— Прежде чем ты что-то скажешь, я хочу, чтобы ты знала: я не хочу повторять ту историю, которую рассказал тебе тогда, — никоим образом.

Он остановился и, повернувшись к ней, обнял, крепко прижав к груди.

— Ты когда-нибудь слышала, что между людьми существует духовная связь? Слышала рассказы о супругах, которые чувствуют, что один из них находится в опасности, или о матери, которая знает, что ее ребенок попал в беду?

Откинув голову, она заглянула ему в глаза.

— Конечно. Моя лучшая подруга всегда чувствует, если со мной что-то не так.

Гифф постарался ничем не выдать своего удивления. Он приготовился к тому, чтобы неторопливо рассказать ей обо всем, постепенно убеждая ее, что духовная связь существует.

— И что она чувствует? — спросил он.

Линда пожала плечами:

— Джерри словно чувствует, когда я расстроена или раздражена. Иногда, когда у меня действительно бывает неудачный день или ночью приснится кошмарный сон, она звонит мне. Однажды, когда мы учились в колледже, я заболела бронхитом, я задыхалась. Она отказалась от свидания, прибежала ко мне и отвезла меня в университетскую больницу.

Она о чем-то догадалась.

— Ты хочешь сказать, что тоже чувствуешь?

— Да. — Он не хотел говорить, что чувствует только ее душевное состояние. Ведь он не знал, как она поведет себя, — может быть, сочтет его сумасшедшим, а, может быть, решит, что они родственные души.

Он старался понять по ее лицу, как она восприняла его признание. Она нахмурилась, глаза сузились — по-видимому, она не собиралась верить ему.

— Может быть, ты попал в дом еще до того, как я начала кричать. Ты мог догадаться, что мне приснился кошмарный сон. А потом выдумал это объяснение.

Он с трудом подавил раздражение.

— Я ничего не выдумываю.

— Но ты же писатель.

— Я пишу исторические романы, а не мелодрамы.

— Согласна. Значит, ты не крался по ступенькам, чтобы совратить меня.

— Такая мысль не приходила мне в голову, — насмешливо заметил Гифф и, чтобы успокоить ее, мягко добавил: — А вообще, я ждал, что ты меня пригласишь.

Линда рассмеялась:

— А я почти уверена: если бы я пригласила тебя вчера вечером, ты не принял бы моего приглашения. Ты ведь настоящий джентльмен и продолжаешь им оставаться.

Гифф постарался не выдать своего недовольства: ему не понравился героический образ, который она создала в своем воображении. Он совсем не такой благородный, как ей кажется. На самом деле, с самого начала он вел себя как эгоист. Эта разумная мысль впервые пришла ему в голову, но он не хотел останавливаться на ней.

— Так ты вполне серьезно считаешь, что чувствуешь мое настроение?

— Вполне. — И вполне серьезно он хотел заниматься с ней любовью — скоро.

— Поразительно. Значит, я знаю уже двух людей, которые связаны со мной духовно.

— Ты веришь мне?

— Конечно. Только так можно объяснить твое появление в моем доме.

Она с такой детской готовностью поверила его словам, что Гифф не смог сдержать улыбки.

— Я рад. Такая… доверчивость… не так часто встречается. В тебе, вероятно, есть что-то особенное, если двое твоих знакомых чувствуют твое настроение.

— Да, но мне не хочется, чтобы кто-то читал мои мысли. Ты ведь не можешь этого делать, правда?

— Совершенно не могу, — ответил Гифф. Он не всегда читал ее мысли. Он мог угадать, о чем она думает, если связь между ними становилась более крепкой.

Линда с облегчением вздохнула:

— Хорошо. Тогда я предлагаю считать, что сейчас со мной все в порядке. Конечно, когда Джерри звонит и спрашивает, что случилось, мне сразу становится не по себе. А теперь уже двое беспокоятся о моем самочувствии.

— Я всегда буду беспокоиться о тебе — о твоем счастье и благополучии.

— Приятно сознавать, что ты всегда будешь беспокоиться, но…

— Я говорю совершенно серьезно, любовь моя. Я не собираюсь покидать тебя.

Нахмурившись, она в упор посмотрела на него.

— Я если я попрошу тебя уехать?

