- Я тем более. Что слушаешь? – поинтересовалась я. Вопрос со стороны мог показаться неуместным, но нам он был вполне понятен. Мы обе обожали одинокие прогулки и редко когда выбирались без плеера в сумке и наушников.

- Лакримозу, последний альбом. Мега-меланхолия перплетенная с беспросветной депрессией и завораживающим вокалом. Все обвязанно совершенно неземным инструметалом. Словами не передать, а если выражением: так это - просто вдавливает в песок, а подниматься не хочется...

- Как раз под мое настроение, - призналась я. – Дашка, ну пристрели меня, пожалуйста. Я опять думаю о нем. Стараюсь этого не делать, но оно - воспоминание, сидит где -то внутри меня

- Даже если бы у меня был пистолет, вслед за выпущенной мною пулей не вылетит струёй то, от чего хотелось бы избавиться. Чтобы не было больно, просто не было больно от мысли, что исправить нельзя, что исправлять собственно и нечего…- она помолчала. - Чтобы не чувствовать свою слабость, свою зависимость от. Но ведь порой с этим тепло. Тепло, когда вспоминаешь, не правда ли?!

Я тихо кивнула головой, словно она находилась сейчас со мной в одной комнате, а не за три тысячи километров.

- Это нормально. – продолжила лучшая подруга и я была готова поспорить, что она искривилась в улыбке. - Знаешь, боль, она ведь не проходит никогда. Просто со временем с ней начинаешь справляться, закаленное тело легче начинает её переносить. А с ним…ты ведь и сама понимаешь, что уже всё. Ты это понимаешь, скажи?! Ведь прежнего Антона давно уже нет. Ничто не вернется, ничего не исправится, никто не простит. Финишная прямая давно была пересечена вами обоими, или я ошибаюсь?

- Нет, не ошибаешься, а если честно, я ничего не знаю. – грустно откликнулась я, думая о медальоне и наконец спросила то, что меня так давно мучало. – Как считаешь, выражение «мой крест» имеет силу?

- Однозначно, - хмыкнула Дарька в трубку, - Имеет. Называй это, как хочешь, крест, карма, без разницы, суть одна. "Оставьте грязь грязным. Берите свой крест и идите за мной". – процитировала она и перефразировала - Оставь её, бери свой крест и иди сама по себе. Пока не захочешь поделить свою ношу или идти по одной дороге с… Сама знаешь с кем.

- Да-а, - протянула я, - ты же знаешь, я не могу ее разделить с тем, кем хочу. Парадокс: если я разделю ее с ним, так она исчезнет совсем.

- Это не парадокс, это жизнь. Главное то, что чувствуешь ты, а не к тебе… Смотри: ночь. Ты выходишь из комнаты и идешь на кухню, потому что хочется пить. Ты знаешь, что подняв свою руку до уровня головы,чуть вправо, ты нащупаешь там выключатель.Ты это знаешь.Это твой дом, твоя кухня,твой выключатель. У другого человека, ты можешь искать, зажигать эту лампочку наощупь, только наощупь, руководствуясь своим чувством. Иногда мы не там зажигаем свет, порой нам этого просто не позволяют. Нужно, что б выключатель в другом требовал движения твоей, именно твоей руки. Иначе кто-то обязательно блуждает в темноте. А потом, мы с тобой говорили о том, что есть люди, которые появляются в нашей жизни просто с определенной миссией, на определенный срок с определенными, пускай не всегда приятными, последствиями. Может, он и был временным?

- Так в том-то и дело, что нет! – воспротивилась я, одновременно понимая, что противоречу самой себе. Ведь если было, в прошедшем теперь времени, значит, было и кончилось. - Он нуждался, любил, верил! И моя боль именно оттого, что его сейчас рядом нет. Разве любовь может пройти? А он, если бы в самом деле чувствовал, так ведь наверное уже был бы здесь. – я заходила кругами по комнате, осколки из под ног разлетались в разные стороны. - Мне сейчас кажется, что я глупа как валенок, кажется, я вновь пытаюсь наступить на одни и те же грабли. Даже так: наступив в пятисотый раз, я опять лихорадочно копаюсь в пожелтевшей траве, чтобы установить их на свое законное место. Но у нас, были причины, по которым не могли мы быть вместе, и я его не оправдываю. Но сейчас, мне словно специально напоминают!!!

