─ Ну, и как насчет сна?

Вера закатила глаза и пробормотала:

─ Мама снилась, младший брат снился, мы шутили, разговаривали…Вам это неинтересно!

─ Брат? А в твоем сне случайно не присутствовал обнаженный мужчина возле водопада? Обманывать своего сеньора ведь некрасиво! ─ Стефано присел на корточки и, опираясь локтем на колено, наблюдал за ней.

Вера поняла, что деваться некуда, он поймал ее на вранье. Она вскочила и выбежала из пещеры.

─ Просто я пошла попить воды! Мне очень хотелось пить! А вы вечно оголяетесь! Не подсматривала я вовсе! Очень мне надо!

Стефано повалился на спину от смеха.

─ Я вечно оголяюсь? Конечно! Все хорошо рассмотрела?

Вера смущено опустила голову.

─ В наказание побудешь для меня зеркалом, ─ сурово сказал Стефано.

Он собирался побриться с помощью кинжала. По правде говоря, в зеркале он не нуждался, но хотелось пофлиртовать с Верой.

Вера посмотрела на острое лезвие и улыбнувшись, сделала вид, что не понимает его.

─ Для чего вам зеркало, сеньор Стефано? Хотите лишний раз убедиться, что вы красивый!? Не сомневайтесь, так оно и есть.

─ Да ну? ─ он искренне удивился, но не словам, а интонации, с которой они были сказаны, простодушной и бесхитростной. ─ Хочу избавиться от зарослей на лице. Если я порежусь, будешь виновата ты! ─ Стефано улыбнулся, заранее приготовив ответ.

─ И каким образом мне придется заглаживать свою вину? ─ поддержала его флирт Вера.

─ Ты разве не знаешь, как легко женщины справляются с порезами на лицах мужчин? ─ Стефано игриво посмотрел на нее, но тут же продолжил. ─ О, я и забыл! Ваши мужчины носят бороды по пояс! ─ он самодовольно засмеялся.

─ Да уж прямо, по пояс…Мой муж брился по два раза на день. Утром ― для общества, а вечером ― для меня. ─ Вера гордо глянула на генуэзца.

Стефано это не понравилось. Мужа славянки он причислил к своим личным врагам. Генуэзец вспыхнул, представив, как похожий на медведя лохматый, грубый мужик гладит огромными ладонями ее нежную грудь. И…о, боже…целует слюнявыми толстыми губами и стонет на ней, ритмично двигая мясистыми ягодицами. Стефано нарисовал на своем лице приторную улыбку и вкрадчиво, с трудом скрывая раздражение, спросил:

─ Ты еще любишь своего мужа?

─ Я вышла замуж по любви, ─ уклончиво ответила она. ─ Но…все уже давно в прошлом… бессмысленно вспоминать его. ─ Вера увидела, что разнообразные эмоции отразились на его красивом лице, и ей стало так радостно и светло на душе. Значит, она ему не безразлична! Но обсуждать Игоря ей совершенно не хотелось. Хватит и того, что она подглядывала. Она ловко перевела тему разговора:

─ Какие же существуют средства для лечения порезов?

Стефано посветлел лицом и ожил:

─ Их много, но самое надежное ─ поцелуи.

─ Ага! Так вы специально изрежете себе все лицо! ─ поддела его Вера.

─ И ты не проявишь милосердия?!

─ Не знаю, не знаю, ─ Вера опустила густые шелковистые ресницы, ─ надо подумать… Дарить поцелуи малознакомому мужчине…Хм..м… Тот вечер совсем не в счет. Просто вы меня тогда околдовали, загипнотизировали!

Стефано усмехнулся, обдумывая ответ. Что-что, а флиртовать он умел! Взглянув на нее из-под нахмуренных бровей, он тихо спросил:

─ Так значит, не поцелуешь?

─ Ну, разве только один раз. А если вы, сеньор Стефано, не порежетесь, то и ни разу!

Стефано залился веселым смехом, сделав вид, что принимает ее отказ. Оказаться в роли отвергнутого ухажера у женщины, которая принадлежит ему ─ это что-то новенькое. И к тому же так развлекает! Надоело все время брать крепости без боя! Конечно, он не хотел видеть ее испуганной и покорной. Насилие над женщиной ─ удел низких и презренных мужланов. Намного лучше приручить ее…влюбить в себя!

─ Приступим, ─ сказал он и, перестав смеяться, взял в руки кусок мыла.

Кинжал был острым, и Стефано особо не старался. Он смотрел в глаза девушки, большие и ясные. Они казались ему похожими на цветы барвинка, оплетающего в Солдайе клумбы. Растению нипочем ни заморозки, ни засуха, его голубые цветы не гибнут даже под мартовским снегом.

― Ой, чувствую, кровь моя хлещет … ─ проговорил он, подмигивая Вере. ─ Почему ты не поправляешь меня?

