Гораздо позже мне пришла в голову мысль: если бы в возрасте десяти лет меня оставили одну в джунглях, я бы выжила. Но если бы оказалась одна в центре большого города — погибла бы.

Я научилась искусству выживания в джунглях, узнала, что такое экстремальные условия, какие опасности подстерегают человека и как от них защититься. Я научилась уважать джунгли и управлять ими настолько, насколько это возможно для человеческого существа. Уже через месяц после приезда я, как и Туаре, была ребенком джунглей.

Постепенно мы привыкали к новой жизни, точнее, к ежедневному выживанию. Жизнь в джунглях разительно отличалась от жизни в Европе. Сейчас я понимаю, что это два абсолютно непохожих друг на друга мира, две разные планеты, две галактики.

Конечно, здесь, как и там, живут люди, которым необходимо пить, есть и спать. У них такое же зрение, обоняние, вкус, они любят и ненавидят, рожают детей и умирают. Но на этом и заканчивается то общее, что нас объединяет. Надеюсь, в этой книге мне удастся передать читателю свое собственное видение этих двух миров. Возможно, что-то мне уже удалось. Но для меня очень важно — свести два мира в одну точку.

Здесь жизнь для меня как Торнадо: она захватывает меня в свой круговорот, и кажется, что время бежит все быстрее и быстрее, а я не могу за ним поспеть.

Толпы людей, которые снуют туда-сюда и от которых некуда скрыться. Шум машин, грохот стройки прямо у меня под окнами. Постоянные ссоры в семье из-за денег, измен, равнодушия. Ссоры с соседями из-за ерунды. И самое главное — не хватает времени никогда и ни на что.

Понимаю, что, вероятно, я слишком обобщаю, и мои суждения далеко не новы, но все чаще посещает мысль, что люди в нашем западном мире живут только для себя и, постоянно заботясь о своем благополучии, никак не могут его достичь. И я не исключение. Утром идешь на работу, вечером, уставшая, возвращаешься домой. В конце месяца нужно оплатить все счета и положить то малое, что осталось, на счет в банке. Сэкономленное можно будет потратить на отпуск, чтобы, отдохнув, вновь погрузиться в водоворот будней. И этому нет конца.

Чтобы спастись от однообразия, мы стремимся к комфорту. Залезаем в долги, чтобы купить дорогую машину, большой дом или модные шмотки, которые видели в журналах и витринах магазинов. Наконец у нас появляется новая машина, возможно, и некоторое количество денег на счету, но мы все равно недовольны. И все начинается заново. Замкнутый круг, из которого я не могу найти выход.

Я не осуждаю наше так называемое «общество благосостояния», но меня не покидает чувство, что что-то не так, что мне чего-то не хватает. Я смотрю на окружающих и вижу, что и им не лучше.

Конечно, у нас гораздо больше удобств, которые и меня избаловали. Горячая вода, супермаркеты, где можно купить все, что угодно, электричество, телефон, телевидение, Интернет, электронная почта и многое другое — не говоря уже о медицинском обслуживании.

И все же, лежа по вечерам в постели, я скучаю по джунглям, по свободе и покою. Я мечтаю пробежаться босиком по траве, не краситься и не разрываться между встречами. Утром просыпаться — и вдыхать сладостный воздух джунглей. Смотреть на жаркое солнце, любоваться зелеными деревьями и восхитительными белыми облаками, которые медленно плывут по бескрайней голубой лазури.

Меня возвращает к реальности голос — радио Гамбург. Шесть утра, я спускаюсь вниз по лестнице на кухню, включаю кофеварку и в сотый раз думаю: если бы у меня было побольше денег, я бы, конечно, купила автомат, который можно еще с вечера запрограммировать, чтобы утром кофе уже был сварен. Все удобства! Как будто это жизненно необходимо...

Я поднимаюсь по ступенькам, встаю под душ, потом одеваюсь и начинаю будить детей — их надо отправлять в детский сад. Мы, как всегда, должны спешить, скоро подойдет автобус. Быстро обуваю, собираю сумки, и уже звонят. Уф!

