"Шизофрения как высшая форма безумия предстает главным освободительным началом для личности и главным революционным началом для общества."

В день закрытия выставки один русский писатель‑неофашист, живущий в Париже, пригласил нас на богемную литературно‑художественную тусовку, где оказался и Беар. Все были в приличном подпитии, и разговоры о высоких материях быстро сменились похабными анекдотами и трепом на сексуальные темы.

Рыгайло стал насмехаться над Ивом из‑за того, что тот – натурал и заявил, что высшее достоинство духа – это способность бескорыстного и непредвзятого постижения предметов в их собственном бытии. Иначе говоря, мужик, не трахнувший другого мужика – трусливый и немощный духом козел, не способный к ассимиляции вечных и абсолютных ценностей.

В доказательство своих слов Стив заставил меня раздеться и указал на мой пупок, заявив, что в пустоте сего божественного углубления скрыто трансцендентное осознание экзистенциальной свободы.

Не знаю, понял ли его Ив, потому что говорил Рыгайло по‑русски, а его слова переводил пьяный писатель‑неофашист, но дело кончилось партией в покер. Стив поставил меня против яхты Беара и проиграл. Так я перешел в собственность Ива.

– Но ведь ты не вещь. Разве ты не мог отказаться?

– Мог, наверное, – пожал плечами Игорь. – Только зачем? Если бы ты хоть раз увидела Рыгайло, ты бы меня поняла. У Ива есть свои причуды, но, в сущности, он отличный парень. Я стал его первым любовником. Он заботится обо мне, дарит дорогие подарки, оформил мне вид на жительство. С ним я наслаждаюсь жизнью – а что еще надо для счастья?

– А с женщинами Беар продолжает встречаться?

– Разумеется. В отличие от меня, он бисексуал.

– И ты не ревнуешь?

– Ревновать? Зачем? Женщины приходят и уходят, а я остаюсь. На них надо жениться, на них приходится тратить кучу денег, они хотят детей, а Иву все эти удовольствия ни к чему. Он ищет новизны и наслаждения, а я – его защита от навязчивости дам. В любой момент он может объяснить любовнице, что не может на ней жениться, ибо живет с мужчиной.

– Неплохо придумано, – оценила я.

Костромин улыбнулся.

– Теперь я задам тебе вопрос. Как ты меня нашла?

– Чисто случайно. Увидела из окна машины, когда ты переходил дорогу у отеля "Негреско", и проследила до этой виллы.

– Не чаял, что нам доведется встретиться.

– Для меня это тоже оказалось полной неожиданностью. Кстати, прежде, чем прийти сюда, я наблюдала за виллой со склона холма и случайно подсмотрела, как ты прыгал у бассейна в костюме черта с красными рожками.

– О, Господи! – лицо Игоря снова залилось краской. – Ты всевидела?

Я покачала головой.

– Как только ты прыгнул в бассейн, я сделала перерыв на ленч. Кстати, костюм у тебя был просто роскошный.

– Роскошный? – удивился Костромин. – По‑моему, самый обычный. На любом маскараде ты встретишь сотню ряженых дьяволов. Чем он тебе так понравился?

– Зеркальными стеклами, вставленными в прорези для глаз, – объяснила я. – Ничего подобного я раньше не видела. Отражающийся в них свет напоминает отблески адских костров. Я даже подумала, что было бы неплохо приобрести такой же прикид. Этой зимой я собираюсь съездить на карнавал на Тенерифе. Где ты его купил?

– Вообще‑то, я его не покупал, но думаю, что нечто подобное можно найти в специализированных магазинах.

– Значит, костюм принес Беар? Может, узнаешь, где он его взял?

– Ив тоже тебе не поможет, – покачал головой Игорь. – Этот костюм мы получили по почте вчера вечером.

– По почте? От кого?

– Понятия не имею. На пакете не оказалось обратного адреса, а внутрь была вложена карточка: "Великому автору от почитателя его таланта". Без подписи. Поклонники Ива иногда присылают ему подарки, так что мы не удивились.

– А Беар не боится вскрывать такие посылки? Вдруг какой‑нибудь псих пришлет ему бомбу или ядовитую змею?

Игорь улыбнулся.

