— Наши мужские поступки продиктованы не толь-ко порывами чувств, а и другими, не менее важными сооб-ражениями. Мы с Реем не могли поступить иначе. И это прекрасно знали и Изольда, и Ирис!

Герцог повернулся и быстро зашагал вниз по лест-нице. Вскоре его властный голос прервал порку.

Утро следующего дня было посвящено сборам. Нужно найти негодниц, посмевших так дерзко обмануть мужчин и сбежать. Предварительное расследование ни к чему не привело. Уже было ясно, как бежали молодые пленницы из замка — при помощи огромных ковров. Аль-меру стало понятно, почему они так упорно их старались закончить. А поняли это после исчезновения нескольких обитателей замка — служанки Меган, Азизы и лохматого любимца Ирис и Изольды — собачки Бо. Кто-то вспомнил, что он бежал вслед за повозкой, вывозящей ковры с терри-тории замка. Герцог сразу же приказал привезти к нему торговца Ирвина.

К сожалению, ни Альмер, ни Рей не относились серьезно к увлечению женщин ковроткачеством. Потому особо и не вникали в детали. Кому ткутся ковры, сколько они стоят, куда их увозят — все эти вопросы рыцарей не интересовали. Их вполне устраивало, что их наложницы заняты и не скучают. Знали только, что за товаром приез-жает торговец Ирвин, он же привозит и нитки и красители. Посланный за ним Флинт вернулся ни с чем — торговца и след простыл. Соседи сказали — уехал далеко на восток, за новой партией товаров. Вместе с сыном и женой.

— «Разумно и своевременно, — подумал Альмер, слушая своего оруженосца, — не сносить бы ему головы, если бы попался. Сбежал, подлец! Ну ладно, пусть он толь-ко покажется! Я с него шкуру спущу»! — бессильная злоба душила герцога. Поиски пока ничего не дали. Барон Кем-белл, брат Ирис был в таком шоке, что стало ясно, что он ничего не знает. Да разве они отправились бы к нему, зная, как боится мягкий барон свирепых рыцарей.

Леди Регина очень переживала, что не развернула тогда ковер, наверняка в нем пряталась или Ирис, или Изольда. Ведь собачонка Бо бежала за повозкой! Леди Ре-гина даже не могла толком объяснить сама себе, за что она больше волновалась — за то, что сыновья остались без на-ложниц, или же она тревожилась за то, что произойдет с молодыми женщинами. Она беспокоилась за них — что будет с ними, беременными и таким беспомощными, в этом страшном мире?

Альмер не собирался сдаваться — было не в его правилах смиряться с поражением. Они решили с Реем, что, взяв с собой оруженосцев и несколько воинов, они неза-медлительно отправятся на поиски беглянок.

— Не думаю, что мы не найдем их в Англии — слухом земля полнится, — уверенно проговорил Альмер. — Не пустились же они в плавание за море!

Рей задумался.

— Если они сели на корабль, — мы их тем более найдем, Альмер, — проговорил он, — не каждый день от-правляется корабль, и дамы в порту будут очень заметны…

— Что-то они так заметны, что никто из стражи их и не заметил! — пошутил рыцарь, — ну да ладно, ищущий да найдет! Где-то всплывут или они, или их ковры. Ну и получат же они, когда мы их отыщем! Пожалеют, что на свет появились!

Обстановка в замке была неприятной. Оба брата постоянно находились в плохом настроении, за едой угрю-мо молчали, и только наказания сыпались на несчастных слуг за любую провинность. Разговаривали короткими от-рывистыми фразами, угодить им было просто невозможно. Каждый ночевал в своей спальне в Иствике — в замки, где жили жены, они не поехали. Злоба на жен, что они сломали им прекрасную жизнь, душила их, и они боялись, что не смогут сдержаться и сорвут ее на них.

И снова в путь

В безуспешных поисках прошла неделя. Альмер стоял в своей спальне возле туалетного столика Ирис и держал в руках драгоценную диадему, подаренную ей в их первую ночь любви. Он заметил белый волосок, зацепившийся за зубчик украшения. Это было все, что осталось от нее. Сразу холодно стало на душе. В их комнате было пусто. Альмер уже привык, что после возвращения в Иствик его ожидал океан ласки и нежности! Ах, столько радости было в сапфировых глазах прекрасной женщины, столько любви, сколько он никогда не получал ни от кого в жизни. Прежде он считал, что это не главное — быть любимым, а вот ти-тул, деньги, положение в обществе — это именно та цель, ради которой стоит жить и бороться. А женщины… Их всегда у него было достаточно. Но он не мог не заметить разницу между чистой первой любовью, которой озарила его военную жизнь нежная Ирис, и обычной жаждой сексуальных утех, которых ждали от него опытные придворные дамы. Но, что больше всего его оскорбило, так это то что, по ее словам, любя его всей душей, молодая женщина не смогла понять его, принять его извинения и простить.

