В течение длительного времени Аблай-тайша был для России весьма полезным южным союзником. Поэтому в Москве решили удовлетворить его прихоть. И в Западной Сибири начались розыски легендарных панцирей…

Между тем их судьба сложилась по-разному. Один панцирь оставил себе снимавший их татарин Кайдал или Кайдаул (по другим документам Чайдаул) и берег как святыню. Некий Байбагиш-тайша предлагал за него целое состояние: 50 верблюдов, 500 лошадей, 200 быков и коров, 1000 овец и в придачу 10 семейств невольников. Но Кайдал наотрез отказался расстаться со своим сокровищем. Умирая, он завещал своим детям беречь его как зеницу ока.

Второй панцирь татары решили принести в дар главному обскому «шайтану», который стоял на высоком берегу Оби напротив устья Иртыша. Здесь было главное святилище многих обских народов. Сюда, на Белые горы, приносили они свои дары и клали к стопам большого идола. Находился там панцирь недолго — только два года…

В 1586 году на Оби у устья Иртыша на берегу расположился лагерем воевода Иван Мансуров. Там возник недолго существовавший русский — «Обский городок». Однажды воевода решил лихим ударом раз и навсегда покончить с языческим святилищем. Чуть ли не первым ядром пушки он разбил в щепы белогорского «балвана». На некоторое время святилище, находившееся вблизи современного Ханты-Мансийска, перестало существовать. А панцирь Ермака забрал к себе влиятельный обский «князь» Алач.

Когда по приказу Москвы начались поиски панцирей Ермака для Аблая, тобольские власти прежде всего обратились к потомкам Алача, но те не знали, куда делась реликвия. Стали разыскивать детей Кайдаула. Оказалось, что у Мамета Кайдаулова есть панцирь. Предложили за него 30 рублей. Мамет отказался. Тогда тобольский воевода приказал приставу взять панцирь «неволею», то есть насильно. Долгое время считалось, что именно этот панцирь и попал в дом Ульяна Ремезова для передачи Аблаю. Сам Аблай-тайша не очень надеялся на то, что его просьба будет уважена. Когда посольство Ремезова прибыло в ставку тайши, тот осторожно спросил, удалось ли русским достать знаменитый панцирь и прислали ли его к нему. Ульян торжественно ответил: «Послали!» И тогда Аблай весь задрожал от нетерпения: «Подайте ми пансырь».

Аблай так был благодарен русским за бесценный дар, что решил отблагодарить их необычайным способом: он раскрыл им тайну захоронения Ермака. Именно тогда у Ремезовых впервые появился чертеж, на котором было изображено Бегишево кладбище и отмечена могила покорителя Сибири. Позже, в 1697 году, Семен Ульянович Ремезов сделал еще один чертеж этого места. В пояснении к изображению было сказано, что находится могила «выше погоста Бегишевского на горе на мысу под большой сосной близ юрт Баишевых при речке Башкурию(?) по течению на левой стороне на мысу горы». Несомненно, на этом месте следовало бы воздвигнуть новый памятник Ермаку!

Геолог Дмитрий Николаевич Фиалков из Омска как-то посетил место захоронения Ермака и пытался у местных татар добыть какие-нибудь дополнительные сведения. Самые упорные расспросы ничего не дали. Не обошлось и без курьеза. Прибыв вторично в Бегишево, Фиалков вдруг услышал, что один старый татарин знает «тайну» могилы Ермака. Геолог разыскал этого татарина и из его уст услышал пересказ сообщения Ремезова. С огромным волнением он спросил своего информатора: «Вам это, наверно, рассказывали ваши родители или старые люди?» На что старый татарин улыбнулся и ответил: «Зачем? Вот читай. В районной газете сказано: „Омский геолог Д.Н. Фиалков установил…“

Аблай-тайша впоследствии пожалел о том, что он выдал тайну, Ульяна Ремезова стал считать обманщиком. Почему? Вот что удалось узнать историкам.

