В один из январских дней, когда Бенедикт объезжал поля, осматривая готовившихся разрешиться от бремени кобыл, в Улвертон неожиданно наведался сам король Руфус. Вызванный гонцом, Бенедикт поспешил вернуться в замок, чтобы преклонить колени перед монархом. Руфус, нетерпеливо поджидая хозяина, все еще восседал в седле. Его короткие толстые пальцы нервно теребили поводья.

— Поднимайся, мальчик, — приказал он.

Неприятно покоробленный «мальчиком», Бенедикт быстро встал на ноги и помог королю спешиться.

— Вы оказали мне большую честь вашим визитом, сэр. Рад видеть вас в Улвертоне.

— Не сомневаюсь, — резко ответил гость. Грубоватый голос как нельзя лучше соответствовал его внешнему облику. Не такой высокий, как отец, Руфус отличался весьма плотным телосложением. Как-то Рольф назвал Руфуса «бочонком на кривых ногах», и Бенедикт про себя отметил, что такое описание точно подходило к сыну покойного короля. Так как юноша был чуть выше среднего роста, глаза гостя находились на уровне его рта. Новый государь довольно долго разглядывал губы молодого красавца, затем оценивающим взглядом обвел его тело. Так мужчины смотрят на женщин.

Впрочем, противоестественные слабости Руфуса не являлись для Бенедикта секретом. Взглянув на королевскую свиту, он перехватил хмурый, ревнивый взгляд придворного фаворита — стройного, хрупкого юноши в ярко-синем фригийском колпаке, из-под которого кокетливо выбивались светлые локоны.

— Добро пожаловать в замок. Могу я предложить вам еду и выпивку, сэр? — вежливо осведомился Бенедикт, давая понять, что это все, что он желает и может предложить.

— Не откажусь. Для начала, — важно ответил король. — Хотя я рассчитываю на большее. — В воздухе зависла двусмысленная пауза. — Я приехал посмотреть на лошадей. — Он с кривой ухмылкой глянул на мальчика во фригийском колпаке. — Похоже, пришло время сменить жеребца.

Натянуто улыбнувшись, Бенедикт шагнул в сторону и пригласил гостей пройти в башню «Хорошо еще, что Руфус не притащил с собой весь двор, — подумал он, — эта орда бездельников за раз уничтожила бы всю провизию и не поперхнулась». Короля сопровождала сравнительно небольшая компания фаворитов и прихлебателей. Заметив, что среди них нет достопочтенного архиепископа Ленфранка, одна борода которого придавала любой процессии официальный статус, Бенедикт убедился, что Руфус прибыл с сугубо личным визитом. Очевидно, основной двор находился сейчас в охотничьем замке, расположенном к востоку отсюда. Бенедикта обуревали тревожные предчувствия Если король приехал за товаром, то собирался ли он платить за него? Королевские конюшни с давних времен в качестве пошлины получали от Бриза и Улвертона определенное количество лошадей. Не исключено, что славившийся завистливой и жадной натурой Руфус хотел увеличить это количество.

— А где твой тесть? — спросил Руфус, усаживаясь в хозяйское кресло На стол уже поставили несколько кувшинов с лучшим вином Карие глаза гостя внимательно рассматривали гобелены на стенах зала и коллекцию оружия над камином. — Наверняка в Бризе, и лижет ботинки моему братцу, не так ли?

— Лорд Рольф действительно остался в Бризе на зиму, сэр. Его жена при смерти. Он не может оставить ее одну.

Руфус пренебрежительно фыркнул.

— Надо же! С каких это пор он стал примерным мужем? Никогда не поверю.

— Тем не менее это так, — с достоинством ответил Бенедикт.

Король криво усмехнулся.

— Иногда и свиньи вьют гнезда на деревьях, — язвительно заметил он, пригубил вина и вытер губы тыльной стороной расшитого рукава. — Твой тесть всегда находит подходящие случаю объяснения, когда нуждается в них.

— Вы обвиняете его в чем-то конкретном? Руфус кинул на Бенедикта испепеляющий взгляд. Придворные льстецы затаили дыхание, ожидая взрыва королевского гнева. Щеки короля стали пунцовыми, бочковидная грудь раздулась, грозя разорвать по швам тесную красную тунику, отороченную мехом. Бенедикта очень рассмешило это предположение, и ему отчаянно захотелось ткнуть в пухлый живот Руфуса булавкой. По его мнению, он вполне мог лопнуть, как рождественский пузырь.

