— Хочешь, я сделаю тебе легкий массаж. Ты расслабишься, успокоишься. Я помну тебе плечи, поглажу спинку…

Она так трогательно улыбнулась, что у Максима что-то заныло внутри. Как же можно грубить этому милому человечку?! Он опустил голову и стыдливо признался:

— Хочу.

Наташа положила свой рисунок на телевизор и легонько толкнула мужчину в грудь:

— Иди туда!

Направляя руками, довела его до дивана, посадила, сама села рядом, подогнув под себя ногу. Что заставляло ее действовать именно так? Она могла просто снять с него майку, или попросить его сделать это. Но Наташины пальцы независимо от ее предрассудков изучали рельеф его тела под одеждой: слегка касаясь, девушка поглаживала его ключицы, скользила по груди, гладила живот, потом провела кончиками пальцев по бокам — почувствовала на его коже мурашки. Максим смотрел ей в глаза, и она пыталась по этому взгляду прочесть его мысли. Осязая каждый малейший изгиб его тела, представляла его без майки. Она уже видела любимого почти обнаженного: например, на пляже. Он ей нравился. Хотя и не было накаченных мускулов, фигура Максима выглядела довольно спортивной. И еще нравилась его осанка. Максим говорил, что в детстве сутулился, но в армии его от этого отучили.

Медленно сняла с него майку. Хотелось целовать его шею, плечи… Но она еще никогда этого не делала и волновалась: можно ли? Продолжала ласкать его грудь ладошками и чувствовала, что ее парень стал чаще и глубже дышать.

— А что, — спросила она тихо, — когда люди начинают жить вместе, они перестают целоваться?

— Знаешь, часто именно так и бывает, — подтвердил он.

— Я так не хочу! — заявила она красноречиво.

— Я тоже.

Максим прикрыл глаза и дотянулся до ее губ. Сперва коснулся их только кончиком языка, потом поцеловал крепче. Наташа с удовольствием отвечала ему.

Несколько месяцев назад, когда целоваться с ним еще было непривычно, Наташа удивлялась, как же подходит ей этот мужчина. Он как будто понимает все ее желания, целует ее как раз так, как ей этого хочется: нежно и романтично. Они как шестеренки одного механизма — идеальное соответствие. А то, что он делает языком — это просто песня! С Кареном было совсем не так.

Девушка обнимала своего парня и водила кончиками пальцев вдоль по его позвоночнику, по лопаткам, иногда забираясь ладошками на плечи. Он всего лишь держал ее за талию и целовал, как обычно, но сейчас она чувствовала что-то новое. В какой-то момент Максим потерял контроль над своими руками, и они скользнули ниже, на бедра. Наташа вдруг непроизвольно на вдохе задержала дыхание — промелькнуло такое впечатление, что она мчится вниз на американских горках… Наверно, именно эти ощущения и приводят мужчину и женщину в одну постель. Она боялась, но не отказалась бы заменить массаж кое-чем посмелее.

— Нет, только массаж, — как бы в ответ на ее мысли, отстраняясь от нее и переводя дыхание, напомнил сам себе Максим.

— Почему? — девушка заглянула ему в глаза.

— По многим причинам. Когда-нибудь ты узнаешь и поймешь их все.

Одной из причин была Наташина мама, которая звонила Максиму и угрожала, что отведет Наташу к гинекологу, и если она окажется не девственницей, заявит на Максима в суд. На что Максим отвечал, что свои права знает (спасибо юристу-Костику), и уголовная ответственность ему не грозит, потому что возраст, с которого секс не считается преступлением — четырнадцать лет. А Наташе уже пятнадцать.

Конечно, мужчина скрывал эти звонки от своей девушки. А ее маму старался убедить, что и по собственной инициативе он намерен воздерживаться от секса с Наташей до ее совершеннолетия. Но только потому, что считает именно этот возраст достаточным для начала половой жизни девушки.

А Наташа могла представить себе только одну причину его отказа: он ее не хочет. Она недостаточно привлекательна для него.

— А ты купишь мне «Cool Girl»? — Наташа робко притормозила любимого возле газетного киоска. — Я раньше каждую неделю покупала, это журнал для подростков, там про звезд шоу-бизнеса, про моду, про отношения… Он недорогой.

