Ускоренное счастье

Была Лера невероятно добра, неправдоподобно эмпатична. По крайней мере, так считали все её знакомые. Нравственной силой девушка превосходила тургеневских героинь, а стерильностью чувств и помыслов — дщерей творчества Льва Толстова. Волонтёр, личный психолог, грузчик, ходячий банковский отдел по выдачи кредитов, няня, хозяйка гостиницы для кошек, муза, повар в сиротском приюте, мастер на все руки, администратор дома престарелых… Список её общественных ролей, как и небесное воинство, как и песок морской, казался неизмеримым, неисчислимым.

При всей своей невероятной доброте, неправдоподобной эмпатии была Лера и несправедливо счастлива. По крайней мере, так считали все её знакомые. Ошибочно. Какой бы милой не казалась улыбка и какой бы сильной не была выдержка, девушка не могла противостоять Третьему закону Ньютона. Тому самому, что гласил: у каждого действия есть своё противодействие. Безотказная помощь лишала Леру сил, личные проблемы друзей перерождались в ночные слёзы, а денежная поддержка — в бедное бытие. Дополняло Третий закон Ньютона Второе начало Термодинамики, объявившее тяготение всего и вся к энтропии, то бишь к разложению. Совершая добро, девушка, во имя ньютоновского равновесия, заедала, закуривала, запивала боль. Заедая, закуривая, запивая боль, она, во имя термодинамической безысходности, разлагалась. Ибо того требовала природа. Ибо то было естественно. Ибо смерть естественнее жизни.

Потраченный на разрешение ссор дофамин восполнялся жирной и сладкой пищей. Оседал в полнеющем рыхлом теле, скапливался в испещренных целлюлитом ногах, в вечно красных и горячих щеках. Забивал поры и лопался вместе с прыщами. Выплеснутый на общественные проблемы серотонин заменялся алкоголем, некрепкой, но регулярной выпивкой, обманывающей состояние быстрым счастьем, лёгкостью. А после — значительно посеревшим и похиревшим миром, который с каждым разом становился всё бесцветней. Сожжённый в тревоге окситоцин возмещался сигаретами, дым которых успокаивал, расслаблял, согревал. Отучал справляться с болью и волнением, приковывал к себе, заставляя харкаться кисло-горькой мокротой и кашлять, как при бронхите. Зато эндорфины всегда были в избытке — спасали от стресса ценой испорченного пищеварения, часто портящегося из-за испорченного пищеварения воздуха, не менее испорченного сна и извечной слабости.

И всё же в чём-то знакомые Леры были правы. Странное счастье игнорировало Третий закон Ньютона, Второе начало Термодинамики. Проявлялось оно вне зависимости от действия гормонов-нейромедиаторов дофамина, серотонина, окситоцина. Возникало вопреки эндорфиновой встряске. Не было заложено генами, природой. Казалось естественным, как смерть.

Спасение животных со лживо привлекательными мордашками, разрешение личных проблем друзей, частые одолжения, помощь по дому, сотни других мелочей — образчиков искреннего альтруизма. Всё это приносило ту самую странную радость, блаженные мурашки, нездоровую энергию, святой кайф. «Спасибо».

«Спасибо».

Лишь за это «спасибо» хотелось жить.

Праноеды питаются солнцем. Лера питалась «Спасибо». Но всё же девушка была более разумной и понимала, что она гетеротрофна, а волшебное «спасибо», как и солнечное излучение, не даст ей белков, углеводов и ненавистных жиров. Не заменит полностью (да и частично) дофамин, серотонин, окситоцин. Без учёта Третьего закона Ньютона и позитивного Второго начала Термодинамики просто убьёт. Лера это понимала и потому продолжала жить так, как и жила, — в разваливающемся, болезненном теле. С ослепительно яркой душой.

Но всё изменилось, когда ей позвонил приятель, в контактах обозначенный как «ДокДим»:

— Привет, Дим. Как дела? Что-то хотел?

— Лер, можешь помочь?

— Могу, Дим, — ответила девушка, сегодня и завтра полностью занятая переездом центра фонда помощи бездомным животным. — С чем?

— Тебе сейчас удобно говорить?

«Какой Дима всё-таки вежливый!» — подумала Лера, сбросила рюкзак, закрыла входную дверь и, в пальто, присела на тумбу с обувью.

— Да. Удобно.

— Хочу предложить участие в эксперименте… Понимаю, звучит дико, но на деле всё не так страшно! Короче, помнишь же, что я фармацевт?

— Конечно, — не соврала Лера.

— Так вот, полгода назад мы с товарищами выиграли грант на развитие проекта.

— Круто, Дим!

— Ага. И… собственно, проект готов. Мы проводили эксперименты на крысах в течение трёх месяцев — показатели в девяноста шести процентах превосходные, в оставшихся четырёх результата просто нет, он нулевой, но не отрицательный. То есть об ухудшении состояния и речи не ведётся, слышишь?

— Агха-гха… — услышала Лера кашляя. — А что это?..

— Сейчас мы набираем экспериментальную группу уже из добровольцев. Людей. Дело в том, что нам не хватает нескольких человек до круглой цифры. В течение года надо будет принимать одно средство. Если что, договор предполагает символическую оплату и медицинскую помощь в случае проблем. Но о последнем даже не стоит волноваться, Лер, слышишь, вспомни результаты с крысами!

— Гха!.. — вспомнила Лера. — Дим. Я не против помочь, но что за средство?

— Тонизирующее. Ты согласна?

