— Они отдалённо напоминают людей, особенно до пояса, но с тёмными перепончатыми крыльями, как у летучей мыши, и с кривыми и деформированными нижними конечностями. Лица бесстрастно-жестоки. Когда смотришь на них, то становится жутко от их холодного непроницаемого взгляда. Вроде бы они похожи на людей, но людей без души, без эмоций, без чувств. Существует много чудовищ, и монстрологи изучают их образ жизни и мыслей. Я же занимаюсь упырями вот уже шестнадцать лет, и могу говорить лишь об их образе жизни, но до сих пор мне не пришлось уловить и намёка на какие-либо абстрактные мысли, стремления и чувства. А между тем они живут колониями, у них есть свои вожди, воины, строгая дисциплина, долговечные семейные союзы. Как они воспитывают детей? Привязаны ли к ним? Существуют ли для них такие понятия, как любовь и ненависть? Я до сих пор ничего не понял.

— Разве ты один занимаешься изучением упырей? — спросила Адель.

— Нет, многие посвятили себя этой теме, но ни один из них не придвинулся к разгадке ни на шаг ближе, чем я. Обычно это кабинетные учёные, которые только собирают и сортируют информацию об этих тварях.

Франк устал слушать про учёные горести Ника.

— Ну, и выбрал бы тему поприятнее, — прямо посоветовал он. — Изучал бы карликов.

Адель не знала, куда деваться от смущения. Мальчик, конечно, не думал ничего плохого, но Ник мог заподозрить грубый выпад против своей внешности.

— Тема интересная, даже захватывающая, — с горечью согласился Ник. — Я мечтал бы ею заниматься, но она для меня закрыта.

— Почему? — удивился Франк.

— Карлик изучает карликов, — объяснил Ник. — Это будет слишком смешно.

Адель стало обидно за этого человека.

— По-моему, нет ничего смешного, если занимаешься любимым делом.

— Попробовал бы кто-нибудь посмеяться надо мной! — воинственно подхватил Франк. — Я бы его так звезданул камнем…

— Вы не знакомы с учёным миром, — вздохнул Ник. — Иногда не знаешь, с кем безопаснее общаться, с монстрами или монстрологами.

Франку пришла в голову блестящая идея, и он даже запрыгал от восторга, едва не раскачав плот.

— Хочешь, я подарю тебе моего приятеля-змея? Он живёт за пустыней, по ту сторону гор, у озера с сонной водой и караулит простаков. Без меня он будет иметь вдоволь пищи, и никто его не станет дразнить. Представляю, как он разжиреет и отупеет от скуки. Если ты станешь его изучать, он очень обрадуется: всё-таки какое-то развлечение.

Карлик весело улыбался, слушая мальчика.

— Надо будет наведаться к твоему змею, — согласился он. — Посмотрю, какой у тебя был приятель.

— Передай ему от меня привет, — попросил Франк. — Но близко не подходи, потому что хвост у него очень цепкий.

— А хорошо, что мне не надо проходить через землю упырей, — порадовалась Адель. — И землю карликов мы почти что миновали. Что они из себя представляют? Они люди?

— Нет, но похожи на людей. У них своя очень сложная и жестокая государственная система. Внешне они не страшны, но они очень законопослушны и слепо выполняют всё, что постановляет их правительство. Без сомнений и колебаний они могут убить даже собственного ребёнка, если получат такой приказ. Это рабы, полностью лишённые воли.

— А правительство? — спросила Адель.

— Никто не знает, что оно из себя представляет, — объяснил Ник. — Карлики живут обособленно, в переговоры не вступают и убивают всех, кто попадёт на их землю. Я не знаю ни одного человека, который вернулся бы из их страны. Сами они тоже не заходят в чужие края, но бывали случаи, когда их лодки относило к людям. Они всегда возвращались к себе, хотя, по их словам, там их ждала смерть.

— За что? — не понял Франк.

— За то, что уходили со своей земли, пусть даже против воли.

Франк плюнул в сердцах.

— Интересно, а ослы у них есть? — спросил Серый.

— Не знаю, — признался Ник.

— Вот там, наверное, ослов и ставят между двумя стогами сена, чтобы они умерли от голода, — догадался Серый.

