Васильев замолчал. И взгляд такой... будто витает он где-то там, очень далеко, с непрошибаемым выражением лица. Не нравилось оно мне, впрочем, как и следующее. Угрожающе-довольное. Что-то вроде того.

- Хорошо. А теперь я расскажу. Уж прости за то, что снова выставляю себя крутым. И поправь, если буду неправ.

Жила-была девочка, которая давным-давно, еще в детстве, то ли насмотревшись чего-то, то ли начитавшись, вбила себе в голову идею-фикс. Просто загорелась ею и решила посвятить ее воплощению всю жизнь, совершенно не желая задумываться, насколько же это глупо. С каждым годом наверняка она все больше верила в эту глупость и крушила свою жизнь, ломала, но похоже сама этого не замечала. И вряд ли замечает сейчас. Но ладно. Человек ко всему привыкает, и эта девочка привыкла... - Он поднял палец и несильно ткнул в мой лоб. - Но она была умная. И кое-что все же поняла. Ни один человек не может быть один. Несколько недель-месяцев, может, пару лет - да. Но не всю жизнь. Жить без общения тяжело. Жить сдерживая себя - еще тяжелее. А она ведь сдерживала... и в один прекрасный момент изменила кое-что. Позволила себе то, что немного облегчило ее жизнь. Да, немного, - надавил он, заметив мое возмущение. - Хочешь поспорить? Тогда скажи. - И я попыталась. Но слова, как назло, разбежались в разные стороны. - Нечего... Но девочка не хотела отступать от своей идеи. А знаешь, почему? Думаешь, она до сих пор верила, так же, как и в детстве? Нет. Просто это было привычно. Она привыкла и жила так, как жила. Одну половину дня. А другую - отпускала себя и делала то, что хотела и что считала правильным.

Сколько это продолжается? Два года? - Качнула головой. - Больше? Вряд ли на год или два. Хочешь знать, почему? Да потому что если бы эта муть продолжалась дольше, то и сама девочка поняла, насколько ее двойная жизнь бесполезна, сколько негатива она приносит и как сильно ее ограничивает. Расправила крылья? Разве?

Жил-был еще один человек. Он с девочкой виделся каждый день, но не замечал ее из-за ее же одержимости глупой идеей. И очень жалеет, что случайно причинил ей боль. Он не хотел. Видел он только одну ее половину, но однажды увидел и другую. Опять же случайно. И влюбился по уши. Веришь? А вот девочка не верила, ни в какую. Он и так ей пытался показать, и так... а она - не замечала. Хотя, этот человек думал поначалу что это так над ним издеваются, но уже скоро начал понимать. Все. По частичкам. Пока не добрался до главного, что расставило все по своим местам. А девочка тем временем тоже влюбилась, только и это сначала не замечала, а потом начала себя сдерживать. Испугалась. А вдруг тот узнает ее тайну? Вдруг уйдет. Верно? А она не могла врать, оказывается. Вот поэтому и сдерживалась. Или нет? - Замотала головой, чувствуя как все больше заливаюсь краской. - Да, - безапелляционно припечатал Васильев. - Но это получалось все хуже. Ведь и она влюбилась. Так же сильно, как тот человек?

Это не могло продолжаться вечно, так? Тот человек, опять же случайно, узнал все о жизни девочки, и она очень сильно испугалась. А как же иначе, ведь появился кто-то, кто начал рушить привычное. А кого это не испугает? Тот человек бы ни за что на нее не обижался, ведь тогда, в ее доме, он показал что выбирает ее, какой бы он она ни была. Только зря он старался. Девочка не понимает намеков, ей нужно всегда все говорить в лоб. А знаешь, что было дальше? Девочка потом сама призналась что у нее тараканы, и немалые. И из-за них она пришла к неожиданному решению. Она решила сделать врагом того, кто ей помог. Ведь она такая трусишка, не может себе признаться. Только одно хорошо в этой ситуации: девочка решила стереть границы между двумя половинками своей жизни. Жалко что скорлупу на себя нацепила. Ей скучно - говорит, но откуда она знает?

Васильев встал, отряхнул джинсы и наградил пронизывающим взглядом.

- Интересно, а девочка все это понимает? Навряд ли. Просто не хочет. И заставляет мучиться не только себя, но и других.

- Под другими ты себя подразумеваешь? - Голос дрожал. Вот он все и рассказал. Но... но...

