- И как, слушаешь рок? Так и мы слушаем! Местами... Слыш, Феня. - Он ткнул локтем жующего Федяхина, отчего тот чуть не подавился и наградил клоуна убийственным взглядом. А тому все ни по чем. - Я путаю или ты всем этим в классе... девятом увлекался? И чего, до сих пор? Не отбрехаешься, брат, тебя же насквозь видно.

- Парень-ренген? - насмешливо спросила. Резин оставил в покое Федяхина и кивнул.

- А то. Называется Резиген. - Растянул пальцами итак круглые глаза. - Во! - Выдал протяжный "вж-жих" и принялся "сканировать" ржущую общественность. Но скоро ему это надоело и он вернулся к моему допросу. А меня это совсем не раздражало. Не ожидала что эти ребята окажутся... ну... такими легкими на подъем. Да и приятными. Наверное, от того что я удачно подсела. Вся компашка Орлова находилась далеко.

- А, да, точно, мы же про рок говорили. Даж я знаю одну песенку. Или две... а может, и несколько. - Резин развернулся и зычно крикнул: - Димон, тащи свою шестиструнку! Играть и петь буду.

- Звучит угрожающе.

- Идите вы. Добрые люди. Притащил? - Он хлопнул новоприбывшего по плечу. - Молодца, сюда садись, тоже будешь слушать.

Паренек с унынием проводил свою гитару взглядом, и вместе нее получил избавленную от фольги картофелину.

- На картошку, утешься. И уши заткни, а лучше все.

- Не верь им, я хорошо пою! - возопил Резин, не отвлекаясь от перебирания струн и их подкручивания. - Слыш, народ, харе вводить в заблуждение новую даму. Еще убежит.

- Не убегу. Я пригрелась.

Мой сосед с улыбкой показал большой палец.

- Твои цепи посильнее нагреются, тогда и мне не холодно будет.

- Кхм, - громко прокашлялся с важным видом Резин. - Внимание и молчание. Пою.

Пусть все и шутили, но послед этой просьбы воцарила тишина.

Я свободен, словно птица в небесах.

Я свободен. Я забыл что значит страх.

Я свободен, с диким ветром наравне.

Я свободен. Наяву, а не во сне.

Оказывается, наш клоун умел петь. Душевно так. Дальше подхватила одна из девушек. И я... правда тихо, мурлыкала. Хорошая песня.

Надо мною тишина, небо полное дождя,

Дождь проходит сквозь меня, но боли больше нет.

Под холодный шепот звезд мы сожгли последний мост,

И все в бездну сорвалось. Свободным стану я,

От зла и от добра. Моя душа была на лезвии ножа.

Я тут уже не смогла удержаться и запела в голос.

Я бы мог с тобою быть, я бы мог про все забыть,

Я бы мог тебя любить, но это лишь игра.

В шуме ветра за спиной я забуду голос твой,

И от той любви земной что нас сжигала в прах,

И я сходил с ума. В моей душе нет больше места для тебя.

- Эй, Ильич, наш запевала, где ты ошиваешься? Подь суды! - крикнул в перерыве Резин, но ему никто не откликнулся.

Пели уже почти все, с улыбками переглядываясь друг с другом и покачиваясь в такт музыке. Бред разноголосый, конечно, получался, но в том и прелесть. Не объяснить так просто.

Я свободен, словно птица в небесах.

Я свободен. Я забыл что значит страх.

Я свободен, с диким ветром наравне.

Я свободен. Наяву, а не во сне.

Надо мною тишина, небо полное огня,

Свет проходит сквозь меня, и я свободен вновь.

Я свободен от любви, от вражды и от молвы,

От предсказанной судьбы и от земных оков,

От зла и от добра. В моей душе нет больше места для тебя.

Эх, если бы в моей душе не осталось места для одного человека... Но песня помогла. Чувствовала я себя не в пример лучше.

Я умудрилась влиться в этот маленький коллектив. Они нормально приняли меня, а я впервые решила отбросить предрассудки... да, теперь это уже именно предрассудки. Нормальные люди. И... и странно, что я этого не замечала раньше. А. Да. Я не хотела замечать, вбив себе в голову глупости. Долбанный Васильев, все не хочешь отпускать меня?!

