- Я играю с ребятами в футбол, - непринуждённо соврал Джон. - Иногда ходим гулять или к кому-нибудь домой.

По взгляду своей мамы он видел, что она не верила ему, в отличие от папы, который, услышав ответ сына, счастливо улыбался и пил чай.

Чуть позже, когда Джон решал задачи по химии, в его комнату зашла мама и присела на краешек кровати.

- Пожалуйста, скажи мне, что происходит? - попросила она. - Ведь я волнуюсь за тебя. Где ты так часто задерживаешься? Ты связался с плохой компанией? - в страхе говорила она.

Джон отложил тетрадь, ручку и повернулся на стуле.

- Мама, ну что ты такое говоришь? Ни с кем я не связывался.

Он понимал, что сейчас - его единственный шанс выговориться, поделиться своими переживаниями и чувствами. Рассказав всё матери, он сможет почувствовать себя свободнее, зная, что кто-то его поддерживает.

- Помнишь нашего нового учителя мистера Холмса? - начал он и решил рассказать всё с самого начала. Говорил он с дрожью в голосе, был готов расплакаться на любом месте. В каждом его слове ощущалась та горечь, которую он чувствует каждый день. Он закрывал лицо руками и жестикулировал, говоря настолько тихо, насколько возможно, что отец не услышит его в соседней комнате. Мама внимательно выслушала его. В её глазах было видно, как она волнуется за своего сына.

- И вот. Я гей, - закончил он.

Мама встала и обняла его. Она чувствовала, что сын нуждается в поддержке, которую никто больше ему не даст. Он расстался с Мэри, перестал общаться со своими друзьями-спортсменами и влюбился в своего учителя. Она понимала, насколько тяжело ему сейчас, ведь неизвестно, в какую сторону повернётся его судьба.

- Ты полностью уверен насчёт своей ориентации? - спросила она, чтобы удостовериться.

- Да, мама, абсолютно, - резко сказал он. - Я уже думал об этом. Девушки не привлекают меня. Хоть я и встречался с этой двуличной Мэри, это было не что иное, чем просто симпатия.

Они были вдвоём, и оба хотели посидеть в тишине. Сколько ещё предстоит вынести Джону…

Джон бросил сумку возле парты. Рядом уже сидел Джим в ожидании дополнительных занятий. Мистер Холмс шумел и гремел пробирками и стеклянными колбами в лаборантской. Иногда оттуда доносился звук сильного напора воды.

Джон присел на стул возле парты и открыл тетрадь. Раньше дополнительные занятия ассоциировались у него с долгими разговорами и дискуссиями с мистером Холмсом, их томными взглядами и жестами. Теперь же, отправляясь в кабинет, он вспоминал про Мориарти и его хитрую ухмылку.

- Что, Джон, как твои дела? - беззаботно спросил Джим, листая книгу по химии.

- Прекрасно, - скрипя зубами, пробурчал Уотсон.

Между этими двумя чувствовалось напряжение и накал, будто они стреляли молниями друг в друга в надежде убить. Джон люто ненавидел этого новичка, он хотел любым способом расправиться с ним и убрать его из класса. Его преследовала навязчивая мысль, что Мориарти тоже влюблен в мистера Холмса и специально соперничает с Уотсоном. Он был на грани принятия желания об убийстве, но понимал, что это не только негуманно, но и противозаконно.

Тем временем мистер Холмс выходил из лаборантской, завязывая длинный синий шарф на своей прекрасной шее, на которой выступали голубые вены.

- Джон, Джим, вы не будете против, если я удалюсь на двадцать минут? Мне нужно купить в аптеке… - тут он поднял глаза вверх и замолчал, будто хотел что-то скрыть, - кое-что. Подождете меня немного?

Парни кивнули. Джон понимал, что сейчас он останется наедине с Джимом, и это жутко раздражало его, впрочем, как и сам Мориарти. Эта мысль пугала его, ведь он не знает этого новичка и никогда не слышал о нем от Мэри, он не знает, что внезапно взбредет тому в голову, что он будет делать.

Мистер Холмс накинул пальто и, не застегивая его, вышел из кабинета.