Однажды тайша встретил Мамета Кайдаулова и похвастался ему, что стал хозяином „панциря Ермака“. Он показал свое сокровище. И тут вдруг Мамет неожиданно заявил, что показанный Аблаем панцирь… совсем не тот, который был у него насильно отобран. Мамет утверждал, что подлинный панцирь Ермака был „длинен и около грудей напереди кольцы часты, напереди ж ниже пояса прострелено, испорчено одно кольцо“. Следовательно, кто-то в Тобольске подменил реликвию. Но кто мог это сделать? Пристав, который был послан к Мамету, едва ли осмелился бы на такое. Может быть, тобольский воевода И.А. Хилков или кто-нибудь из его окружения? Это наиболее вероятно — ведь всякому хотелось бы иметь у себя такой чудодейственный талисман, о котором ходили самые необыкновенные рассказы. Как свидетельствует сам Семен Ремезов, панцирю приписывали поистине магические свойства: „чудотворение, болезненным исцеление, родильницам и младенцам отогнание недугов, на войне и на промыслах удача“,

В ремезовской летописи нет ни слова о подмене панциря Ермака. Быть может, Семен Ремезов ничего не знал об обмане, невольным соучастником которого был его отец. Впрочем, Мамет Кайдаулов мог сознательно сказать неправду Аблаю, поскольку сожалел о своей потере. Во всяком случае, Аблай-тайша поверил Мамету, огорчился и даже снарядил новое посольство, требуя передачи ему подлинного панциря Ермака. Но вскоре тайша был разбит знаменитым калмыцким Аюка-ханом и попал к нему в плен. Благодаря вмешательству русской дипломатии Аюка выдал пленника московским посланцам. Вскоре Аблай-тайша умер в Москве. Его сын Чаган-тайша в 1670 году снова обратился с просьбой, чтобы ему передали легендарный панцирь. До сих пор остается неизвестным, как ответила Москва на эту просьбу. Возможно, ответа вообще не последовало, так как вскоре „княжество“ верхнеиртышского Аблая вообще перестало существовать…

Семен Ремезов весьма долго жил совместно со своим отцом. Хотя тот пользовался всеобщим уважением, жили довольно бедно, особенно после поездки к Аблаю-тайше, когда немало личных денег ему пришлось потратить на содержание свиты. Сам Ульян Ремезов с горечью отмечал: "От той посылки оскудел и обнищал… и жизнь свою тем утратил".

Но стрелецкий сотник продолжал честно выполнять все поручения, которые ему давали тобольские воеводы. В 1664 году он ездил вверх по Ишиму для "досмотру земли и соляных озер". Это было очень важное поручение: в те времена на Руси ощущалась острая нехватка соли. Она ценилась очень дорого, и поиск новых соляных озер считался важным "государевым делом". Поход прошел весьма успешно: были найдены два соляных озера. И еще подысканы места под пашню для русских переселенцев. Было избрано место и для строительства будущего острога. Всему этому Ульян представил географический чертеж.

В 1665 году Ульян Ремезов вновь нашел соляные озера и пригодные для пашни места. По его инициативе во многих местах на Ишиме русские люди начали поднимать целину.

В 1666 году Ульяна Ремезова послали в Пелым собирать у крестьян хлеб на государевы нужды.

1667 год принес семье Ремезовых существенные перемены. В том был повинен новый тобольский воевода Петр Иванович Годунов, тот самый воевода, при котором были созданы широко известная исследователям "Ведомость о Китайском государстве" и знаменитый чертеж Сибири 1667 года.

Известный историк русской картографии Л.С. Багров составителем "Годуновского чертежа Сибири 1667 г." считал Ульяна Ремезова. Так ли это на самом деле? На этот вопрос можно дать убедительный ответ лишь после знакомства с первыми картографическими службами самого Семена Ремезова.

После прибытия в Тобольск в мае 1667 года П.И. Годунов сразу обратился ко всем тобольским служилым людям с просьбой помочь ему в выявлении новых источников доходов для государевой казны. Одним из первых на этот призыв откликнулся Ульян Ремезов. Еще 3 сентября 1667 года он подал воеводе челобитную, в которой выразил желание "послужить и поработать и прибыль… казне учинить". Чего только не предлагал Ульян! Прежде всего он посоветовал больше не отправлять из Тобольска на знакомый ему Ишим тобольских казаков на "годовалую" службу, а поселить сюда служилых на "вечное житье" и вместо денежного и соляного жалованья выделить им пашни. Ульян Ремезов даже произвел арифметические расчеты, чтобы определить размер "прибытков" от этой реформы. Предлагал он и обложить пошлиной всех торговых людей, ехавших из Тары в Тобольск. Конечно, такие предложения весьма понравились Петру Годунову. Ульян Ремезов попал в число доверенных приближенных правителя Сибири. Положение семейства Ремезовых заметно улучшилось. Появился материальный достаток.