Вера, сгорая от нетерпения, помчалась на кухню, откуда доносилось хриплое пение и повизгивание ножей, ― Раффи никогда не пользовался точильным камнем, а затачивал ножи друг о друга. Эльжбета с улыбкой пошла за ней.

─ Раффи, почитай-ка нам, а то у сегодня меня глаза болят, ─ важно сказала она, передавая записку в руки повару.

Положив на разделочный стол два ножа, пожилой мужчина развернул пергамент и поднес ближе к лицу, щуря слезящиеся старые глаза. Его полное, раскрасневшееся от кухонного жара лицо помолодело, озарившись светлой улыбкой. Он вытер пот со лба полотенцем. Вера замерла.

─ Мне читать любовное послание?

─ Читайте!

Раффи поправил на голове колпак, поставил ногу на низкую табуретку. Эльжбета засмеялась:

─ Тебе в театре бы играть, а не кур жарить!

Армянин высоко поднял брови и начал читать:

«Прекрасная Вера! Прими творение природы от нищего духом, чье сердце, обожженное твоим кротким взором, не знает лекарства, а плоть томится в безмолвной жажде. Взгляни на небо, и ты увидишь, что звезды меркнут перед твоей красотой! ─ Раффи замолчал, делая выразительную паузу.

─ Раффи! Ну, чего вы замолчали? ─ пылко воскликнула Вера, порозовевшая от волнения.

«Только твои губы ─ лепестки тюльпанов, смогут утолить желания, но их прикосновение не сможет залить в душе пожар», ─ протянув к Вере волосатую руку, забрызганную виноградным соком, повар помолчал пару секунд и закончил:

«Путник, странствующий в царстве миражей в поисках живой души»!

Вера негромко простонала, ощущая легкое головокружение и окунаясь в омут сладких переживаний. Стефано, оказывается, человек с нежным сердцем и склонностью к писательству.

─ Восхитительно! ─ сказал повар, скручивая пергамент.

Вера забрала у него послание и прижала к груди. Затем она поднесла его к щеке:

─ Стефано, мой Стефано… ─ восторженная улыбка застыла у нее на губах.

─ А я недооценила сеньора Монтальдо,─ задумчиво протянула Эльжбета.

─ Вот так всегда. Проживешь с человеком под одной крышей не один десяток лет, и не узнаешь его иногда, ─ философски прибавил Раффи, возвращаясь к своей стряпне.

Вера пошла к себе в комнату, уселась возле окна и раскрыла книгу. У нее никак не получалось сосредоточиться на чтении. Стефано уехал всего часа два назад, а ей уже не терпелось обнять его и поцеловать, прижавшись к широкой груди. Но он придет только к вечеру…. так невыносимо ждать! Она раскрутила пергамент, сняв с него ленту, и взглянула на стройный ряд угловатых латинских буков. Теплый летний ветерок, ворвавшись в распахнутое окно, перевернул несколько страниц книги, лежащей на ее коленях. Вера усмехнулась, испытывая легкое раздражение из-за своей небрежности. Теперь придется долго искать нужную страницу, с трудом вникая в смысл средневекового итальянского языка. Чтобы опять не произошло подобной неприятности, она решила воспользоваться металлической закладкой, выглядывающей из переплета записной книги Стефано. Вера протянула за ней руку, не вставая со стула. Шкодливый ветерок, решив пошалить, налетел с новой силой, распахнув настежь обе рамы. Книги попадали с подоконника на пол. Собирая их с пола, Вера ради любопытства раскрыла записную книгу. Она удивилась, увидев совершенно другой почерк, округлый и более изящный, чем в записке.

─ Странно… Хотя…он мог попросить кого-то…Нет, маловероятно, ─ проговорила она вслух, перелистывая страницы и замечая, что все они исписаны одной рукой. Не найдя и малейшего сходства между почерками, удивленная Вера уставилась на букет лилий, ─ кто же ты, незнакомец? ─ вздохнула она с улыбкой.

Слегка разочарованная, но заинтригованная и польщенная вниманием незнакомца, она все-таки поинтересовалась у повара и Эльжбеты, кто принес цветы, ничего не говоря о своем открытии.

─ Мальчишка-посыльный, ─ ответил Раффи, бросив на нее недоумевающий взгляд. ─ Хороший такой мальчик, я попросил его сбегать в ближайшую лавку за пряностями. Не отказал старику.─ Раффи выглянул в окно. ─ Да, вот он, уже бежит!