Никто, кроме Адели, не понял рассуждений ослика, но расспрашивать не было времени.

— Проплыли! — заорал Франк, скача по плоту, как сумасшедший. — Вот он!

— Осторожно, — остановила его Адель.

— Да, здесь от реки отходит рукав, — спокойно подтвердил Ник. — В этом месте течение очень неспокойное, и к берегу подойти трудно, а чуть ниже нам будет легче управляться с плотом.

Он стоял с шестом наготове, маленький, с огромной головой и короткими ногами, но решительный и смелый. Вот он оттолкнулся от выступающего из воды валуна, и плот легко проскользнул между двумя другими камнями. Адель поняла, что их жизни в надёжных руках, но всё-таки с волнением следила за камнями, на которые нёсся плот, в последнюю секунду ловко их огибая.

— А теперь — к берегу! — сам себе скомандовал Ник.

— Ну, и ловок же ты! — восхищённо воскликнул Франк, когда плот врезался в заросший травой берег.

Лес подступал к самой воде, но чуть ниже начиналась полоска луга.

— Путешествие по воде закончилось, — торжественно объявил карлик. — Начинается путешествие по суше.

Моську осторожно перенесли на берег и положили на расчищенное местечко. Она спала спокойно и крепко.

— Красивая собачка, — отметил Ник.

— По-моему, ей не было больно, когда мы её поднимали, — с надеждой сказала Адель.

— Она не стонала, да и сейчас… — Карлик наклонился к пострадавшей. — Дыхание спокойное и ровное. Я не силён в медицине, но, по-моему, она очень скоро выздоровеет. Не будем её будить. Говорят: сон — лучшее лекарство.

— Тем более, что другого лекарства мы не знаем, — согласилась Адель.

— Теперь подумаем об обеде, — решил Ник.

— Об ужине, — возразил Франк.

— Пусть это будет ужин, раз пришло его время, — кивнул покладистый карлик. — Если наловить рыбы…

— … да ещё изжарить её… — подхватил Франк.

Ослик вздохнул и сорвал аппетитную веточку. Он очень сочувствовал голодным друзьям, но вокруг него росло такое изобилее вкусных растений, что удержаться от еды он не мог.

— Нужен костёр, — бормотал Ник. — А для этого нужен огонь. Были бы у меня кремни, я бы мог высечь огонь. Трением способны добыть огонь только дикари…

— А почему только они? — спросил Франк. — Почему мы не можем? Поглупели, пока переставали быть дикарями?

— Забыли способ добывать огонь таким образом и потеряли навык, — пояснил Ник.

Он долго бродил по берегу, что-то прикидывал, выискивал, но возвратился ни с чем.

— Вы не против сырой рыбы? — спросил он. — Рыбу можно есть и сырой, хоть это менее вкусно.

— А я насобираю улиток и гусениц, — подхватил Франк.

Карлик с сомнением посмотрел на мальчика, заподозрив, что эта реакция вызвана отвращением к сырой рыбе и является не чем иным, как издевательством.

— Да я их насобираю мигом! — простодушно обнадёжил его Франк. — Здесь сыро и много травы. Иногда в горах мне совсем было нечего есть, и тогда в дело шли всякие слякотные и ползучие твари. Некоторые из них очень даже вкусны.

— По-моему, лучше съесть сырую рыбу, — поспешно сказала Адель.

— Как хотите, — разочарованно ответил мальчик, но сейчас же воодушевился. — Так давай свою расчёску. Мы выломаем из неё столько зубцов, сколько будет нужно Нику.

— Только один, — уточнил карлик.

Он очень ловко расшатал и выломал зубец, согнул его с помощью камней и обточил конец. Для лески он выбрал гибкие и прочные стебли какой-то травы, поплавок сделал из кусочка ветки, прикрепил крошечный камешек для того, чтобы крючок не сносило течением, и привязал другой конец лески к длинному пруту.

— Удочка готова, — объявил он бодро. — Теперь, Франк, ты должен добыть наживку. Поищи червяков пожирнее, но не ешь их сам, а оставь для рыбы.

Мальчик не распознал насмешку и со знанием дела стал переворачивать полусгнившие сучья, собирая червей.

— Теперь мы должны очень постараться наловить ужин, — сказал Ник, забрасывая удочку.