Граф пришпорил своего коня, стегнул хлыстом лошадь Ирис, и они помчались по извилистой дороге. Вда-ли, за горизонтом, в лучах летнего солнца Ирис увидела блеск далекого моря. Ирис не видела раньше так много во-ды, и ее поразило, что бесконечная водная равнина смыка-ется вдалеке с голубым небом. Трудно было даже отделить морскую синеву от небесной.

Лошади скакали по дороге, идущей на границе дубравы и поля. Их путь то уходил под могучие кроны вы-соких дубов, то вырывался на простор пшеничных полей. В дубраве было светло и просторно. На яркой зеленой траве кое-где паслись пятнистые олени. При виде всадников они тревожно поднимали головы и, не прекращая жевать, на-стораживали чуткие уши. Некоторые срывались со своих мест, поспешно убегая в кусты, или исчезали в темной гро-маде леса. Другие были посмелее и опять опускали голову к траве, продолжая свой завтрак. Дорога нырнула в заросли орешника, и Ирис увидела, как что-то серое мелькнуло в ногах у лошади. В следующее мгновение ее Чик, заржав, поднялась на дыбы и со страшной скоростью помчалась по дороге. Девушка с большим трудом удержала поводья.

— Волк! — мелькнуло в голове Ирис.

Кобыла понеслась уже не по дороге, а напрямую — через ухабы, валуны и узловатые корни дубов, торчащие из земли. Ветви орешника хлестали по лицу испуганной де-вушки, изо всех сил обхватившей взмыленную шею лоша-ди. В некоторые моменты казалось, что Чик несется прямо на широкий ствол дуба, потом вдруг она резко поворачива-ла и скакала прочь. С ужасом Ирис увидела впереди не-большой ручей с обрывистыми берегами. Зажмурив глаза, она вцепилась что было сил в черную гриву и прижалась своим хрупким телом к взмыленной лошади. Вдруг Ирис почувствовала, как она взлетела в небо, и сердце ее замерло от страха. В следующее мгновение тяжелые копыта с гро-хотом врезались в противоположный берег, да так что Ирис еле удержалась в седле. Кобыла выбежала на поле и поска-кала по пшенице. Тяжелые колосья хлестали по ногам де-вушки. Теперь путь лошади был закрыт сплошной стеной зреющей пшеницы. Ирис понимала, что в любое мгновение под ее копытами может оказаться и камень, и скрытая ям-ка. Тогда, подвернув себе ногу, Чик рухнет на землю вме-сте с ней и раздавит ее своим тяжелым телом. Ирис подня-ла глаза от мчащихся внизу колосьев и увидела, что там, куда скачет испуганное животное, поле заканчивается. Впереди уже явственно различался высокий обрывистый берег, внизу под которым, сверкая в лучах золотистого солнца, плескались зеленоватые морские волны. Девушка начала бить кобылу, вцепилась в уши, пытаясь ее остано-вить, но испуганное животное еще быстрее неслось к кру-тому обрыву.

С отчаянием Ирис оглянулась назад и увидела гра-фа, уверенным галопом скачущего за ними. Ветер раздувал черный плащ всадника, хлеща его полами по взмыленным бокам стремительно мчащегося жеребца. Граф прижался всем телом к шее своего Грига, стараясь не уменьшать ско-рость погони. Казалось, всадник и его конь слились в еди-ное прекрасное существо, превратились в мифического кентавра. И этот кентавр догонял их с Чик! Альмер заста-вил своего жеребца описать большую дугу и пошел напере-рез взбесившейся кобыле Ирис. Через мгновение, сильно изогнувшись в седле, граф ловко подхватил под уздцы ло-шадь девушки и крепкой рукой увлек ее прочь от берега моря. Возбужденное животное сразу подчинилось твердой воле человека и через пару минут уже спокойно стояло на краю обрыва. Альмер крепко держал в одной руке поводья, а другой похлопывал по мокрой шее кобылу, успокаивая ее. Ирис обмякла на широкой черной спине Чик и была не в силах даже пошевелиться. Но теплые мускулистые руки мягко и властно взяли ее под живот и, легко приподняв, опустили на землю. Еще долго земля плыла у Ирис под но-гами, и она судорожно обхватила мужчину за шею. В горле девушки пересохло, голова кружилась. Наконец, придя в себя, она почувствовала пристальный взгляд Альмера. К своему удивлению, она ощутила волны тепла, исходящие из обычно холодных темно-синих глаз. Усмешка пробежала по его лицу, но быстро исчезла, и он мягко сказал:

— Ты не ушиблась, милая?