Бутылочка была успешно прикончена и поставлена в ровный рядом других. Все были такими "хорошими" - в отличие от меня другие побольше выпили. Кто умиленно пел, обнимаясь с соседом - как хорошо что я пересела в самый конец бревна, - кто жевал, кто где-то ходил... А кто решил поделать из себя крутого.

Орлов появился неожиданно, прямо перед носом и отозвал в сторонку. "Поговорить". А вот мне пиво напрочь снесло все предохранители и я пошла за Максиком, тихо отстегнув наруч и спустив его до костяшек. Ведь при случае эта штучка и как кастет может послужить.

Заходить глубоко в лес Орлов не стал, ограничился пятком метров. Но народ уже проглядеть можно было с трудом. Густой лесок.

Орлов развернулся.

- Он - мой лучший друг. И я его никому не отдам.

Тишина. Максик сверкал глазами, даже в темноте заметно. Я переваривала полученную информацию, перевариваться не желавшую.

- Ма-ать... - наконец, выдала. - Слушай, Орлов, а Васильев знает что ты у нас, оказывается, голубок?

Тишина. Макс тоже переваривал. Дошло.

- Чего несешь?!

- Что слышал. Поверь, Иль очень правильной ориентации. - Чего несет мой язык? Да так язвительно... Это что, я ревную? Парня к парню? Дожила. - Откажет, какая жалость... но ты не унывай... - наигранно-утешающе. - Козел. - А тут не удержалась.

- Козлиха, - не остался в долгу злящийся Максик. Оказывается его так легко вывести из себя... - Не так все поняла, я нормальный!

- Тогда зачем заявляешь что никому его не отдашь? Как я еще должна понимать?

- Так, все, я...

- Хрен тебе все. Я тебя сейчас, урод, бить буду, - мрачно пообещала, демонстративно дыша на "кастет". - Вот этим. За все хорошее. Давно хотелось.

Максик нехорошо ухмыльнулся.

- Я тебе все твои железки в кишку затолкаю, не посмотрю что баба.

- Баба тебе на рынке за прилавком. А я - Танюха, андестенд?

- Сейчас тебе андестенд будет.

Рыцарь в сияющих доспехах на этот раз появилось очень не вовремя.

Васильев втиснулся между нами, раскинув руки. Мордой к Орлову.

- Стоп! Макс, ну какого ты к ней все время лезешь? Медом намазано? - раздраженно.

- На бабу меня променял? - сразу окрысился Макс. - Че, и сказать нечего?

Васильев молчал, Орлов буравил его взглядом. И все больше эта сценка напоминала мне... разборки любовного треугольника.

Жесть.

- Короче, голубки, я вас оставляю, - насмешливо сказала, отступая назад. - Не хочу мешать такой горячей любви.

Васильев обернулся и как-то потерянно выдал:

- Таня...

Сердце дрогнуло, а куда оно денется.

Орлов выглянул из-за спины Ильи.

- Поймаю, урою.

Ответила ему свирепым взглядом напоследок. Посмотрим, кто кого.

Меня взяли к себе в палатку две девчонки, и я особо не тушевалась. Как-то не хотелось ночевать на голой земле. И, завернувшись в спальник, не смотря на крики и шум сразу же, отрубилась.

Беседка среди леса, увитая плющом и яркими цветами, залитая солнечным светом. Тишина, но не потому что там, в прохладной глубине, никого не было. О нет, там, за белым столиком кофейничали двое парней в ослепительных сюртуках и... клетчатых семейниках. Один, рыжеватый и вихрастый, держал в руках кружевной зонтик и пожирал взглядом другого, темноволосого и более меланхоличного.

- Илья! - патетично возопил вихрастый, трагически заламывая руки, будто у него только что, на его глазах, скопытилась любимая кошка. - Мой милый Илюша! Нет больше сил сдержать ту бурю эмоций, что бушует в моей груди! Ах, я разрываюсь на куски!