После этого немного покоя — кроме меня дома никого нет, новый день начался. Я спускаюсь вниз, в кабинет, и сажусь за компьютер. Проверяю почту и читаю новости: как всегда, неспокойно на Ближнем Востоке, политические события и т.д. Я зажигаю сигарету, делаю глубокий вдох и представляю, как никотин проникает в мои легкие. Чувство вины заставляет вспомнить о никотиновом пластыре, который вот уже вечность лежит на полке нетронутым. Мне не нравится, что я курю.

Я бегу с одной встречи на другую, перемещаюсь из одной пробки в другую — и каждый раз спрашиваю себя: что я здесь делаю? Зачем я здесь?

Позже я снова сижу в своем кабинете, мой взгляд падает на лук и стрелы в углу. Я встаю, подхожу к луку — моя рука скользит по его резной деревянной поверхности, удивительно приятной на ощупь. Рядом стрелы с искусно сделанными наконечниками: большие — для охоты на диких свиней и страусов, поменьше — для маленьких зверей и птиц. И лук, и стрелы с любовью украшены — тот, кто сделал их, оставил знаки, чтобы увековечить себя в своем произведении.

Ностальгия опять настигает меня, но когда я поднимаю глаза, вижу лишь мерцание экрана, призывающего меня работать. Я снова сажусь на свой красный стул.

Да, жизнь в джунглях совсем не похожа на эту. Я не хочу сказать, что выросла в лучшем мире, чем этот, — их нельзя сравнивать. Но, оглядываясь назад, могу сказать, что для меня он гораздо более привлекательный, чем этот. Идеализирую ли я свое детство? Мы, дети, были счастливы, были свободны, мыслили по-другому — я думаю, что в этом и есть главное отличие.

Совсем недавно меня спросили: разве это не было безответственностью со стороны наших родителей — подвергнуть детей опасностям джунглей? Я была так ошеломлена, что сначала даже не могла ничего ответить. Безответственность? О каких опасностях речь? Опасности не в джунглях, они здесь — завтра я могу попасть под машину или умереть от несчастного случая.

Моего ребенка могут похитить, изнасиловать или убить. Я могу потерять работу, дом, машину. Разве это все неопасно?

Для меня цивилизация гораздо более рискованна, чем жизнь в джунглях. Наша жизнь здесь зависит от состояния рынка рабочей силы, от доходов, от достойного обеспечения старости, и это еще не все. Человек часто живет в состоянии постоянного стресса и даже этого не осознает.

В джунглях наоборот: все или черное, или белое; того разнообразия серых тонов, которое приносит нам цивилизация, там просто не существует. В джунглях человек или друг, или враг. Там или светит солнце, или идет дождь. Друзья и семья защищают твою жизнь и вместе обороняются от врагов. Все кажется намного проще и прозрачнее, и всегда знаешь, что ожидать.

В племени фаю у каждого свое место, каждый знает, что он должен делать. Моя семья и члены моего рода что-то делают для меня, а я, в свою очередь, для них. Все делится поровну: например, если у меня есть два рыболовных крючка, один я отдаю. Если умирает мой муж, тогда на мне женится его брат, он заботится обо мне и моих детях, строит дом, ходит на охоту. Если умирают родители, меня забирает один из членов семьи или рода.

Если я ем рыбу — беру один или два кусочка и передаю тому, кто сидит рядом со мной, он, в свою очередь, тоже отламывает кусочек и передает соседу. Таким образом во время еды каждый получает равную порцию. Люди делятся друг с другом, чтобы выжить, они остаются друзьями, пока живы, они защищают и помогают друг другу. Мужчины вместе ходят на охоту, женщины вместе добывают саго, вместе идут рыбачить.

И когда ежедневная потребность в еде была удовлетворена, мы садились у костра и рассказывали охотничьи истории. Как был убит кабан величиной с дом. Или крокодил длиной с целую реку. Все знали, что это преувеличение, но слушать было невероятно интересно, а это единственное, что ценилось. Иногда мы часами сидели в молчании, смотрели по сторонам, на птиц, которые летали над нами, жевали что-нибудь.

Если сформулировать четко, то разница между мирами в том, что жизнь в джунглях, хотя физически более напряженная, с психологической точки зрения гораздо легче. А жизнь на Западе более легкая физически, но гораздо напряженней психологически.