Пожав плечами, Хоуз сделал ложный выпад левой и резко бросил правую, целясь в челюсть противника. Но в самый последний момент отвел удар.

— Почему не ударили? — спросил Риган.

— Не хотел сносить вам голову.

— Кто научил вас этому ложному выпаду?

— Один лейтенант, по фамилии Боэн.

— Хорошо он вас научил. Я на досуге тренирую парочку бойцов… Вы никогда не хотели выступать на ринге?

— Никогда.

— Подумайте. Нашей стране нужен чемпион в тяжелом весе.

— Подумаю, — пообещал Хоуз.

— Будете получать куда больше того, чем вам платит город, можете не сомневаться. Даже если станете участвовать в договорных боях и сдавать схватки, все равно огребете куда больше.

— Ладно, подумаю, — повторил Хоуз. — Так где Доннер?

— В центре зала. Знаете что? Возьмите мою визитку. Когда надумаете, звякните мне. Чем черт не шутит? Может, вырастим из вас нового Демпси!

— А как же! — Хоуз взял карточку, протянутую ему Риганом, и опустил глаза на полотенце. — Куда же мне ее положить?

— Ой! Ну конечно! Давайте ее пока сюда. Я отдам вам ее на обратном пути. Доннер там, в зале. Номер четыре. Мимо не пройдете. Он напустил столько пару, что можно сдвинуть с места океанский лайнер.

Хоуз зашагал по коридору. Навстречу попался тощий субъект, который подозрительно покосился на него. Тощий был голым, подозрения у него возбудило полотенце Хоуза. Хоуз виновато прошмыгнул мимо, чувствуя себя фотографом на нудистском пляже. Найдя номер четыре, открыл дверь. В лицо ему ударил клуб пара, чуть не сбивший его с ног. Он попытался вглядеться в туман за дымным облаком, но это было невозможно.

— Доннер! — позвал Хоуз.

— Я здесь, приятель, — ответил чей-то голос.

— Где?

— Да здесь я. Сижу. Кто там?

— Меня зовут Коттон Хоуз. Служу в одном отделе с Хэлом Уиллисом. Он посоветовал к вам обратиться.

— А, понятно. Ну входите же, входите, — продолжал бестелесный голос. — И дверь закройте. Вы выпускаете пар и впускаете сквозняк.

Хоуз закрыл дверь. Теперь он понимал, какие чувства испытывает батон хлеба, оказавшись в духовке. Жара стояла удушающая. Он попытался вдохнуть воздух в легкие, но в горло проникал только горячий пар. Внезапно в колеблющемся тумане обрисовалась неясная фигура.

— Доннер? — уточнил Хоуз.

— Командир, здесь никого нет, кроме нас двоих, — ответил Доннер, и Хоуз улыбнулся, несмотря на жару.

Жиртрест не зря получил свою кличку. Он был не просто толстым, он был жирным, необъятным и походил на гигантскую колышущуюся чашу белого студня. Доннер сидел на мраморной скамье, прислонившись спиной к стене, и наслаждался. Его чресла прикрывало небрежно наброшенное полотенце. Всякий раз, как он делал вдох, многочисленные складки жира колыхались и дрожали.

— Вы ведь коп, так? — спросил он у Хоуза.

— Точно.

— По вашим словам, вы работаете с Уиллисом, но так может сказать кто угодно. Уиллис что, привет мне передает?

— Да, — ответил Хоуз.

— Уиллис мне нравится. Я видел, как он однажды уложил парня, который весил, должно быть, фунтов четыреста — уложил прямо на задницу. Уиллис — классный дзюдоист. Стоит только до него дотронуться — и раз-два! Хрусть — и у тебя уже рука в гипсе. Опасно иметь такого врага! — Доннер закудахтал. Когда он хихикал, все его достоинства хихикали вместе с ним. От этой тряски Хоуз ощутил легкую тошноту. — Так что вы хотите узнать? — поинтересовался Доннер.

— Знаете кого-нибудь по кличке Леди? — Хоуз решил сразу подойти к сути дела, пока не получил тепловой удар.

— Леди? — повторил Доннер. — Странная кличка. Она что, из блатных?

— Возможно.

— Знавал я в Сент-Луисе дамочку по кличке Леди Дятел. Она была стукачкой. Хорошо работала! Отсюда и кличка. Дятел стучит, понимаете?

— Понятно, — кивнул Хоуз.

— Она все, абсолютно все знала! Знаете, как она вытягивала нужные сведения?

— Могу себе представить, — буркнул Хоуз.

— Да, тут много воображения не требуется. Она вытягивала из клиентов все, что ей было нужно, в постели. Готов поклясться, выудила бы все тайны и у сфинкса — посреди пустыни…

— Где она сейчас? Здесь, в городе?

