- Наверное, я немного переборщил с конспирацией, - протянул Алексис, вручая мне свою ношу.

Сундук оказался очень легким, как будто он был абсолютно пустым, но вот заглядывать внутрь я не торопилась. Что-то нет у меня доверия к этому странному мужчине, мало ли что он туда запрятал.

- Меня зовут Алексис Джейкобс Графт. Уверен, ты слышала эту фамилию.

Такое уверенное утверждение ввело меня в короткий ступор, а потом я, наконец, сообразила, о чем он говорил. Конечно же, я слышала о его семье и не только слышала, но и активно искала любую информацию! Графт, это один из создателей Сангреаля, чудесной исцеляющей чаши, которая недавно была похищена из храма Ордена. След его потомков затерялся практически сразу, как только он ушел из жизни, правда причина смерти так и не была выявлена.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.

- Вот уже не думала, что обладателя Злой крови, - я восторженно уставилась на собрата по несчастью, но он почему-то скривился:

- Да нет, носитель крови химеры были только потомки Шимаре. А наших предков просто объединяло заклинание, которое, тем не менее, смогло только привязать к нашим родам саму чашу, но силы, чтобы управлять ею, нам в наследство так и не досталось. В отличие от тебя, ты ведь его праправнучка?

- Я слышала о том, что только благодаря ритуалам, над которыми всю жизнь работал Лукос Шимаре, у чаши есть хозяин, с которой она может работать в полную силу.

- Ты очень похожа на Лукоса, я помню все портреты твоей семьи, у вас просто одно лицо. Только потому, что я узнал тебя, так просто впустил вас в дом и разговариваю сейчас. Проверка на знаки Инквизиции была чистой формальностью, мне интересна была твоя реакция.

Меньше всего мне хотелось, чтобы меня сравнивали с этим чудовищем, сломавшим жизнь не только супругу своей дочери, но и самой Беренике, а также всем ее последующим потомкам.

- Это все очень интересно, - грубо прервала я его словесный поток, - но как ты оказался здесь и почему прячешься?

- А ты ничего не знаешь? – Алексис не выглядел удивленным, скорее озадаченным.

Мои догадки были слишком не однозначны, чтобы говорить о них вслух, поэтому я только отрицательно покачала головой:

- Не знаю что?

- Двадцать с чем-то лет назад пропала правнучка Лукоса, уже беременная тобой, больше никаких наследников у него не осталось. После ритуалов у женщин был сильно ослаблен организм, и они умирали после родов через несколько лет. Только твоя мать смогла как-то избежать этой участи и жива до сих пор, ну, насколько мне известно.

Я, что есть силы, сцепила челюсти: зная о последствиях подобных экспериментов, Лукос продолжал их проводить, при чем, на собственных внуках! Как такое чудовище могли принимать во дворе и считать великим ученым и магом, продолжая восхвалять? До сих пор во многих книгах есть упоминание о нем, будто нет более достойных людей, о которых следуют помнить, чем он.

- Исчезновение моей матери произвело на тебя такое неизгладимое впечатление, что ты решил податься в бега?

- Не вижу повода для сарказма, - вдруг обиделся Алексис, - после этого началось страшное время, где-то через год начали пропадать родственники создателей Сангреаля. Кто-то исчезал бесследно, что их до сих пор не могут найти, а кого-то находили убитым в собственном доме. Как ты думаешь, у меня есть повод бояться, тем более что последнего, кого убили, был моим хорошим другом, с которым я постоянно поддерживал связь?

Алекс отвернулся от меня, пытаясь взять себя в руки и продолжил:

- Две недели назад мне написала жена Картера Фадома и сказала, что его убили, а перед этим жестко пытали. Никто не расследует эти дела, все спускается через рукава, списывается на ограбление или хулиганство. Но я-то знаю, кому-то очень не угодили наследники Сангреаля, поэтому я и ждал того, у кого прав на артефакт больше, чем у меня.

Смутные подозрения, до этого посещавшие мою голову, медленно превращались в уверенность. Я бездумно уставилась на сундук, страстно желая его открыть, но в то же время, понимая, что если я это сделаю, то назад дороги уже не будет.