На кухню забежал чумазый мальчишка со свертком. Рафии ласково погладил по лохматой головке и, сказав несколько слов на армянском языке, насыпал в протянутые ладошки засахаренного инжира.

Вера поймала мальчика за руку, когда он переступил порог дома, на ходу запихивая в рот сладости.

─ Малыш, ─ начала она вкрадчивым голосом, не отпуская худенькой ручонки, ─ кто тебя попросил принести букет?

На грязном личике вспыхнули хитрые глазки. Мальчик что-то сказал на армянском, качая головой и пожимая плечами. Вера огорчено нахмурилась. Она отпустила руку ребенка, но ей очень хотелось увидеть таинственного поклонника или хотя бы узнать, кто он. И тут ей пришла в голову хитроумная идея. Быстро срезав с куста несколько алых роз, она окликнула мальчика.

─ Подожди! У меня кое-что есть для того господина!

Тот вернулся, и она рассмеялась, раскусив юного мошенника, якобы не знающего никакого другого языка, кроме армянского. Прежде чем передать мальчику наспех сорванный букет, Вера сказала:

─ Передай ему, и скажи, что от меня. И еще скажи, что я не понимаю его желания остаться неизвестным.

По выражению лица ребенка было заметно, что он все прекрасно уяснил. Забрав из ее рук розы, мальчик пустился бежать, бережно придерживая рукавами колючие стебли. Выждав, пока расстояние между ними станет не менее двадцати метров, Вера устремилась за ним, не думая о домашних туфлях и неприбранных волосах. И то, и другое считалось недопустимым для дамы при посещении города.

Мальчик бежал очень быстро, но она не отставала, ощущая лишь, как нижнее платье прилипает к вспотевшей спине. Мимо мелькали стены домов, увитые виноградом, балконы с яркими цветами. Вера чувствовала небывалый душевный подъем, вызванный забавным приключением. Кто же он такой, ее загадочный почитатель?

Неожиданное происшествие нарушило все ее планы. По улице рысью промчался отряд всадников. Не беспокоясь о безопасности горожан, наглые всадники погоняли лошадей, и те с бешеными глазами неслись по узкой улице, поднимая клубы пыли. Прохожие шарахались в сторону, осыпая бранью лихих наездников. Но больше всех ругался пожилой мужчина, собирая и укладывая в корзины уцелевшие яйца, раскатившиеся по мостовой. Вокруг него собралась толпа добровольных помощников. Некоторые смеялись, но большинство разделяло возмущение потерпевшего убытки горожанина.

Вера напряженно всматривалась в конец улицы, тщетно пытаясь увидеть армянского мальчика с букетом красных роз.

─ Тьфу ты! Улизнул, чертенок! ─ вырвалось у нее.

С досадой махнув рукой, она присоединилась к горожанам и стала поднимать с дороги целые яйца.

Люди разошлись, а она осталась стоять, запыхавшаяся и удрученная. Оглядевшись, Вера поняла, что находится недалеко от главной площади. Впереди виднелись городские ворота и подъемный мост, позади ― католический собор и административные здания. И самое неприятное было то, что она находилась в одном из наиболее оживленных мест города, да еще и в утренние часы, когда в Солдайе кипит жизнь. Хотя базарные ворота были уже давно открыты, шумные и нескончаемые толпы торговцев и прочих граждан, желающих продать свои товары, еще направлялись на рынок. Еще она заметила, что ее вид вызывает улыбки. Ей стало некомфортно под насмешливыми взглядами прохожих, кроме того, мучила сильная жажда. Она вспомнила о фонтанах, которые были не только украшением города, но и спасали от жажды. Вода в них была чистая, пригодная для питья. Один из них располагался перед главными воротами, а другой ― с противоположной стороны на въезде в город. Изнуренная такой пробежкой, она побрела к ближайшему фонтану. Жара выматывала до крайности.

Вода Вере не понравилась, но она зачерпнула ее в ладони и ополоснула лицо, не рискуя пить. Очень хотелось просто посидеть возле фонтана, насладиться живительной прохладой. Почувствовав, что кто-то коснулся ее руки, она испуганно обернулась. Увидев деревянные борта низкой телеги, Вера подняла удивленные глаза.