— Прости, — вырвалось у него. — Я должен утешить тебя, а не философствовать.

— Все хорошо. Я хотела побольше узнать о тебе, помнишь?

— Я считал, что тебя больше интересуют мои вкусы — какие фильмы мне нравятся, какую музыку я люблю, — а не мысли о будущем. — Он улыбнулся и отпил воды.

— Меня интересует все.

— А я ответил тебе, что нужно много времени, чтобы узнать человека получше.

— Я не тороплюсь.

— А я тороплюсь. — Он выдержал ее внимательный взгляд.

Она поняла его, и ей стало душно. Она ждала — и хотела, чтобы Гифф перестал владеть собой, чтобы он перегнулся через стол и поцеловал ее. Чтобы она задохнулась от его поцелуя и навсегда утонула в его темных глазах. Но… в это время появился официант и стал быстро перечислять сегодняшнее меню. Линда убрала руку и откинулась на спинку стула, сохраняя дистанцию между собой и Гиффом.

Они заказали несколько блюд и вино и снова занялись друг другом. Напряженность словно растворилась в прохладном зале ресторана. Он снова владеет собой.

— Ты уже добилась успеха, разбирая бабушкины вещи? — спросил Гифф.

Стараясь успокоиться, Линда отпила воды.

— Это очень утомительно, но я в долгу перед бабушкой и не пожалею времени, чтобы найти место для каждой вещи.

— Я уверен, она была бы довольна. Хотя бабушка могла бы сама распорядиться своим имуществом или оставить его другим родственникам.

— У нее осталось только я. Я думаю, она могла бы все завещать моему отцу, но он умер несколько лет назад. А с матерью они никогда не были близки.

— А чем занимается твоя мать?

— Она скрипачка, играет в Нью-Йоркском филармоническом оркестре. Она посвятила всю жизнь своей карьере.

— Понимаю.

— Она всегда лучше чувствовала себя в филармонии, чем дома, у плиты.

— Тебе не кажется, что можно заниматься и тем и другим? — Любуясь ею, он взял ее руку и погладил костяшки пальцев. Линде пришла в голову абсурдная мысль: ей показалось, что он готов сделать ей предложение. Нервно хихикнув, она прижала другую руку к губам и отвернулась, чтобы не видеть его потемневших глаз, в которых таилось желание.

— Прости. — Она повернулась к нему и встретила его вопросительный взгляд. — Да, я думаю, времени может хватить на все.

— Когда ты выйдешь замуж и у тебя будут дети, ты останешься в университете?

Она пожала плечами.

— Я не думала об этом. — Ей хотелось, чтобы он понял намек и сменил тему. Одно дело — созерцательно рассматривать «отношения» с Гиффом, и совсем другое — рассуждать о замужестве и семье. — Вероятно, я продолжу преподавать.

Он поцеловал ей руку:

— Ты должна думать об этом.

Линда вздохнула. Конечно, она понимает его слова по-своему. Ей захотелось сменить тему, поговорить о чем-нибудь другом, но ничего умного не приходило в голову.

— Ты хочешь тактично сказать, что с годами я не буду становиться моложе? — Она попыталась шуткой снять напряжение.

Гифф улыбнулся:

— Я никогда не позволил бы себе такой дерзости. Просто я считаю, что тебе нужно подумать о будущем.

Слава Богу, появился официант с заказанными блюдами: полной тарелкой жареных креветок и гребешками для Линды и жаренным на рашпере филе рыбы-меч для Гиффа.

— Что-нибудь еще? — спросил молодой официант. Гифф покачал головой и сам налил вино в бокалы.

— Кстати, — спросила Линда, пробуя креветки. — Мой ключ у тебя? Я не нашла его под цветочным горшком.

Гифф вытащил из кармана брюк ключ и положил ей в руку.

— Найди более подходящее место, чтобы спрятать его.

— Я знаю. — Линда выразительно посмотрела на него. — Ты усвоил мой урок.

— Да.

Хорошо, что все уладилось. По крайней мере, Гифф не явится к ней неожиданно среди ночи. Конечно, она может пригласить его в…

— Ну как, креветки не разочаровали тебя?

— Они великолепны. Если я все съем, тебе придется нести меня на руках.

