В любом случае обо всем этом ему придется говорить только с мамой. Что касается меня, то по- французски я могу неплохо ругаться, ну а мои знания о корпоративных отношениях поместятся на обороте почтовой марки.

Дохлый номер. Даже если бы мне нравился этот парень, а это не так, мы абсолютно не подходим друг другу. Я люблю развлекаться, напиваться и плясать до упаду, а он бы сидел в углу в пальто, собравшись на выход часов в десять.

В его стиле возвращаться домой с работы, совершать круг на велосипеде миль в пять, опять возвращаться домой, съедать ужин из здоровой пищи и ложиться спать в разумное время, чтобы перед работой иметь возможность зайти в спортзал.

Я, если вообще добираюсь до дома, заваливаюсь на диван с пиццей и какой-нибудь выпивкой, допоздна смотрю всякую дрянь по телевизору, а утром несусь на работу — на сборы пять минут, голова трещит.

Мне понадобилось пять месяцев, чтобы понять: мы с Саймоном самая гармоничная пара после доктора Джекила и мистера Хайда.

Я уверена, у каждого человека есть в багаже по крайней мере один роман, о котором он думает: «Как я мог?» или «Что меня заставило?».

Это как раз тот случай.

Я хочу сказать, не поймите меня неправильно: конечно, он не монстр какой-нибудь, просто он такой… такой… нет, у меня нет слов. Он как платье, которое вы покупаете на распродаже (проданные вещи назад не принимаются), повинуясь импульсу, а потом жалеете, что выкинули деньги на ветер. На ком-то другом оно могло бы смотреться великолепно, но ему суждено провести свою жизнь в глубине вашего шкафа, потому что в нем вы похожи на плохо набитое чучело.

Я лихорадочно, как пальто на домашней вечеринке, искала предлог, чтобы смыться, но тщетно, и вот «покупка под влиянием нездорового импульса» сидит напротив меня, по уши зарывшись в огромную порцию благоухающей чесноком лазаньи.

Мама извинилась и направилась в дамскую комнату, оставив нас с Саймоном наедине. Повисла гнетущая тишина, я, не поднимая глаз, выковыривала креветок из своего салата. Очень невежливо, но я просто не знаю, что ему сказать. «Привет. Саймон, ты здорово постарел и разжирел. Все такой же зануда, а?»

Пока он заказывал еще вина, мне удалось незаметно взглянуть на него, освежить в памяти черты, фигуру, чтобы понять, что могло меня в нем привлечь тогда.

Ничего.

Ни малейшего намека.

Даже страшно.

Я что, так изменилась с тех пор? У меня были такие низкие стандарты? Или я отчаялась найти что-нибудь получше? Нет, боюсь, по отношению к Саймону, да и ко мне тоже, это не очень честно.

Я уверена, что он чей-то Мистер Идеал. И что с того, что для меня он Мистер Как Меня Угораздило? Он первым обрел дар речи.

— Ты хорошо выглядишь, Аннабел.

— Спасибо. — Я слегка отодвинулась, почувствовав тяжелый чесночный дух.

— В самом деле, ты выглядишь более чем хорошо. Ты выглядишь великолепно.

— Спасибо.

— Очень приятно видеть тебя опять.

— Спасибо.

— И давно ты вернулась?

— Нет. — Мысленно аплодирую себе за новое слово.

— Ну, и как там на Дальнем Востоке? — Он подцепил на вилку и отправил в широкую пасть очередную порцию пищи.

— Очень тепло. — О-о-о, целых два слова, можно сказать, предложение. Аннабел Льюис за словом в карман не полезет.

К счастью, Саймон не особенно нуждается в собеседниках. Он так же обожает звук своего голоса, как я — молочный шоколад.

— Знаешь ли, меня эта культура просто завораживает… — начал он. — Восточные люди так дисциплинированны, так сосредоточенны, хотя в их истории столько романтики»… — Пошло-поехало.