– Он учитывает такую возможность, особенно после того, как одна сумасшедшая баба принялась орать на всех углах о том, что Ив украл у нее роман. Она даже подала на него в суд, а когда проиграла дело, совсем озверела и начала угрожать ему. Когда мы получаем посылку, Анже проверяет ее детектором металла и просвечивает на рентгеновской установке, после чего вскрывает и, убедившись, что все в порядке, передает Иву содержимое. Так было и в этот раз.

– А что за сумасшедшая баба преследует Беара? – спросила я, радуясь, что херувим сам затронул интересующую меня тему.

– Какая‑то русская писательница, Аглая Стрельцова. Кстати, она тоже живет на Лазурном берегу, только в Ницце. Неужели ты не слышала об истории с плагиатом?

– Боюсь, что нет, хотя "Бесконечное падение" я читала. По‑моему, здорово написано. А Ив действительно украл у нее роман?

– Да не крал он ничего. Он вообще не подозревал о существовании Аглаи до тех пор, пока она не обвинила его в плагиате.

– Вряд ли можно обвинить человека без всяких на то оснований. Раз дело было передано в суд, значит, существовали какие‑то доказательства плагиата, иначе иск не был бы принят к рассмотрению, – возразила я.

– Многие эпизоды и повороты сюжета совпадали. Я читал обе книги. Но замыслы совсем разные, так же, как места действия и герои.

– Меня однажды тоже обвинили в плагиате, – усмехнулась я. – Один псих, то ли из Казани, то ли еще из какой‑то Тьмутаракани заявил, что я телепатическим образом считываю книги из его мозга и публикую их под своим именем. Иск он, правда, не подал, вероятно, потому, что работники суда в телепатию не верят. Я тоже в нее не верю. У двух авторов могут возникнуть схожие идеи, особенно, если они берут за основу какое‑нибудь реальное событие или газетную статью, но идентичность многих эпизодов и поворотов сюжета трудно объяснить обычным совпадением.

– Если честно, это было не совсем совпадение.

– Значит, все‑таки, плагиат?

– Ладно, – вздохнул Игорь. – Я расскажу тебе, как все было на самом деле, если ты пообещаешь, что дальше тебя эта информация не пойдет. Ив не хочет распространяться на эту тему, предпочитает просто все отрицать. Ни один судья в мире не может доказать, что подобное совпадение невозможно, оно лишь маловероятно. Именно поэтому Стрельцова и проиграла процесс. Она бы проиграла в любом случае, но если бы Ив рассказал правду, ему пришлось бы тяжелее.

– Так как все было? – сгорая от любопытства, спросила я.

– В то время Ив жил в Париже, а его роман был написан примерно на две трети. Работа над книгой шла медленно, денег не хватало, личная жизнь не складывалась, и однажды Ив решил с горя напиться вдребадан, для чего и выбрал какой‑то кабачок на Монмартре, какой именно, он так потом и не смог вспомнить.

Сидит он себе в углу уже с третьей бутылкой вина, наливается с горя, а за соседним столом пристроилась парочка приятелей. Ив особо не прислушивался к их разговору, но понял, что один из них работает редактором в издательстве и занимается чтением рукописей, в том числе и на иностранных языках.

Некоторое время соседи перемывали косточки начинающим писателям, хохотали над чудовищными ляпсусами, которые они допускают. Разговор незаметно перешел на взаимоотношения полов, и редактор упомянул, что вычитывал книгу одной русской, помешанной на сексуальной агрессии.

– Она описывает сцены изнасилования с таким смаком и фантазией, что, читая их, невольно хочется проделать с кем‑либо то же самое, – объяснил сотрудник издательства.

– Ну‑ка, расскажи, что‑нибудь, – попросил его собеседник.

Редактор не заставил себя упрашивать и следующие полчаса со смаком пересказывал более чем живописные эпизоды.

– Почему же эту книгу не напечатают? – удивился его приятель. – Любители "клубнички" от таких "примочек" на ушах стоять будут.

– Во Франции своих спецов по эротическим сценам более чем достаточно. Будь эта баба француженкой ее, может, еще и напечатали бы, а так выходит нерентабельно – качественный перевод с русского стоит больших денег. Невыгодно получается. Книга хоть и неплохая, но на бестселлер не тянет. Эротика на высоте, но избыток женских переживаний утомляет и тормозит развитие сюжета. Мужчины ее не станут читать, а бестселлер должен быть рассчитан как на женщин, так и на мужчин.