясь успокоиться. Гифф нежно обнял ее, вздохнув, она закрыла глаза, ощущая рядом его сильное тело. Он зарылся лицом в ее волосы.

— Ты отняла у меня десять лет жизни, — сказал он, стараясь вложить в эти слова волнение и беспокойство, которое он пережил. Растроганная Линда крепко прижалась к нему.

— Не понимаю, что со мной случилось.

— Что ты делала сегодня днем? — Он внимательно посмотрел на нее.

— Я ездила в Чарлстон, в библиотеку.

— Зачем?

— Искала кое-какие материалы. — Она отстранилась, словно не хотела отвечать на его испытующие вопросы. Какая ему разница, чем она занималась?

— Какие материалы?

— Господи, Гифф, я не хочу говорить об этом. Я не собираюсь рассказывать тебе обо всем, что я делаю или о чем я думаю.

Она словно дала ему пощечину. Он отпустил ее и убрал руки.

— Прошу прощения, мне очень жаль.

Тяжело вздохнув, Линда закрыла глаза:

— Я не привыкла ни перед кем отчитываться.

— Конечно.

— Мне пришлось целый день провести на жаре, я ничего не ела. Я плохо чувствую себя сегодня.

— После того, как побывала в библиотеке?

— Да. Поэтому единственное, чего я хочу, это лечь в постель и проспать часов двенадцать.

Казалось, Гифф не обратил внимания на ее замечание.

— Ты снова кого-нибудь встретила, и он вывел тебя из равновесия?

— Нет, и не думаю, что тебя это касается. — Его властный тон начинал раздражать ее. Он не имеет права требовать от нее, чтобы она доверяла ему свои секреты. Ведь они познакомились всего два дня назад. Вряд ли он успел стать ее близким другом, пусть даже у них есть общие интересы, пусть их влечет друг к другу и у них могут сложиться какие-то отношения.

— Думаю, что касается. Я не могу не беспокоиться, когда ты исчезаешь на целый день, а потом возвращаешься такая расстроенная. Ты словно обезумела.

Она попятилась, глаза у нее сузились.

— Как ты определил, что я сошла с ума?

Он молчал, не отводя от нее пристального взгляда. Этот взгляд и его молчание окончательно вывели ее из себя. Наконец он отвел взгляд и вздохнул.

— Я понял это по твоему голосу.

— Нет, — спокойно возразила она. — Ты хочешь сказать, что заранее знал, в каком я состоянии. Ты хочешь, чтобы я поверила, что ты на расстоянии чувствуешь мое настроение. Ты ведь это хочешь сказать, не так ли?

— Ты не хочешь слушать меня.

Она обхватила себя руками:

— Ты прав. Думаю, тебе лучше уйти.

Гифф снова внимательно посмотрел на нее, словно проникая взглядом ей в душу. Потом повернулся и открыл дверь. Плеск волн и шум ветра с океана ворвались в дом.

— Нам нужно будет потом поговорить. Я должен объяснить. — Он смотрел в ночь и был очень-очень далеко от нее — за тысячу миль.

Линда почувствовала необъяснимое желание подойти и утешить его. Но это не имело смысла. Он разозлил ее своим покровительственным тоном, она не чувствовала себя виноватой перед ним. Виноват он — он слишком многое и слишком быстро берет на себя. Она стиснула руки в кулаки, уверяя себя, что нельзя уступать ему.

— Завтра поговорим.

Гифф кивнул:

— Ты должна знать, почему я беспокоюсь о тебе.

Она не знала, что ему ответить. Ей хотелось остаться одной, лечь в постель и постараться расслабиться. А уж потом думать о том, что произошло с ней сегодня, с этим можно и подождать.

— Спокойной ночи.

Гифф обернулся.

— Спокойной ночи, дорогая Линда. Спи спокойно. — Потом он улыбнулся и добавил: — Не забудь запереть дверь.

Линда тоже не смогла удержаться от улыбки.

— Не забуду.

Гифф вышел и закрыл дверь.

В доме сразу стало тихо, рев океана и шум ветра остались за его стенами. А с ней остались только запахи Гиффа — его особые запахи, одновременно волновавшие и успокаивающие Линду. Она не могла понять, почему ее так непреодолимо влечет к нему. Она понимала, что нужно быть очень осторожной — ведь их отношения стремительно развивались.

Щелкнув замком, она заперла дверь. Если бы так же просто можно было справиться со своими мыслями. Сегодня утром она так надеялась, что разберется во всем, но ничего не получилось. Наоборот, теперь она совсем сбита с толку.

В надежде снять напряжение и наконец успокоиться, смыть чувство тревоги, она решила принять ванну. Погрузившись почти по шею в теплую воду, она задремала. Вода щекотала чувствительную кожу, обнаженное тело стало более уязвимым. В полудреме она не могла не думать о Гиффе, из последних сил стараясь подавить страстное желание, которое он вызывал у нее. Теперь она уже не вспоминала свои эротические сны, теперь она мечтала о реальном мужчине — о Гиффе. Нужно сдерживать себя, а то она ведет себя как сексуально озабоченная старая дева.