Джон в сотый раз посмотрел на часы. До звонка оставалось пять минут, но тянулись они, как вечность. Секундная стрелка медленно описывала свой круг. Солнце заглядывало в окно и припекало головы ученикам. Лёгкий ветерок, дувший из форточки, освежал кабинет. Были слышны даже тонкие голоса птиц. Стоял необычайно тёплый весенний денёк…

“Когда этот ад уже закончится?” - подумал Джон, но не заметил, как произнёс свою фразу вслух. Все его одноклассники и учитель химии посмотрели на него с удивлением, а двое даже согласились с ним.

- Уотсон, вы что-то сказали? - спросил мистер Холмс, облокотившись руками на кафедру и посмотрев на ученика из-под защитных очков.

- Нет, я… - начал Джон.

- Тогда ответьте мне, что мы сейчас смешиваем?

На кафедре стояла спиртовка, подставка для пробирок и много химических приборов, название которых для Джона хранилось в секрете. Он не понимал химию и всё, что с ней связано. Он даже не хотел вникать: ему надо было лишь закончить школу, а затем поступить в престижный колледж и стать профессиональным футболистом.

Стояла полная тишина. Все были увлечены диалогом учителя и ученика.

- Натрий и спирт, - прошептала его девушка Мэри Морстен, сидевшая рядом с ним. Мэри - первая красавица, отличница и спортсменка. Она была настоящей гордостью школы; многие девушки либо завидовали ей, либо хотели с ней дружить, а парни - встречаться с ней, но подцепить её смог лишь Джон Уотсон.

- Натрий и спирт, - повторил он, не глядя на учителя.

Мистер Холмс закрыл глаза и опустил взгляд. Он посмотрел на часы и проговорил своим низким голосом:

- Остаётся две минуты до конца урока. Завтра Джон покажет нам этот опыт. Да, Джон? - учитель приспустил очки и пристально посмотрел на Уотсона.

Ученик закатил глаза и выдохнул. Его одноклассники уже предвидели всю картину эпичного провала Уотсона, ведь он не наблюдал за всем, что происходило.

С тех пор как мистер Холмс пришёл в их школу, репутация Джона стала понижаться. Он всё ещё оставался таким же хорошим спортсменом, но с учёбой у него не ладилось. Уже были споры насчёт того, убирать его имя с доски почёта или нет. Уотсон ненавидел этого учителя. Он действительно хотел, чтобы его уволили, чтобы он ушёл, пропал, не важно, - главное, чтобы он исчез из его жизни навсегда.

Джон не успел ответить мистеру Холмсу. Прозвенел звонок, и ученики посыпали из класса в коридор. Уотсон неаккуратно сложил тетради и силой затолкал их в сумку, после чего направился к выходу. Прямо сейчас он хотел пойти в спортивный зал, пару раз попинать мяч, немного потренироваться - как он каждый день после уроков делал это со своими друзьями - развлечься, быть может, посмотреть фильм в кинотеатре или перекусить в маленькой кафешке вместе с Мэри. Но вмиг все его желания улетели, ведь путь в коридор ему преградил мистер Холмс, вставший посередине прохода и уставивший руки в бока. Он смотрел сверху вниз на ученика из-под защитных очков.

- Джон, это последний урок у вашего класса? - поинтересовался он.

- Да, - сухо ответил Уотсон, не смотря на учителя.

- Тогда я хотел бы поговорить с вами. Присядьте, пожалуйста, - он указал своими длинными тонкими пальцами на парту.

Джон бросил свою сумку на пол и сел за стол прямо возле кафедры.. Мистер Холмс тем временем принялся чистить пробирки.

- Скажи, Джон, почему ты так не любишь мой предмет? Может, ты не понимаешь какую-то тему? - Я бы мог объяснить тебе, если хочешь. - учитель мыл пробирки. Приходи на дополнительные занятия, я не против помогать ученикам, - он пожал плечами.

- Мистер Холмс, я просто считаю, что химия не пригодится мне в жизни. Поэтому я не учу её.

- Постарайся вытянуть хоть среднюю оценку, Джон, - учитель посмотрел на него. - В колледжах смотрят на аттестат. Даже в спортивных.

Уотсон издал смешок. “Как бы мне хотелось сказать ему, что я попаду туда, даже если в школе не буду учиться”, - подумал он.

- Завтра проделай на уроке этот опыт, пожалуйста. Мне нужно ставить тебе хоть какие-то оценки.