Он не мог даже представить себе, что произойдет тогда. При одной мысли об этом он окаменел. Нет, она не сделает этого. Даже после посещения библиотеки, почти впав в панику, она ведь не решилась порвать их отношения. Они созданы друг для друга, самой судьбой им предназначено быть вместе.

— Хочу верить, что ты не попросишь об этом? — наконец тихо сказал он.

— Если ты сделаешь нечто такое, что заставит меня отказаться от встреч с тобой, я попрошу тебя уехать.

О чем она говорит? Ведь она не ждет, что он превратится в убийцу из очередного сериала или в сексуального маньяка, одержимого навязчивой идеей. Она что-то не договаривала. Осталось очень мало времени, успеет ли он доказать, что предназначен ей судьбой? Что он сделает все, чтобы заслужить ее любовь? Сейчас он еще не мог открыться ей, сказать, что она ждала именно его, что ей предопределено любить его.

Но он ничего не сказал, только погладил ее по щеке, заглянув в глаза. Он надеялся, что потом она простит его за обман. Даже если она прогонит его, он не уйдет далеко, не сможет отказаться от своей цели.

— Ты выражаешься достаточно ясно, — заметил он наконец.

Ничего не ответив, Линда выскользнула из его объятий и пошла к пирсу. Из окон ресторана падал мягкий свет, смешиваясь с лучами заходящего солнца, и весь мир стал ярко-желтым.

«Ты — моя, Линда, понимаешь ты это или нет. И я не позволю тебе уйти».

Кое-кого из посетителей ресторана Линда знала. Мистер Уотли пришел с женой и двумя взрослыми детьми. Владелец лавки скобяных изделий тоже поздоровался с ней. Сегодня она впервые появилась с Гиффом в обществе, подумала Линда. Трудно поверить, что они так быстро сблизились, — а ведь только два раза пообедали вместе да гуляли по берегу. Утренняя сцена в ее постели не в счет.

Она чувствовала, что он близок ей, она улавливала его настроение, подпадала под обаяние его личности. Он постепенно раскрывался перед ней. Ее влекло к нему, она даже не думала, что так вести себя — просто неразумно. Линда надеялась, что Гифф поможет ей забыть свои фантазии и вернуться к реальности.

— Я очень давно не была здесь. А когда вчера проезжала мимо, увидела, что ресторан открыт, — сказала Линда. — У местных жителей стало традицией собираться здесь в воскресенье вечером. Бабушка часто водила меня сюда.

— Тебе очень не хватает ее.

— Да, очень. Она была прекрасным человеком. — Линда села за маленький столик у большого окна, выходящего на океан. Разве можно объяснить, как ей не хватает бабушки, ее любви, ее бесконечных рассказов. Она лучше всех на свете умела поджарить цыпленка, была прямой и очень земной женщиной, не то, что вечно занятые и озабоченные успехами родители Линды.

Когда Линда летом приезжала в дом на побережье, время, казалось, останавливалось. Солнце светило, волны накатывали на берег, и жизнь казалась вечной. На самом деле все повернулось иначе. Бабушка умерла в больничной палате с искусственным освещением, оконное стекло в палате залепил снег. Жизнь, полная солнца, не достойна такого конца. Это несправедливо.

— Что случилось? У тебя такой печальный вид.

Линда покачала головой, не отрывая взгляда от океана.

— Ничего, просто… вспомнила. — Она постаралась улыбнуться, отвлечься от своих грустных мыслей, но ничего не получалось. Гифф с беспокойством смотрел на нее.

— Со мной все в порядке, — заверила она. — Уже шесть месяцев прошло со дня ее смерти, а я до сих пор не могу в это поверить. Невыносимо знать, что бабушка никогда не придет сюда, что летом мы больше не будем вместе.

— Скажем так, — он взял ее руку, — прошлое не вернуть. Но будущее готовит нам новые переживания, о них тоже останутся воспоминания. Наше прошлое формирует наше будущее, но мы никогда не возвращаемся в прошлое.

Она внимательно посмотрела на него. Лицо Гиффа стало напряженным, он говорил совсем не о бабушке, не о тех, кто уже умер и кого так не хватает живым. Что он хотел сказать?