— Над этим стоит подумать. — Гифф улыбнулся, не спуская с нее глаз. — Доедай все.

Линда засмеялась и вонзила зубы в креветки, смакуя каждый кусочек и думая о том, что креветки — только закуска перед главным блюдом. Главное — впереди. Человек с озорными темными глазами, сидевшей напротив, обещает угостить ее таким блюдом, которое она никогда не забудет.

Нет! Ему хотелось кричать от бессилия. Он собрал всю свою энергию, чтобы разрушить границы, но не смог. Он был в ловушке, не мог войти в физическое пространство.

Они собираются «заняться любовью». Вожделение, ими движет только вожделение! Морд чувствовал, что женщина испытывает сильную страсть, чувствовал ответное желание мужчины. Он сделал все, чтобы удержать их, чтобы они не поддавались своим желаниям. Использовал последнюю силу, чтобы разлучить их, удержать их в страхе и неопределенности. Они не послушали его. Они хотели удовлетворить свое желание.

Проклятье! Он постарается выбраться из заточения. А когда освободится, он найдет другой способ заставить их страдать за то, что они игнорируют его волю.

Если бы у него были кулаки, он невольно ударил бы их кулаком. Никто не должен игнорировать его волю, особенно ничтожные люди.

Только страсти, сильные страсти могут возвысить душу до свершения великих деяний.

Дени Дидро

Она слишком много съела за этим великолепным обедом и не представляла, как пойдет домой по сыпучему песку, который плотным слоем покрывал берег. В маленьком городке не было такси, и Гифф договорился с сыном хозяина ресторана, что тот отвезет их домой. Беззаботно смеясь, ослабевшая Линда прижалась к плечу Гиффа, откинув голову и разглядывая звезды в небе. «Понтиак» с откидным верхом образца семидесятых годов катил по дороге с двухрядным движением. Правая рука Гиффа покоилась на спинке сиденья, и Линда слегка касалась ее плечом.

— Забавно. — Она старалась не чувствовать себя девочкой-подростком. — Любовное свидание на заднем сиденье старого автомобиля.

— Это свидание со мной.

Линда снова засмеялась и положила голову ему на плечо.

— Конечно. Самое волнующее свидание в моей жизни — верх машины можно поднять или опустить.

— Спасибо, — очень серьезно ответил Гифф, и это вызвало у нее новый взрыв смеха. Без сомнения, он был сильным и решительным мужчиной, но не только это делало его столь сексуально привлекательным. У него было чувство юмора. Он был загадочным, может быть, даже представлял опасность, заставляя ее забыть об интуиции и необходимости сохранять спокойствие духа.

Сегодня вечером она готова встретиться с опасностью.

Гифф наклонился вперед.

— Поверни здесь, — сказал он парню.

Когда машина съехала с асфальтированного шоссе на посыпанную гравием дорогу, Линде пришлось сесть прямо, но Гифф не отодвинулся, только крепче прижал ее к себе.

Машина снизила скорость и наконец остановилась у парадной двери. Раздался легкий щелчок, включились лампы, осветившие переднюю часть дома и машину. Линда заморгала, глаза не сразу привыкали к свету. Глухое урчание двигателя нарушало тишину.

— Спасибо за поездку, — поблагодарила Линда.

Водитель вышел и открыл ей дверцу.

— Не стоит.

Гифф, выйдя из машины, расплатился с парнем. Тот, ухмыльнувшись, спрятал деньги в карман джинсов.

— Вам спасибо.

Линда и Гифф, стоя у крыльца, смотрели, как машина отъезжала от дома. Через несколько минут вокруг все смолкло, был слышен только писк комаров и шум прибоя.

Теперь ей нужно собрать все свое мужество, пришло время совершить выдающийся поступок.

— Не хочешь выпить кофе?

— Хорошо бы.

Она открыла дверь, отметив про себя, что в первый раз входит в дом через парадную дверь с тех пор, как вернулась сюда неделю назад. Когда входишь через парадную дверь, создается совершенно другое представление о доме — вспоминаешь достойную леди времен королевы Виктории в голубом шерстяном платье, украшенном белыми кружевами, а не старого больного поденщика, которого впускают в дом с черного хода.