— А может, и не любила? — терзали его ночные мысли, когда он крутился в одиночестве на огромной опус-тевшей постели. Просто планировала выйти замуж за гра-фа, а когда ее планы сорвались, не стала терять времени на женатого мужчину. Да еще к тому же увезла с собой его ребенка. Альмер знал, что это будет сын, почем-то был уверен; он представлял этого прелестного ребенка на руках у его красавицы матери, и чувство огромной потери охва-тывало его. И, самое странное было в том, что он, взрослый мужчина, жестокий воин, обижался на это хрупкий цвето-чек, на эту белоснежную лилию! Да, эта лилия только каза-лась хрупкой и беззащитной, на самом же деле она была железной.

Прошло уже много лет, когда он последний раз обижался. Когда-то, очень давно, он дал себе слово, что больше не позволит никому себя обидеть. И до последнего времени, с тех пор как он стал взрослым и получил рыцар-ский пояс, он мог бы сказать, что все, кто встречался у не-го на дороге, не решались вступить в противостояние с мо-гучим графом Суффолка. А выработал он себе такой харак-тер в своей семье

Сердце маленького Альмера в детстве было полно горьких обид. Его братья Уно, Хью и Кирк постоянно пре-следовали синеглазого малыша. Когда он бежал к отцу — то получал еще больший нагоняй, а мама Регина ничего не могла поделать. Тогда расплакавшийся мальчик бежал в свое секретное место — в старый полуразрушившийся са-рай. И там, спрятавшись от всех обидчиков, он подолгу плакал. Белые облака расплывались цветными радугами в его полных слез глазах, а молчаливое солнце бесстрастно взирало на несчастного избитого малыша. Лишь его луч-ший друг и брат, сын Регины Рей, утешал и ободрял его. Ему также сильно доставалось от свирепых отпрысков Дирка Хоукхарта. Тогда и сложилась их дружба, настолько крепкая, что даже многие подшучивали: увидишь Альмера — сейчас появится Рей. В общем, не разлей вода. В те без-радостные детские годы и сложились характеры обоих бу-дущих рыцарей. Альмер понял, что мир устроен не так, как бы им хотелось. В нем безраздельно правит сила. Справед-ливость и доброта униженно ждут, пока сильный человек позволит им вмешаться в ход событий. Слезы высыхали на розовых щеках, и будущие рыцари брали в руки большой мешок. Этот мешок они специально держали в укромном уголке. Сначала он был почти полностью заполнен легкой соломой, лишь на дне болталось небольшое количество тяжелого песка. Каждый день мальчики засыпали в мешок еще одну меру песка, и он становился все тяжелее и тяже-лее. Альмер и Рей пыхтели, их глаза наливались кровью, но они крутили в руках этот тяжелевший день ото дня снаряд. Молочные мышцы наливались свинцом. На тонких ручках появились бугорки бицепсов. Потом Альмер сделал соло-менное чучело. Оно принимало образ то Уно, то Хью или Кирка, в зависимости от того, кто большую рану нанес се-годня. Мальчики до изнеможения колотили маленькими кулаками по ненавистному обидчику, и их сердца отпуска-ло. Они вырезали себе деревянные мечи и, представляя себя настоящими героями, сражались друг с другом, нара-батывая ловкость и сноровку. Когда мальчишки выходили из своего укрытия — их было не узнать. Темно-синие и голубые глаза сверкали решительностью и силой. Пусть обидчики пока сильнее их, пусть их много, но придет и их час. Они вытащат из ножен настоящие боевые мечи, и под-лые братья будут просить у них пощады. А пока… Пока они принимают правила игры. Они сильнее. С ними не сов-ладать. Значит, они и правы. Так думать было легче. Нужно было только время, время и старания. И Альмер с Реем трудились. Со временем рыцари достигли многого. Их ме-чи наводили ужас на противников. Их молили о пощаде. И теперь они уже знали, кого щадить, а кого и не надо. Аль-мер и сам подчинялся силе. Есть король, есть могущест-венные родственники короля. Их силе придется уступить. Так устроен мир. Тщетно взывать к справедливости и богу. У побежденного остаются только глаза, чтобы плакать, да слезы, чтобы взывать к богу. А что бог? Бог сам устроил мир так, что в нем почти нет правды. Бог никогда не сдела-ет ничего человеку, что он должен сделать сам. Для слабых остаются только слезы…