Раз за разом лаская женское тело, он обуздывал свою страсть, хотя это стоило ему неимоверных усилий.

- Знаешь, Сафора, чего я боюсь больше всего? - прошептал он, целуя женщину короткими горячими поцелуями. - Больше всего я боюсь, чтобы обладание тобой не разочаровало меня. Чтобы ожидание любви не стало слаще самой любви. Но ты ведь не допустишь этого? Не разочаруешь меня?

Он ласкал женщину самыми смелыми ласками, скользя рукой по груди, задевая соски, потом по животу, а потом еще ниже, раздвигая нежные складки. Она тоже хотела его - ждала, желала, ее тело говорило об этом. Но почему она молчала? Марко хотелось услышать ее голос, чтобы окончательно убедиться, что именно Сафора снизошла к нему для любовных утех. Но женщина выгибалась в его объятиях, прерывисто дышала, но ни слова, ни полстона не сорвалось с ее губ.

- Какая молчаливая, - зашептал он, уже сходя с ума от ее близости. - Посмотрим, долго ли ты сможешь молчать.

Но она молчала - и когда он вошел в нее, медленно, стараясь не причинить боли, и когда задвигался - тоже медленно, едва сдерживая страсть. Она не была девушкой, и это еще больше уверило Марко, что он не ошибся. Сафора! Это точно оказалась Сафора! Он не мог перепутать ее с другой. Он прикасался к ней, вдыхал ее запах, и только что она вздрогнула, когда он погладил ее между лопаток.

- Скажи, что это ты, - шептал он, двигаясь все быстрее. - Скажи, что это ты, Сафора... Одно лишь слово - одно лишь слово!..

Женщина не ответила, но вдруг простонала - коротко, совсем тихо, но так сладостно, что Марко уже не мог владеть собой.

- Ты стонешь! - теперь он уже брал ее в полную силу, схватив за бедра и прижимая к себе как можно крепче. - Ты стонешь, Сафо... Тебе ведь нравится... А я так долго ждал...

Она сделала слабое движение, чтобы убежать в последнюю секунду, но Марко удержал ее и вскрикнул, в последний раз вонзаясь в нее. С этой женщиной все было по-другому. Иначе, не так, как с остальными. И кончив, он не хотел выходить из нее, наслаждаясь их единением - таким желанным после долгого противостояния.

- Я долго ждал, - прошептал он. - И еще не насытился тобой, поэтому подожди...

Но она оттолкнула его, а он даже не смог сопротивляться - такая навалилась усталость. Все же Марко сделал попытку поймать свою таинственную возлюбленную, но пальцы схватили только воздух.

- Не уходи, Сафо! - позвал он, шаря вокруг. - Не исчезай так быстро!

Он прикосновения чего-то мокрого к ляжке он вздрогнул, но сразу же понял, что происходит - женщина нежно стирала мокрой тряпицей следы страсти с его тела.

Марко рухнул на спину, разрешив ей делать все, что пожелает. Она вытирала его долго, касаясь грудью, волосами, а иногда он чувствовал ее горячее дыхание на собственной плоти.

- Продолжай, - попросил он, - приласкай меня, Сафо. Ведь я видел от тебя так мало ласки.

И сразу же горячий рот накрыл головку его члена. Марко вскрикнул от острого наслаждения и запустил пальцы в длинные женские волосы, накрывшие его бедра, как плащом. Это точно была Сафора - волосы мягкие, как шелк, густые, как грива у чистопородной кобылицы. А потом Марко попросту позабыл обо всем, потому что она занялась его членом основательно - сжимая и проводя руками сверху до основания, и одновременно ритмично посасывая, заглатывая все глубже и глубже. Это было... как огненный дождь! Горячо, мягко, возбуждающе!..

Он был готов уже через минуту, и стонал от наслаждения при каждом новом движении. Еще немного - и он не выдержит... точно не выдержит... вот, сейчас!..

Но женщина разгадала его и прекратила ласки чуть раньше. Она отстранилась, и Марко услышал тихий смешок - она забавлялась с ним, совсем как раньше.

- Не оставляй меня, Сафо... - только и смог выдохнуть он. - Не будь жестокой...