─ Не кровь, а мыльная пена капает на вашу одежду, сеньор Стефано. Вы не порезались, вот я и молчу.

─ Обманываешь… ─ недоверчиво проговорил Стефано, вытер холстом остатки пены и провел им по лицу. Пятна крови выступили на материи, и он улыбнулся, взглянув на девушку. ─ Коварная! За это тебе штраф. Поцелуешь меня в губы.

Вера усмехнулась. Хитрый генуэзец специально поцарапал ногтем лицо! И она тоже схитрит. Она захихикала:

─ А штрафы-то мы не оговаривали!

─ Проклятье… ─ выдохнул Стефано. Паоло был прав, когда говорил, что в ней сидит черт. Лазурные глаза победоносно сверкали. Но Стефано не поддался на ее хитроумную уловку. Он вздохнул и жестко сказал:

─ Ты что, глухая? Или жестокая вертихвостка… заметила, что я покорен твоей красотой? Помнишь, я говорил, что не отпущу тебя? Так и оно вышло, рок все сам решил. Забудь про своего мужа, больше ты его никогда не увидишь, ─ он помолчал и добавил. ─ Ты не выходишь у меня из головы… я очень хочу тебя. Ты что, не понимаешь… я могу в два счета покончить с твоим кокетством! ─ Стефано изобразил на лице натянутую улыбку. Он не узнавал самого себя. И это он говорит той, которая дважды спасла его от смерти?

«Ты неблагодарный мерзавец»! ─ мысленно обругал он себя.

Но голос голодной плоти был сильнее совести. Ее угрызения Стефано быстро подавил, объяснив себе, что окружит ее вниманием, заботой, она будет жить не хуже знатной дамы. Дорогие наряды, украшения ─ все самое лучшее.

─ Я понимаю, ─ натянуто улыбнулась Вера, ─ у меня нет права выбора. Оно за вами, сеньор Стефано. И вот еще что… я не насмехалась, а просто пошутила.

Вера нисколько на него не обиделась. В Стефано было столько очарования, что обижаться на него было просто невозможно. Она наблюдала за ним, и ей казалось, что они знакомы тысячу лет. Пленница генуэзца с грустью отметила важные различия между Стефано и Игорем. Оба вспыльчивые, с сильным характером, но в муже нет той глубинной доброты, которую она заметила в Стефано. Игорь думает только о себе, и больше не о ком. Выгодно или не выгодно ему, обожаемому, ─ остальное не в счет. Вера вспоминала их отношения в первые месяцы после знакомства и поражалась своей глупости и слепоте. Каждый шаг ее мужа, каждый его поступок был тщательно обдуман и просчитан. А когда она с тяжелым отравлением попала в больницу, Игорь не отложил встречи с партнерами, чтобы не потерять многообещающий контракт. А ведь его «любимая» жена лежала в реанимации!

Стефано нахмурился и замолчал, почувствовав, что сказал лишнее. Ему ведь нужна не покорная наложница, а страстная любовница, стремящаяся к нему сама, а не по приказу. Где присутствует принуждение, нет места чистой любви. Но остановиться он уже не мог.

─ Для начала поцелуй меня, ─ томно проговорил он.

Вера порозовела от возмущения, не считая себя прирученной рабыней. Ладно, пусть думает, что хочет, а она насладится этой игрой, скрыв свое страстное влечение к нему.

Она встала на колени и послушно потянулась к его губам….

─ Да, поцелуй меня… ─ прошептал Стефано, обнимая ее за талию.

Пенье птиц, шум водопада, шелест листвы ─ все эти звуки пропали и растворились. Она присела рядом и несмело прижалась губами к его подбородку, где возле соблазнительной ямочки краснела царапина… она должна всего один поцелуй. И он будет долгим, очень долгим. Не отрывая рта, она обвела кончиком языка чувствительный контур его губ. Стефано вздохнул, и развернувшись к ней, сильно притиснул к себе. Вера закрыла глаза, ее голова закружилась, когда их губы слились в нежном поцелуе. Она обхватила руками его за шею и прижалась к крепкой груди, стремясь почувствовать его сильное тело, услышать учащенное дыхание. Руки сами по себе поднялись к волосам Стефано, густым и шелковистым. Она вдохнула их свежий запах, смешанный с цветочным мылом и утонула в омуте томных ощущений. Забывшись в порыве нарастающего желания, Вера страстно ответила на его поцелуй. Не дожидаясь от него первого шага, она сама стала ласкать его язык, делая слияние губ более глубоким. Его теплая ладонь мягко скользнула по разгоряченному лицу, задержалась на плече. Он оторвал губы и посмотрел на ее грудь, скрытую одеждой. Его руки сами жадно стиснули нежные холмики, и она нежно застонала.