Разговаривать с ним все равно что смотреть телевизор. Главное включить, а говорить будет он сам. Раньше это меня бесило. Для такого… э-э-э… разговорчивого человека, как я. трудно сидеть молча, пока кто-то другой выступает перед публикой, но сейчас это мне на руку, не придется хотя бы подыскивать тему для разговора. Не говоря уже о том, что мне никогда особенно не хотелось беседовать с Саймоном. У нас не больше общего, чем у пакетика арахиса и ершика для посуды.

И то, что моя мама продолжает исчезать в туалете каждые пять минут, не помогает. Либо у нее проблемы с мочевым пузырем, либо она очень хочет оставить нас наедине, руководствуясь собственными извращенными представлениями о деликатности.

Я первый раз за два года встретилась с мамой, а она так и норовит прикрыться шляпой и исчезнуть в тени.

Когда она в пятый раз вернулась к столику, причем за время ее отсутствия я выдавила из себя пару предложений, а Саймон выдал целый монолог по поводу домашнего белого вина, который сделал бы честь Старому Мореходу [2], я решила, что теперь моя очередь прятаться среди сушилок для рук и рулонов туалетной бумаги.

— Хм, мне нужно отойти… понимаете ли… отойти в туалет, — объявила я, как только она скользнула на свое место и одарила нас благосклонной улыбкой, прочирикав: «Ну; разве это не мило?» — в четырнадцатый раз. — Вернусь через пять сек.

Или чуть позже. Мне нужен перерыв, или то, что тикает у меня в левом виске, вот-вот взорвется.

Мама давит на меня, словно огромный океан на малюсенькую подводную лодку. Но нужно напрячься и не треснуть под давлением. Я освежаю макияж, потом понимаю, что свежеоттраханный вид может польстить Саймону, и стираю все обратно.

Интересно, как долго я смогу отсиживаться в туалете, прежде чем они догадаются, что я прячусь?

Да кому какое дело! Ну и что, если Саймон подумает, что я вот уже пятнадцать минут порчу воздух в туалете? Кто знает, может, это даст мне возможность избавиться от него. А это будет просто замечательно. Я просто поверить не могу, что после всего, что между нами было и что я себе позволяла, он все еще мной интересуется. Мне до него точно дела нет. И мне точно нет дела до попыток моей мамочки по-быстрому устроить мою личную жизнь. Я вполне довольна своей жизнью, спасибо. У меня нет ни малейшего желания привязываться к другому человеческому существу при помощи куска бумаги и сомнительных клятв.

Я думала, что неспособность связывать себя обязательствами — мужская проблема.

А может, это просто частный случай, может, Саймону просто не повезло со мной. Или мне с Саймоном.

Во время маминой шестой отлучки в туалет он наконец улучает момент и предлагает мне встретиться с ним в обед завтра, «чтобы освежить знакомство». но я вежливо отказываюсь. Правда, отделаться так просто мне не удается. Когда обед подходит к концу, мама приглашает нас обоих в оперу в следующую пятницу, потом предлагает провести первый уикенд июля в ее доме в Корнуолле [3], пообедать в то же время на следующей неделе и еще упоминает про какую-то вечеринку по поводу открытия новой телевизионной программы, о времени нам сообщат дополнительно.

Я механически записываю все даты упомянутых событий в ежедневник, надеюсь, когда придет время, я смогу объяснить свое отсутствие тем. что меня нет в стране, или я собираюсь мыть голову, или я валяюсь в постели с головной болью или со страстным любовником, или придумаю что- нибудь позабористей.

— Что скажешь, разве не чудно, что мы так неожиданно столкнулись Саймоном? — зачирикала мама, когда мучительный обед наконец закончился и мы отправились в обратный путь, к Ники.

Не могу сказать, что это меня удивило, но я сочла за лучшее промолчать.

— И куда, интересно. Саймон ведет тебя завтра?

— Никуда.

— Но я думала… — Она умудрилась вовремя прикусить язычок и не выдать тайные сведения. Таким образом, вышло, что она не думала ничего.

Я знаю, что она думала. Она думала, что все прошло по ее плану. Может, она думала, что отлично меня пристроила? А я за эти два года не научилась одному — как сказать мужчине «нет», когда действительно имеешь это в виду

— И что ты теперь собираешься делать, раз уж сподобилась вернуться домой? — Она решила обратиться к более безобидной теме.