- А может, ты и никогда не забывала? – вопросом на вопрос ответила она, и справедливость ее слов ударила меня как молнией.

- Просто дело даже не в забыть, и все такое, а в бессилии. Больше всего на свете я ненавижу бессилие. Для меня это хуже смерти, ужас. Тупое чувство собственной беспомощности и мерзкое осознание отсутствия себя в мире. Я не могу забыть. От меня тут ничего не зависит, сны снятся, теперь я еще и обнаружила медальон. Ее медальон, представляешь?! Я не хочу!!!

Дашка спокойно реагировала на мои крики:

- Не могу забыть. – повторила она мои слова. - А зачем? Скажи, зачем забывать? Ты - это ты и неважно где ты. И то, что в тебе, всегда с тобой. Есть то, что не исчезает. Медальон, например. Где, кстати обнаружился?

- В той коллекции с викингами, помнишь? – тоскливо ответила я и задумалась над ее словами. Я машинально взяла в руки желтый кленовый лист, который я нашла вчера в парке, так походящий на кленовые листья в России,.

- Почему падают листья ?

- Они отяжелели от эмоций. – просто сказала подруга.

Я стала размышлять вслух:

- Думаешь, они желтеют и падают оттого, что их уже пережили?

- Скорее от того, что им надо освободить место для новых...

- А что тогда будет со старыми?

- Наверно, они сгниют. - Дашка всегда сначала дополняет мысль, а потом прозаически уравновешивает мою романтику. Вот и сейчас – то же самое, зато с ней никогда не надо было напрягаться и выискивать слова. Иногда мне кажется, я слышу, как она думает. И вовсе не потому, что громко думает, а потому, что я ее слышу...

- А воспоминания? Память об этих эмоциях? И сами листья - куда они денутся?

- Ведь они падают на землю в парке. Там и остануться. – заключила она. - И память останется, а вообще – то, так и получается парк памяти. Памяти пережитых эмоций.

- Огородить бы его. – вздохнула я.- Ага, высокой кирпичной стеной и ходить туда только, когда хочется. А так не помнить - ничего не помнить.....

-Да ну тебя. Знаешь, Движок, раньше ты такой не была. Ты словно подняла лапки кверху.

- Раньше, я не знала ни что такое счастье, ни что такое боль.

- Ну а теперь знаешь.Тогда лучше огороди парк решеткой, через которую ветер будет разносить их по свету. Так, что там с медальоном? – напомнила Дашка. – Что ты собираешься делать?

- А ничего! – разозлилась я. – заброшу в дальний ящик стола и забуду!

- Не уверена, что это правильно, но ты решаешь сама. А он на самом деле такой же, как во сне?

- Абсолютно. – подтвердила я. – только почему –то половинка. А где другая – не знаю.

- Я, конечно, ничего не хочу сказать, - осторожно начала она. – но уж больно это символично, тебе не кажется? Половинки медальона, половинки жизни…

- Кажется, но думать об этом я не собираюсь!!!- нервно заверила я лучшую подругу. - И говорить тоже!

- Тогда позвони, как соберешься. Соскучилась я, между прочим.

- Я не меньше. До связи.

- Я кстати на Эльбрус до весну уезжаю, передам от тебя привет горам, а сейчас озвращаюсь к органам и скрипкам Лакримозы. И Ленка с Женькой про тебя спрашивали. – попрощалась Дашка и отключилась.

Я нажала кнопку на телефоне и со вздохом убрала его назад в сумку. Я снова наткнулась взглядом на лист дерева. Раньше я любила собирать их: желтые, красные, рыжие, такие разные, такие завершенные в своей красоте, такие естественные и продуманные, нечеловеческие, одним словом. Я укладывала их между страниц книг и доставала зимой сухие и ломкие. И только сейчас стала понимать, как это было бесполезно - хранить их дома , нельзя сухой лист пришпилить на стенку, он будет совсем иным – потерявшим всю свою живость, все краски. Это, как голова лося или чучело павлина, глупо ведь неимоверно, а многие так и живут. А можно одним взглядом оценить его совершенство и хранить воспоминание всю жизнь в своем сердце.

Желтые листья, парк памяти... – что- то в этом есть, конечно, но в памяти столько боли, а говорят, что помнишь только хорошее. Иногда хочется взять большую стирательную резинку и стереть пол головы, ходить и улыбаться... А может, Дашка права, и я на самом деле сдалась без боя?