— У тебя слишком длинный язык, юноша. И еще не обсохшее молоко на губах, — проворчал гость неожиданно миролюбиво. Видимо, дерзкое поведение Бенедикта заинтриговало его. — Посмотрим, такой ли ты смелый, каким кажешься на первый взгляд. — Задумчиво постучав ногтем указательного пальца по желтым зубам, Руфус вскочил на ноги. — Покажи-ка мне лошадей. Мне нужен жеребец, достойный короля.

Бенедикт тоже поднялся со стула.

— Вас интересует боевой конь, сэр? — учтиво уточнил он. — Или же легкий скакун?

Неопределенно передернув плечами, Руфус поскреб свой выпуклый живот, перетянутый изящным поясом.

— Мне нужен конь, при виде которого у моего любезного братца Роберта глаза полезут на лоб от зависти, — напыжившись, заявил он. — Короче, самый лучший.

Довольно быстро Бенедикт убедился, что король разбирался в лошадях не лучше, чем в одежде или в людях. Он вел себя как капризный ребенок. Привлеченный необычным окрасом или размерами коня, Руфус совершенно не интересовался его нравом и выносливостью. Предложенного ему Бенедиктом серого в яблоках жеребца с неплохими данными гость назвал крестьянской клячей, хотя тот стоил, по крайней мере, двух небольших деревень со всеми обитателями. Таким образом Руфус признал непригодными еще нескольких коней, пока не увидел серебристо-серого жеребца, дико завращавшего глазами и поднявшегося на дыбы, когда один из конюхов попытался оседлать его в присутствии коронованной особы.

— Вот этот! — выпятив нижнюю губу, которая свесилась почти до подбородка, Руфус ткнул в коня пальцем. — Хочу этого!

— Как вы могли заметить, у него очень неуравновешенный нрав, сэр, — предупредил Бенедикт.

— В таком случае, мы с ним прекрасно поладим.

Бенедикт не нашелся что возразить против столь веского аргумента.

— Он еще не приучен к седлу, — мысленно призывая Господа на помощь, добавил он и уже представил себе, как жеребец поднимается на дыбы и сбрасывает надменного толстяка наземь.

— У меня хватает конюхов. Они без труда усмирят его. — Когда Руфус приблизился к коню, тот, хоть и удерживаемый двумя работниками, оскалил зубы и попытался ударить короля передними копытами. Руфус самодовольно рассмеялся. — Сатана! — восхищенно выкрикнул он. — Я назову его Сатаной!

Юный фаворит, стоявший за спиной своего господина, слащаво захихикал-. Закоренелый язычник, Руфус никогда не скрывал своего пренебрежения к церкви. Так или иначе, богохульное имя вполне подходило норовистому жеребцу. Бенедикт мог бы посоветовать королю самый надежный способ усмирения коня — кастрацию, но сомневался, что сиятельный покупатель пойдет на это.

Надежды на то, что король быстро покинет Улвертон, не оправдались. Он пожелал осмотреть табун боевых коней и пони, много лет назад привезенных Рольфом с севера. Собственно, благодаря именно им Улвертон и добился последующей славы.

— Так это и есть ваши хваленые пони? — Руфус брезгливо разглядывал низкорослых лошадок, по сравнению с грациозными боевыми конями казавшихся уродливыми и неуклюжими. — С какой стати, черт возьми, твоему тестю взбрело в голову вкладывать в них деньги?

— Разнообразие блюд украшает стол, сэр. Среди наших клиентов много торговцев и лавочников, которым нужны выносливые вьючные лошади. Кстати, они могут пригодиться и знатным рыцарям, к примеру, во время войны. Выглядят пони и вправду неказисто, но их выносливость поражает воображение. Могу с уверенностью сказать, что любой из них, навьюченный двумя мешками с камнями, в течение дня не отстанет в дороге от боевого коня и к следующему утру будет как свеженький.

Руфус призадум: лся.

— Значит, говоришь, во время войны? — повторил он, косясь на Бенедикта. — В Бризе Рольф тоже разводит пони?

— Нет, сэр, только в Улвертоне.

— В таком случае, я покупаю у тебя их всех. — Король удовлетворенно кивнул, довольный тем, что получил то, чего не имел ненавистный ему брат..