— Нет. Она умерла. Настучала копам на одного парня. Зря она с ним связалась — с ним тягаться себе дороже. Вредно для здоровья. Профессиональный риск. Бам — и нет больше Леди Дятла.

— Он ее убил, потому что она на него настучала?

— Да, но не только. Вроде бы она еще заразила его триппером. Парень был очень чистоплотный — я имею в виду, соблюдал личную гигиену. Ему не понравился ее подарок. Бам — и нет больше Леди Дятла. — Доннер немного помолчал. — А если подумать, не такой уж она была и леди, правда?

— Правда. А что насчет той Леди, которая нам нужна?

— Вы хоть намекните, кто она!

— Сегодня вечером ее собираются убить.

— Да? И кто же собирается ее убить?

— Вот как раз это мы и пытаемся выяснить.

— Да… Крепкий орешек вам попался!

— Ага. Слушайте, а может, выйдем и поговорим в другом месте?

— В чем дело? Простыли? Я могу попросить их поддать жа…

— Нет, нет, нет! — поспешил остановить Доннера Хоуз.

— Значит, Леди? — Жиртрест задумался. — Леди.

— Да.

Казалось, в кабине стало еще жарче, словно размышления Доннера способны были повысить и без того высокую температуру. Каждая секунда его размышлений как будто добавляла лишний градус. Хоуз тяжело дышал ртом, вдыхая раскаленный воздух. Ему хотелось сбросить полотенце, сбросить с себя кожу и повесить ее нас гвоздь. Ему захотелось выпить стакан ледяной воды. Стакан холодной воды. Пусть стакан теплой воды. Он согласился бы даже на стакан горячей воды. Все равно она холоднее, чем температура в парилке. Пот тек изо всех его пор; а Доннер все думал. Томительно тянулись секунды. Испарина покрыла лицо толстяка, пот ручьями стекал с широких плеч, струился по спине.

— В старом клубе «Блэк энд Уайт» была одна цветная танцовщица, — произнес он наконец.

— Где она сейчас? Здесь?

— Нет. Устроилась стриптизершей в Майами. Ее называли Леди. Раздевалась очень изящно. Прыщавые юнцы и любители цветных ее просто обожали. Да, она была у них звездой. Но теперь она в Майами.

— А здесь кто?

— Я пытаюсь вспомнить, — сказал Доннер.

— А вы не можете вспоминать побыстрее?

— Я думаю, думаю! — обиделся Доннер. — Была еще торговка наркотиками по кличке Леди. Но, по-моему, она переехала в Нью-Йорк. Сейчас все барыги стекаются туда. Да, она сейчас в Нью-Йорке.

— А здесь-то кто остался? — Хоуз, теряя терпение, вытер потное лицо потной рукой.

— Эй, знаю! — вдруг воскликнул Доннер.

— Кто?

— Леди. Новая шлюха в квартале красных фонарей. Знаете, где это?

— Смутно.

— Она работает на Маму Иду. Место вам знакомо?

— Нет.

— Спросите у ребят из отдела, они знают. Поищите ее там. Леди. У Мамы Иды.

— Вы ее знаете? — попытался уточнить Хоуз.

— Кого, Леди? Только в силу профессии.

— Чьей профессии? Вашей или ее?

— Моей. Пару недель назад я кое-что у нее узнавал. Господи, мне бы сразу про нее вспомнить! Только я никогда не зову ее Леди. Так ее зовут на улице. Ее настоящее имя Марсия. Настоящая красотка!

— Расскажите мне о ней.

— Рассказывать почти нечего. Вам нужна ее подлинная биография или история, которой она пичкает клиентов? Иными словами, вам рассказать о Марсии или о Леди?

— Меня интересуют обе.

— Хорошо. Вот что говорит о ней Мама Ида. Поверьте мне, она денег на ветер не бросает. Все, кто приходит на Улицу шлюх, ищут заведение Мамы Иды. А стоит им попасть туда, как они западают на Леди.

— Почему?

— Потому что у Мамы Иды богатая фантазия. Значит, легенда такая. Марсия родилась в Италии. Она — дочь какого-то итальянского графа, у которого была вилла на Средиземном море. Во время войны Марсия, против воли отца, вышла за партизана, который сражался против Муссолини. Она прихватила из дому драгоценностей на десять тысяч долларов и ушла к нему жить в горы. Представьте, этот благородный цветочек, дитя, которое научилось ездить верхом прежде, чем ходить, стала жить в пещере с целой бандой бородачей. Но однажды ее мужа убили во время рейда на железную дорогу. Его заместитель заявил, что Марсия переходит к нему. Вскоре она стала общей женой для всей банды головорезов. Однажды ночью Марсия сбежала. Они преследовали ее в горах, но ей удалось скрыться.