— Ну, да…

— Ох, боже! Лера, ты просто чудо! Спа-си-бо! Я забегу завтра с договором, хорошо? Тебе удобно? Скажем, в полдень?

«Какой Дима всё-таки вежливый!» — подумала Лера, опаздывая на переезд фонда помощи бездомным животным минимум на полчаса.

— Да. Заходи. Буду ждать.

— Спасибо!!!

Дима проявил неожиданную пунктуальность — «какой Дима всё-таки вежливый!» — и был у Леры уже в полдень следующего дня. Принёс с собой договор и шесть пачек по пять таблеток на месяц, явно не ожидая получить отказ.

— Рабочее название — Prosperitas. Мы собираемся зарегистрировать наше средство как «БАД», то есть пищевую добавку. Но это не значит, что эффект от неё нулевой, Лер.

— Дим, я понимаю. Но что за эффект?

— Ускорение обмена веществ. Не привычное, а иного характера. Его можно обозначить даже как «модуляция обменных процессов организма».

— Ой… Надо ли мне такое?

— Лер. — Дима взглянул на Леру, на её выпирающий дофамин, блестящий в глазах серотонин, просвечивающий сквозь кожу окситоцин. — Лер, я считаю, что надо. Ты себя запустила, да, скажем честно, сдалась без сражения. Prosperitas вырвет тебя из плена у собственного тела.

Девушка нерешительно кашлянула.

— Было бы… прекрасно. Но что именно он делает, Дим? Я не придираюсь, нет, просто не могу понять.

— Лер, не беспокойся, сейчас объясню попроще. Благодаря таким ингредиентам, как сок петрушки, ягоды годжи, листья худии гордони, колеуса форсколи, мяты, орегано; корень ман… не помню, прости. Корень ман…

— …драгоры?

— Издеваешься? Нет, не мандрагоры, но корень, не побоюсь утверждать, работающий так же мощно, как и мандрагора в сказках. Так вот, благодаря всем этим ингредиентам твоё тело начнёт полностью контролировать процесс усвоения полезных веществ и, заметь, нейтрализацию вредных, ориентируясь на внутренний идеал. Ты забудешь, что такое дефицит и профицит. Печени больше не придётся обезвреживать токсины и заниматься прочими «мусорными» делами. Это относится к почкам и лёгким тоже. Prosperitas, что может показаться сказкой, наделяет организм способностью сразу избавляться от того, в чём ему нет необходимости. Хоть природа этого эффекта изучена не до конца, но, утверждаю, препарат полностью безопасен! Полностью!

— Верю, Дим. И… всё же не до конца понимаю, что он делает. Ускоряет обмен веществ?

Дима тяжело вздохнул, сдался.

— Да, Лер, ускоряет обмен веществ. Поможет справиться с твоей самой главной проблемой.

Девушка хотела кашлянуть, но не кашлянула. И впервые ответила Диме строгим, а потому совершенно не свойственным ей тоном:

— Меня не волнует моё тело.

— Разве?

— Да. По крайней мере, не так. Если бы я того хотела, то тут же изменила образ жизни.

— Не понимаю, — Дима принял эстафету непонимания от Леры.

— Объясню попроще, — Лера кивнула и приняла эстафету объяснения от Димы. — Я люблю чужое счастье… Люблю помогать, слушать, сочувствовать, соучаствовать, сопереживать. Ты знаешь меня несколько лет — не мог не заметить.

— Предположим.

— При этом чужое счастье дорого стоит, его тяжело добывать. И, чтобы не сдаться, я ем чуть больше, чем надо, — приуменьшила Лера, — иногда выкуриваю сигаретку и выпиваю что-нибудь лёгкое. Да, это слегка портит самочувствие, внешний вид, но сами по себе испорченное тело и плохое здоровье меня не волнуют. Понимаешь?

Девушка взглянула Диме в лицо, но увидела не рыбьи тупые стекляшки, а глаза прозревшего человека. И что же он такого прозрел?

— С каждым прожитым годом, — продолжила, — понимаю, что располневшее тело и слабое здоровье мешают добывать чужое счастье. Есть такое. Но не более. И если этот препарат позволит мне двигаться к цели, при этом жить так, как я живу до сих пор, тогда уж я признаю: он решил мою самую главную проблему. Дим?

Дима задумчиво кивнул:

— Да, Лер?

— Как переводится название препарата?

— Prosperitas — это блаженство. Счастье.

— Счастье, ускоряющее обмен веществ. — Лера улыбнулась. — Ускоренное счастье. Хорошо. Где подписать? Ага. Можешь мне чуть позже скинуть инструкцию? Вечером. А то я уже неплохо так опоздала по делам.

— Обязательно. И ещё, Лер, прости меня.

— За что?

— Не знаю. Прости и спасибо.

Эффект от таблеток, подобно первым симптомам раковой опухоли, был почти незаметен, он накапливался медленно и коварно. Но, в отличие от всё той же раковой опухоли, Prosperitas уже изначально распылял свои чудодейственные метастазы по всему телу. Согласно Лериному дневнику для отчётов, изначально пропал присущий всем любителям переедать жар, а вместе с ним ушло покраснение щёк. Перестала беспокоить потливость, прибавились силы. После пары бутылочек эля перед сном — на утро не приходилось страдать от оттёков и всей красочной симптоматики похмелья. Что удивительно, и до похмелья от выпитого не кружилась голова. Словно благодаря таблеткам алкоголь не просачивался, как он обычно любит делать, через кровь во внутреннее ухо, где находится желеобразный сгусток — вестибулярный аппарат. Не тревожил его. Просто сомнительная антинаучная сказка! К счастью, Лера была далека от науки.