— Да я куплю, конечно! — кивнул Макс, разрываясь между Наташей и Катей, которой после пляжа приспичило съесть мороженое. — Мне самому интересно почитать молодежные журналы, я же должен знать, чем интересуются мои ученики. Катя, не свинячь! Вон, Наташа же свой фантик от мороженого выкинула в мусор, а ты…

А Катя изо всех сил прикрепляет круглую бумажку от пломбира на стенку киоска.

— Катя!

Со второй попытки она послушалась.

Дома Наташа перечитала в журнале все, кроме статьи о сексе. Как-то стыдновато было делать это в присутствии Максима. Но он сам, заметив заголовок «Медленный секс», уточнил у девушки с улыбкой:

— О чем там?

— Я еще не дошла до этого, — смутилась Наташа.

— Хочешь, я вслух почитаю?

— Ты разве не боишься провокаций? — съехидничала девчонка.

— Провокации в журнале для подростков? — ехидничал Макс взамен. — Не боюсь.

Катюшка на полу трындела на маленьким детском «пианине», а Максим с Наташей развалились на удобном широком диване. Макс позвал девушку к себе на плечо, обнял ее, но тут же спохватился:

— Может, ты голодная? Ты же обедать с нами не стала. Приготовить тебе что-нибудь?

— Нет, — улыбнулась она и, гладя его по груди, добавила романтично: — Когда ты рядом, мне больше ничего не нужно.

Если он в хорошем настроении, то и у Наташи перманентное ощущение счастья. Так бывает через день. Вот парадокс: притом, что они с Максимом совпадают во мнениях по поводу семейной жизни, жить вместе им пока не очень комфортно.

Впрочем — не сейчас. Сейчас летняя духота уступила место вечерней прохладе, открыты окна, с Максимом тепло и уютно, по лицу витает его приятный низкий голос и комментарии по поводу статьи. Он сказал, что если бы писал статью о сексе для подростков, то написал бы именно эту.

— Ты собираешься хоть что-нибудь делать по дому?! — воскликнул Максим, в очередной раз застав Наташу за просмотром всех возможных телеканалов.

Девушка аж вздрогнула. Встрепенулась, как птичка, сменила свою ленивую развалившуюся позу на сосредоточенную в одной точке нового дивана.

— Я делаю. Я готовлю.

— Это я готовлю, — поправил Макс. — А ты разогреваешь.

— Мою посуду, — предложила следующий вариант Наталья.

— За собой! Я тоже за собой мою.

Всё. Варианты закончились.

— Почему ты не убираешь свою кровать?! — продолжал свое нашествие Макс.

— Все равно вечером опять расстилать, — уже не так смело оправдывалась девчонка.

— Наташа, а полы? Из душа босиком не выйдешь — сразу снова ноги мыть надо. Я хотя бы работаю, а ты что делаешь?! Целыми днями отдыхаешь, как барыня?

— Не кричи на меня, — робко попросила она.

— А что это за книжка валяется на полу?! — не останавливался мужчина. — Я тебе отвечу: это моя книжка. С моей книжной полки. Ты взяла без разрешения книгу о сексе, но ладно, бог с тобой, читай, если тебе нравится. Но почему ты оставила ее на полу?! Трудно было сделать шаг хотя бы до стола?

Наташа чувствовала, что сейчас заплачет, если скажет хоть слово. Всем разумом понимала, что он прав, но вот тон его упреков причинял суровую боль. Макс протер лоб тыльной стороной ладони, прочесал обеими руками волосы; стоя возле нее, смотрел на девушку сверху вниз, и от этого она ощущала себя маленькой, ничтожной. Разведя руками, уточнил:

— Скажи, разве я слишком много прошу?

— Максим, если бы ты просил, я бы все сделала. Но ты не просишь, ты только упрекаешь меня!

Наташа всхлипнула, и по щеке покатилась слеза.

— Не надо реветь! Ты знаешь, что я не люблю ревущих девушек!

— Господи! — застонала Наталья сквозь полноценный плачь. — Есть в этом мире место для меня, хотя бы метр на метр, где я могу делать то, что хочу?!