— Нет, — только и смогла прошептать девушка. Полная пережитого ужаса, она еще сильнее прижалась к надежному мужскому телу.

Его жаркая рука легла на белокурую голову. Нако-нец стиснутое, напряженное сердце успокоилось, и круп-ные слезы полились из глаз красавицы.

— Ничего, ничего, милая, — сказал Альмер и по-гладил ее по голове. — Ты держалась молодцом. Я видел, как, не справившись с лошадью, разбивались бывалые вои-ны.

Они спустились к морю и присели на огромные валуны, лежащие на берегу. Их черные шершавые спины были изъедены морскими волнами, а внизу, где они уходи-ли в воду, плавно колыхались зеленые бороды водорослей. Между валунами под прозрачной водой бегали маленькие желтые рачки. Когда они сталкивались, то поднимали квер-ху свои клешни, угрожая друг другу. Обычно одна из клешней была значительно крупнее другой. Стычки чаще всего не переходили в драку. Всегда кто-то уступал про-тивнику и убегал прочь. Но вот два рака вступили в бой. Один из них был значительно крупнее. Он накинулся на мелкого смельчака и резким движением оторвал у него клешню. Побежденный поспешно укрылся в глубокой уз-кой расщелине. Разглядывая неприятные для нее картины жестокой жизни, девушка с огорчением вздыхала. Граф мягко придвинул ее к себе и стал перебирать белые локоны, накручивая крутые завитки на свои загорелые пальцы.

— Ну, почему же нельзя жить в мире? — восклик-нула девушка, глядя на поле битвы.

— У них сейчас брачные игры, — объяснил Аль-мер. — Надо отвоевать себе территорию побольше. Тогда лучшая самка достанется обладателю большего «поме-стья», — граф улыбнулся. — Но — побеждает сильнейший! Ему и достается самая «прекрасная леди».

— А ваши воины хорошо знают свои обязанности! — быстренько перевела щекотливый разговор на более безопасную тему Ирис.

— Это стоило мне некоторых трудов, а их спинам — доброй порки.

— Вы даже бьете их? — удивилась девушка.

— Ты должна понять, женщина, — Альмер встал, — что слуги, воины, крестьяне ждут от нас не любви — любовь они прекрасно найдут и в своем кругу, ее дадут им матери, жены, родственники. От нас, господ, требуется ру-ководство их жизнью.

Граф присел рядом с Ирис и посмотрел ей в глаза.

— Своей любовью ты только испортишь им жизнь. Барак — это тот бородатый стражник, от ваших нюней распустится и проспит нападение на крепость. Пострадают все, и он в том числе. Слуги будут работать спустя рукава, а то и вовсе бросят свои труды. Крестьяне не пойдут на поля. Некому будет сделать запасы на зиму. А осенью на кого они посмотрят своими голодными глазами?

Девушка удивленно смотрела на Альмера.

— Правильно! На нас с Реем, — продолжал он. — У нас, господ, тоже есть свои обязанности. Вот ты, напри-мер, сумеешь организовать запасы в замке на зиму?

— Я никогда не занималась этим, — пролепетала Ирис.

— Это никого не волнует, от тебя требуется руко-водство, — сурово заявил граф. — Слуги или ничего не умеют, или ленятся пошевелить своими задницами. Что сделаешь ты, если Дес пересолит капусту при засолке?

— Буду ругать его.

— Его необходимо выпороть, и сильно! — голос графа стал жестче. — Тогда он и запомнит на всю жизнь. А иначе все в замке всегда будут есть либо пересоленную, либо недосоленную пищу!

— Но ведь можно ему объяснить, — неуверенно возразила девушка.

— Их уговорить невозможно! — ответил Альмер. — Они нуждаются в жесткой руке. И чем быстрее ты пой-мешь это, тем лучше и для тебя, и для них.

— Да у вас целая философия насилия, милорд! — удивилась Ирис.

— Это философия жизни, милая Ирис, — возразил граф. — Сам господь поделил людей на сословия. И всех наделил правами и обязанностями. И у господ есть прямые обязанности перед их слугами.

— А кто же будет тогда пороть господ?

— Господа господ. Меня, например, может пока-рать только король, — гордо сказал Альмер.

— А если стране достался плохой король? — улыбнулась девушка. — Кто его накажет?