Единственным занятием, чтобы убить время, для Джона оставалось решение задач. Перед тем как приступить, он заметил хитрую ухмылку Мориарти. Он будто задумал что-то плохое и сейчас его план мог легко осуществиться. Но Джон быстро отогнал эту мысль от себя, слишком часто он казался себе параноиком.

Занимаясь химией, Джон и не заметил, как минутная стрелка на часах описала свой двадцатый круг, а учитель еще не пришел. Уотсон не придал этому особого значения, мало ли что задержало его по пути, да и сама аптека находилась в минут пятнадцати ходьбы от школы.

Джим ухмыльнулся без особой причины, рассматривая таблицу растворимости кислот. Джон напрягся. Не доверял он этому Мориарти.

Тем временем стрелка на часах двигалась. Проходила сороковая минута. За все время Уотсон и Джим не сказали друг другу ни слова, они просидели в полной тишине, нарушаемой лишь звуком передвигающегося по бумаге карандаша, ходящих стрелок часов и скрежета светящих ламп.

- Что-то мистер Холмс задерживается, - произнес Джим своим томным низким голосом.

Джон в испуге взглянул на часы. С ухода учителя прошло около часа.

На лбу Уотсона выступили капли пота. Теперь он всерьез заволновался, не случилось ли что-нибудь с мистером Холмсом? Ведь если произойдет что-то ужасное, Джон не переживет.

В этот момент он взял сумку и, ни сказав Джиму ни слова, выбежал из кабинета и помчался по следам мистера Холмса.

Выбежав за территорию школы, он первым делом вспомнил, где находятся ближайшие аптеки и рассчитал примерное время. Он посмотрел по сторонам и понял, что лучше всего искать учителя возле аптеки на Ленистор-Гарденс. Быстро пересекая проезжую часть и не смотря на проезжающие автомобили, он пытался поскорее добраться уже куда-нибудь, главное убедиться, что с мистером Холмсом всё в порядке. Ох, как же он жалел, что не пошёл вместе с ним!

Он перепрыгнул через забор и, сбивая попадавшихся на пути людей, мчался дальше. Он бывал здесь не так часто, ведь в школу он добирается другим путём, поэтому, следуя дорожным знакам и указателям, он быстро соображал, где что находится.

Джон проносился мимо низких и высоких домов, перебегал через дорогу, не смотря по сторонам, расталкивал людей. Ему казалось, что учитель в опасности, а сам он бежит слишком медленно.

Уроки физкультуры и занятия спортом не прошли даром: он ещё давно научился преодолевать километр за пять и меньше минут, при этом не задыхаясь.

Он встречал на своём пути полицейские и телефонные будки, в которые не так-то сложно врезаться на большой скорости; он блуждал в тупиках, забирался по лестнице на крыши и высматривал оттуда дальнейшие дороги, спрыгивая обратно, на асфальт, по мусорным бакам за углами домов.

Ленистор-Гарденс скоро появилась в его поле зрения. Он глубоко выдохнул, увидев указатель с названием этой улицы.

Аптеку сложно было не заметить: зелёная вывеска излучала свет и была единственным ярким предметом на всей туманной улице. Джон сразу же помчался туда.

Заглянув в окно, он увидел пару-тройку человек, выбирающих лекарства у прилавков; он тщательно высматривал среди них мистера Холмса, но так и не замечал. В отчаянии он уже хотел бежать в следующую аптеку, он даже пошёл в обратном направлении, как вдруг боковым зрением за углом дома заметил знакомые кудри и чёрное пальто.

Уотсон не хотел верить своим глазам: мистер Холмс лежал на земле с закрытыми глазами и истекал кровью.

Паника охватила его: дыхание спёрло, тело парализовало, сердце учащённо билось, как тогда, перед тем самым опытом по химии. Джон сразу же направился к телу. Ему было страшно: неужели мистер Холмс… Нет, нет, такого не может быть!

Он присел на корточки возле учителя. Сразу же приложив два пальца к сонной артерии, он почувствовал пульс и немного успокоился: жив.

- Мистер Холмс, вы слышите меня? - проговорил он.

Но учитель молчал.

- Мистер Холмс? - в панике повторял он.

Уже испугавшись и встав, чтобы побежать к ближайшей телефонной будке, он потёр глаза и увидел лёгкое движение пальцев учителя. Не задумываясь, Джон помчался к будке, чтобы вызвать скорую.