Джон поднял глаза. Мистер Холмс одним движением своих длинных рук скинул белый халат и остался в чёрном смокинге и белой рубашке. Он был достаточно высокий и с хорошей осанкой и фигурой. Костюм будто был сшит специально для него: он дополнял его, делал ещё более привлекательным.

- Джон, ты слышишь меня?

Уотсон обоими глазами наблюдал за движениями учителя. Он, не отрываясь, следил за его руками, убиравшими пробирки и спиртовку.

- Да, мистер Холмс. Конечно.

Учитель направился в лаборантскую. Джон смотрел на него.

“Боже, что я делаю, - подумал он. - Прекрати смотреть на его задницу, Уотсон!”

На полпути учитель остановился и долгим взглядом посмотрел на Джона.

- Ты же не наблюдал за опытом, ведь так? - спросил он, прищурив глаза.

Джон медленно отвёл взгляд от зада учителя.

- Вы правы.

- Следуй за мной.

В лаборантской мистер Холмс установил штатив и приготовил халаты для обоих. Он зажёг спичку, поднёс к спиртовке; показался огонь, и учитель белой рукой выкинул спичку в мусорку. Первую попавшуюся пробирку он наклонил под углом 45 градусов и вёл её над пламенем. Стекло медленно нагревалось. Уотсон заворожённо смотрел на движения мистера Холмса.

- Вообще это не так сложно. Я люблю опыты, - учитель ухмыльнулся и отвёл взгляд от всей конструкции, посмотрев в сторону окна. - Знаешь, Джон, в моей школе считали, что все вещества в нашей лаборантской не могут взорваться. Один раз я взорвал. Меня выгнали из школы, - улыбаясь, он окинул ученика взглядом. Джон не мог не заметить направление его глаз; ему стало неловко, он выдохнул и стал смотреть на всё, что было в лаборантской: портреты учёных, шкафы, чайник. Мистер Холмс не отрываясь с хитрой ухмылкой рассматривал Джона.

- Что ж, - хриплым голосом произнёс он и продолжил свой опыт.

Уотсон не понимал зачем, но очень внимательно смотрел на горящий огонь, на банки с раствором натрия и спиртом.

- Вот видишь, - учитель поднял вверх колбу с полученным веществом, - в этом и весь опыт. безопасно и интересно, не правда ли? Химия - такая занимательная наука, не понимаю, почему ты…

Мистер Холмс посмотрел на ученика, но того и след простыл.

А Джон тем временем с сумкой через плечо, уставившись в пол, бежал по улицам Лондона, сбивая прохожих а своём пути. Ему хотелось побыстрее добраться до дома. Он впервые почувствовал то, что не чувствовал и не замечал за собой никогда. Он не знал, как описать это ощущение; оно проглатывало его, засасывало, он будто увидел что-то новое в себе. Его поглотили эмоции, не хватало воздуха. Одновременно ему хотелось остановиться и бежать дальше, вернуться и скрыться в безопасном месте. Ему было страшно, неловко, стыдно. Он желал провалиться под землю, исчезнуть и не вспоминать сегодняшний день.

Джон остановился за поворотом и облокотился о стену, закрыв лицо руками. Его обдувал ветер, на дороге неслись машины, бежали люди, город жил. Уотсон стоял между двумя домами, в месте, обычно опасном для прогулок, потому что в любой момент могут напасть. Но Джону было всё равно, страх не останавливал его; это место было единственным, где он мог побыть один, чтобы никто не отвлекал его. Он скатился по стене на землю и глубоко-глубоко вдохнул.

Он чувствовал что-то новое, но не знал что. И он не хотел это выяснять.

- Завтра мы с девочками хотим пройтись по магазинам. Ну, знаешь, прикупить одежды или косметики. Девчачьи вещи, - хихикала Мэри, держа в руках стаканчик с мороженым и болтая ногами под столом, иногда даже задевая ноги Джона. Сам Уотсон сидел уставившись в окно.

Непонятно зачем, но его девушка вытащила его в это кафе сразу после того как он пришёл домой. Он хотел лишь мирно поспать и никого не трогать.

Он думал насчёт себя и тех эмоций, что остались в нём после дополнительных занятий. Джон прокручивал в своей голове воспоминания. В его глазах застряло изображение длинных белых пальцев мистера Холмса. Он помнил его долгий, пронзающий насквозь, леденящий душу взгляд. Взгляд, который заставлял других так же смотреть на него и не отрывать глаз. Гипнотический взгляд.