- Почему бы и нет? Я устал, у меня уже кончается терпение, я не знаю, что делать дальше. Что будет дальше, а, Таня? Я не знаю, что от тебя ожидать. - Пауза. Усталая усмешка. - И ты не знаешь... - Он поднял руку и потер ладонью лоб. - Это почти смахивает на тупую шутку.

Вскочила от переизбытка эмоций. Надо же, какой страдалец!

- Козел ты, с крутым ником Эвил. Пусть и проницательный такой, но все равно так и не понял. Ничего не понял! Поэтому не смей хаять мои идеи, понял? Они не глупые!

- Серьезно? - взгляд пробежался по моему лицу и Мистер Проницательность очень проницательно все понял. - Вот когда будешь уверена, тогда и попробуй мне это доказать.

Так мы и разбежались по своим углам.

Без понятия, где шлялась и что делала эта проницательная сволочь, так обожающая вытряхивать всю душу, но я так сидела на прежнем месте и тихо паниковала, обняв руками колени.

Все он правильно сказал, не могу отрицать. Сказал... даже то, что у меня в мысль не сформировалось, плавало где-то в глубине. Вот так играючи понял, когда как другие никогда и ничего не понимали. Все разрушил... собака. Стукнула кулаком по земле. Бесит! Все, и его проницательность, и страх мой! Особенно последнее... сижу, дрожу как осиновый лист... прячусь. Хоть и обещала сама себе больше этого не делать!

Вскочила на ноги и быстро огляделась, пока вся решимость не испарилась. Пять костров разбросаны по широкой, покатой полянке, на самом большом и дальнем жарилось мясо - пусть я и не очень его люблю, но сейчас, когда была настолько голодна, аромат шашлыка щекотал ноздри и повышал разговорчивость у живота. И я уверено направилась к самому ближайшему костру.

- Привет, - постаралась поздороваться как можно безмятежнее, приветливее и вообще быть лапочкой. А еще - не выдать волнения.

Ко мне практически синхронно повернулись удивленно вытянутые ры... лица.

- Привет. Прив. Хай. Ага. - Отмерли и отозвались по очереди сидящие, продолжая разглядывать как редкий музейный экспонат. Почти как и я их. Взаимные гляделки закончились обоюдным удовлетворением и недоумением.

- Есть хочешь? - вполне доброжелательно спросила Воронина. - А то ты целый день шаталась.

Хлопнула глазами. С чего такая забота?

- Или у тебя в торбе буты спрятаны? - хохотнул Юрьев. - Заделишься? В обмен на... на картошку. Можно и шашлык отжать. Если, конечно, хорошо попросить.

- Я буду стараться. Ради картошки, - ехидно добавила.

Теперь грохнули все. И как гора с плеч. Возможно, с ними будет не так уж и плохо.

- А ты не такая уж и плохая. Странная, конечно. - Резин наклонился ко мне и, приняв заговорщицкий вид, спросил: - Слушай, а зачем все... ну это, - красноречиво окинул меня взглядом.

- Считайте это взбрыком моих тараканов.

- А-а-а... Это всем знакомо. Хей, пипл? - Взрыв возмущенных выкриков. - Ладно, не всем, но многим, - быстро добавил Резин. - Стенд ап, плиз, вот сюда, - а это уже мне. - Народ, двигай жопы!

Народ послушно начал двигаться и вот, освободил мне место на бревне в середке, где я сразу же и уселась, вытянув озябшие руки-ноги к потрескивающему костру. Хорошо-то как...

Резин деловито поворошил палкой угли с самого края и выкатил несколько черных камней, вызвавших повышенное внимание и галдеж. И, не слушая предупреждений, схватил один из "камушков". Кажется, догадываюсь, что это. Ясен пень, сразу же заорал во всю глотку, выронил печеную картофелину и затряс пострадавшей рукой.

- Лох ты, Резин. Когда жрать хочешь, у тебя мозг отключается.

- А он у него разве не атрофировался? За ненадобностью. - Взрыв гогота.

- Пиво бу? - Передо мной возникла бутылка. - Клиныч, светлое.

Я не стала отказываться.

Резин, знаменитый клоун нашей группы, получил утешение от женской половины и подсел ближе.

- А ты, оказывается, панкушка.

- Что, только что заметил? - ехидное со стороны. Резин отмахнулся.