И она не оставила. Уселась на него сверху, примеряясь, как наездница в седле. Женские колени сжали бока Марко, женские ладони уперлись ему в грудь, и дальше все происходило, как в лихорадочном сне - всхлипы, стоны, короткие прикосновения к груди, щекам. Иногда женщина приникала к нему, когда силы оставляли ее, и шелковистые волосы закрывали обоих - душистые, пахнущие восточными благовониями и розами.

Марко полностью отдался на волю своей возлюбленной, потому что она была умела, легка и поистине неутомима! Раз за разом доводя его до пика, она в последний момент ускользала, чтобы продлить собственное наслаждение. Раньше подобные игры взбесили бы, но теперь Марко желал не столько собственного удовольствия, сколько удовольствия Сафоры. Это было в тысячу раз прекраснее - когда она достигала наслаждения от его тела. Когда он слышал короткий стон, а потом она замирала и приникала к нему, обессилев.

- Пусть будет так, как захочешь, - ласково шепнул он, когда она упала на него в очередной раз, тяжело дыша и прижимаясь горячей щекой. - Сафо... моя львица... такая страстная! Я счастлив, что не ошибся в тебе...

Она встрепенулась и снова устроилась на нем, но на сей раз села на корточки, привнеся в знакомую позу наслаждение новизны. Теперь она сжимала его член своим лоном особенно сильно, позволяя проникнуть особенно глубоко. Ее движения превратились в бешеную, демоническую скачку. В какой-то момент Марко понял, что уже не выдержит, и схватил женщину за бедра, чтобы она не ускользнула, как делала до этого. Но она не сделала попытки к бегству, а наоборот - прижалась к нему сильнее, пока он изливался в нее, содрогаясь всем телом, и выкрикивая ее имя.

Потом они лежали рядом, отдыхая и забывшись в коротком сне, а потом подкрепились вином и начали сначала. Ночь была долгая и принадлежала только им - вся, без остатка.

- Это ведь ты, Сафора? - в который раз спрашивал Марко. - Ответь мне, ответь!..

Но она молчала и лишь ласково касалась ладонью его щеки, храня свою тайну.

Проснувшись в очередной раз, Марко пошарил рукой и обнаружил, что постель пуста. На его окрик появилась служанка и сняла с него маску. Дневной свет больно резанул глаза, и Марко зажмурился. Ночь закончилась и унесла с собой все тайны.

[1] Сафора - производное от греческого слова «Сапфо» (сапфир)

41

Утром пришла Анунча, принеся легкий завтрак, а сопровождавшая ее девушка-прислужница несла воду для умывания.

- Там этот... - Анунча мотнула головой в сторону двери, и я безошибочно поняла, что речь пойдет о заложнике. - Совсем взбесился.

- Что хочет? - спросила я лениво.

- Требует, чтобы допустили к вам.

- Ему запрещено заходить ко мне утром, - я потянулась и встала с постели.

Во время обычных утренних процедур Анунча в красках расписывала мне, что принц Марко вскочил ни свет, ни заря, начал шуметь, его пришлось освободить от наглазной маски, но он не успокоился. Изрыгал проклятия и требовал, чтобы его немедленно проводили к правительнице.

Я не удержалась и хихикнула:

- Неужели ему не понравилась женщина? Сам ведь выбирал.

- Не знаю, что уж ему там понравилось, а что нет, - с достоинством ответила Анунча, - но его еле удержали. Он так и рвется сюда.

- Подождет.

Я не спеша позавтракала, выждала еще полчаса, чтобы еще больше разозлить Марко, а потом разрешила его впустить.

Он явился сразу же, и по нему было видно, что все в нем так и горит - глаза только что не метали молнии.

- Почему шум с утра? - поинтересовалась я, вольготно устроившись на постели. - Я думала, хоть сегодня ты дашь мне возможность отдохнуть от иллирийского козлиного бешенства.

- Почему ты ушла?! - он бросился ко мне, но я остановила его, выставив ладонь.

- Приди в себя. Куда я ушла? О чем ты?

Он прищурился, рассматривая меня с недоверием, и этим рассмешил.

- Что за взгляды? - спросила я, посмеиваясь. - Наконец-то исполнилась твоя мечта - ты провел ночь с красивой женщиной, и чем-то еще недоволен? Да ты капризная, как принцесса, Маркетта.

- Это ведь была ты, - сказал он, пропуская оскорбительную кличку мимо ушей.