- Ты спрашивала, как я диагностирую у людей ту или иную болезнь? – тем временем поинтересовался у меня мужчина, - я ведь сам довольно посредственный врачеватель, моих сил едва хватает, чтобы заговорить головную или зубную боль, больше я ни на что не способен. Но даже столь малого таланта достаточно при наличии крови наследника, все остальное делает этот артефакт.

Мужчина махнул рукой в сторону сундука, который я все время страстно прижимала к себе.

- Сангреаль у тебя? – я едва шевелила губами, - но как? Его же только-только похитили из рыцарской обители…

- Я про это ничего не знаю и знать не хочу! – вдруг взвизгнул мужчина.

С его комплекцией больше бы шло ковать железо и гнуть подковы, а не подражать женщинам в истерических выпадах. Конечно, можно понять, что он устал столько лет бояться и прятаться, но он ведь сам выбрал этот путь.

- Значит, я могу предположить, что в храме хранилась всего лишь копия, а все остальное время настоящая чаша была у тебя, - задумчиво выдала я, берясь за замок.

- Сангреаль попал в руки моего отца, в тот же день как сбежала твоя мать, - кивнул Алексис, подтверждая мои доводы, - но я не знал, что в рыцари Ордена хранят его копию. Это достаточно мудрый шаг и тот, кто сделал копию, пытался нас защитить, видимо зная, что кто-то будет искать Сангреаль. Но вот зачем похищать и убивать тех, кто с ним связан, я не понимаю.

Не имея на этот счет правдоподобных мыслей, я решительно откинула крышечку сундука. Ожидая увидеть блеск золота и сверкание драгоценных камней, а именно так выглядела чаша во всех книжных, я даже зажмурилась. А когда все же открыла глаза, то моему разочарованию не было предела:

- Это и есть Сангреаль? – протянула я, осторожно беря обыкновенный кубок из тусклого желтого металла с тонкой витой ножкой.

Больше никаких украшений, камней или гравировок на ней не было. Если это золото, то я вообще ничего не понимаю в жизни.

- Он самый, - Алексис хмыкнул, увидев мою неоднозначную реакцию, - что ж ты не хлопаешь в ладоши от радости? Забирай ее, она по праву принадлежит тебе, а я уже достаточно тащил ее груз на себе.

Брать чашу не хотелось, мне было почему-то неприятно смотреть на нее.

- Это точно золото?

- Кто же магические артефакты делает из золота? Это медь, лучший в мире проводник для силы и намерения.

Довольно интересный материал, потому что медь в основном использовалась как защита от нечистой силы, злых мыслей и людей. Полюбовавшись на кусок металла, вокруг которого кипели нешуточные страсти, я закрыла сундук и попыталась отдать его обратно нелюдимому врачевателю. Но тот в панике замахал руками и даже отскочил от меня вглубь комнаты, как будто я была ядовитой змеей.

- Даже не думай, я обратно эту чашу не заберу: раз она принадлежит тебе, ты с ней и разбирайся!

- Она принадлежит всем, кто ее создавал, а я к роду Шимаре не желаю иметь ничего общего. Мне проще привести больную девушку к тебе, чтобы ты ее посмотрел с помощью этого артефакта, а не тащить артефакт в академию.

- Хочешь ты принадлежать его роду или нет, это не важно, - резко проронил Алексис, - в тебе его кровь и с этим ничего сделать нельзя. В любом случае, Сангреаль признал тебя хозяйкой, и я уже не смогу с ним работать, так что выхода у тебя нет.

В смысле признал хозяйкой, хотела спросить я вслух, но все слова замерли на языке, стоило мне опустить взгляд на руки. Ладони, державшие сундук, слабо светились, как и сундук, хотя вряд ли в него напихали кучу радиоактивных веществ.

Вот не зря я не хотела открывать его и утолять свое любопытство, знала же, что будет нечто подобное, но все равно полезла! Может быть и правда, что люди говорят, будто от Судьбы не уйдешь. Не верю я в совпадения, что чаша могла много лет находиться рядом с академией. Она как будто ждала своего часа и наконец, дождавшись, сейчас в прямом смысле этого слова светилась от удовольствия. Получается, даже если я сейчас ее оставлю здесь, она будет лежать бесполезным куском меди вместо того, чтобы помочь той самой курсантке, из-за которой мы с Ядвигой оказались здесь. Сама ситуация выглядела заманчиво, и я не могла отказаться от такого подарка.