Я встала с кровати и подошла к окну. Торин был на кухне. Без рубашки. О, эти кубики. Эта рельефная широкая грудь. Надо, чтобы издали какой-нибудь закон, запрещающий таких парней и до непристойного опущенные домашние штаны. Он опустил руку и почесал зад.

Я захихикала. Только Торин мог выглядеть сексуально, почесывая свою идеальную задницу.

Он пропал из обзора. Черт. Он должен был сначала посмотреть в окно и увидеть меня. Теперь я не получу свой утренний кофе.

Я развернулась, чтобы пойти в душ, в то время как он, с голым торсом и босиком, прошел через портал. У него самые сексуальные ступни, какие только могут существовать. Я немного залипла на нем. Ладно, не немного.

— Если продолжишь, я забуду, что твоей мамы здесь нет, — предупредил он, поставив чашку на тумбочку.

Я кинулась к нему, встала на носочки и поцеловала его. Остановить то, что я сделала дальше, было выше моих сил. Я почесала его зад.

— Еще чешется?

Он усмехнулся, обнимая меня за талию.

— Я знал, что ты следила за мной, извращенка.

— Как? Ты стоял спиной ко мне.

— У меня есть радар, засекающий, когда за мной следят похотливые глаза, — мои ноги оторвались от пола, когда его губы накрыли мои. Сначала я почувствовала тепло, но оно быстро переросло в пожар. Мы повалились на кровать. Я делала то, что сделала бы любая здравомыслящая девушка, которая столкнулась с силой, не подвластной ее контролю. Впитала ее и уцепилась в нее с ногтями.

От него изумительно пахло. Кофе и ваниль, совершенство от которого в животе все сворачивается. Он перекатился, так что я оказалась сверху. Он знал, что мне нравится такое положение. Мои густые волосы создали занавес вокруг нас. Это уже нравилось ему.

— Доброе утро, Веснушка, — прошептал Торин мне в губы, его рука опустилась и скользнула ниже.

— Веди себя прилично! — предупредила я, хватая его руку и возвращая к себе на талию.

Он соблазнительно ухмыльнулся.

— Ты почесала, и я решил почесать в ответ.

Теперь он забивает мне голову этими мыслями.

— Справедливо.

— Люблю, когда ты соглашаешься со мной, — он поцеловал меня в нос. — Наверное, хорошо вчера провела время. Ты улыбалась, когда я заходил к тебе.

— Это жутко, когда наблюдают за мной во сне.

— Мне нравится, когда жутко, но не эти новые обстоятельства.

Я чувствовала то же самое. Мы договорились о коротких поцелуях на ночь и утром, пока мамы здесь нет. Никаких ночевок. Никаких рисков, когда все выходит из-под контроля. Мама была моим поясом целомудрия. Ее появления в самый интересный момент никогда не перестанут меня поражать.

Одним плавным движением он перекатился так, что теперь я была снизу.

— Расскажи мне, что было вчера.

Он серьезно? Я не могу сейчас думать.

— Я, эм…мм…

— Дыши, Веснушка, — прошептал он.

Обломщик.

— Папа словно вернулся, и все было превосходно, но мы проиграли «Гриззли». Если бы не это, вечер был бы идеален.

— Уверен, твое присутствие сделало его памятным для него, — после долгого поцелуя Торин отстранился. Его место занял холодный воздух, и я вздрогнула. — Приходи в особняк, когда будешь готова. Мне нужно поговорить с Блейном насчет кое-чего.

— Все хорошо?

— Он хочет съехать, но я хочу, чтобы он остался. Мы должны держаться вместе, несмотря на наши небольшие различия. Он ценен для нас, и я не хочу его потерять, — он провел пальцем вдоль моего носа и поднялся.

Когда он ушел, я небольшими глотками пила кофе и улыбалась. Меня пугало его знание о том, что я люблю. Он уделял внимание деталям. Еще одно очаровательное качество из многих других. Когда я вышла из душа, я услышала звонок телефона.

Кора. Я отправила ей сообщение и быстро собралась.

— Завтрак на плите, — прокричала Феми, заметив меня. Она подносом направлялась в кабинет к отцу.

— Спасибо. Он уже проснулся?

— Да, — она плечом толкнула дверь. — Зайди перед выходом.

Другими словами, он не был расположен к компании. Феми хотела, как лучше. Она была чрезмерно заботливой и пускала меня увидеться с ним, только когда он был в хорошем настроении. В целом, я была не против. Но после вчерашнего вечера, мне хотелось самой убедиться, что он в порядке.

Настроения для яичницы не было. Я закинула в тостер замороженные вафли и допила кофе. На улице было солнечно. Интересно, надолго ли. Еще шесть недель школы, потом летние каникулы и мое восемнадцатилетие. Я не могла дождаться этого дня.

У меня куча планов на свой день рождения. А пока, я стараюсь жить сегодняшним днем. Разборки с Норнами были тем еще испытанием, но теперь они ушли. Пока что. Я нахожусь под защитой богов. Все потому, что я, якобы, предскажу начала Рагнарека, битвы между богами и великанами, падения и конца всех миров. Звучит как-то нереально. Я всего лишь семнадцатилетний подросток, могу предвидеть точное время конца света.

— Теперь он готов, — позвала Феми, выдергивая меня из мыслей. Я оставила сумки у портального зеркала и пошла к папе. Он слушал аудиокнигу.

— Утро, папочка. Что слушаешь?

— Книгу, которую мы вчера забыли почитать.

— Можем продолжить после школы, — он похлопал меня по руке, и я замерла. Я улыбнулась и сжала его руку в своей.

— Можешь после занятий заскочить в магазин и посмотреть, как там? — попросил он.

— Конечно.

— И, эм, спроси Джареда насчет бланков для налоговых деклараций и описи. Знаю, что много прошу…

— Все нормально. Я справлюсь, — я поцеловала его в щеку. — Люблю тебя.

— Я тебя тоже, детка.

Я вышла из комнаты, взяла вещи и активировала руны. Узоры на раме отозвались моему призыву, и зеркало стало похоже на зернистую гладь.

— Пока, Феми.

Она послала мне воздушный поцелуй.

— Не скучай, детка.

В то время как другие открывали порталы в любые места, в которых бывали раньше, я, в свою очередь, ориентировалась на людей. Я мысленно представила Торина, и портал открыл проход в коридор особняка. Я прошла на смех в кухню.

Торин стоял у плиты, а другие сидели за столом и завтракали. На кухне витал аромат еды, от чего рот наполнился слюной. Как мило, что он продолжает заботится о них, хотя живет совсем в другом месте. Таким он был, а остальные, осознанно или нет, всегда рассчитывали на него.

Он переоделся в мою любимую синюю рубашку поло. Она подчеркивала цвет его глаз, обтягивала мускулистые руки и широкую грудь. Его губы растянулись в ленивую соблазнительную улыбку. Его взгляд говорил, что ему нравится, во что я одета. К лицу прилила кровь.

Мы встречаемся уже около пяти месяцев, плюс-минус пару недель, а у меня до сих перехватывает от него дыхание. Он был единственным парнем, которой мог заставить меня краснеть лишь одним взглядом.

— Это твой завтрак? — спросил он.

Я посмотрела на свои жалкие сухие вафли.

— Ага. Сто восемьдесят калорий чистой энергии.

— Иди сюда, — сказал он и потянулся за еще одной тарелкой, его футболка задралась, открывая дразнящий меня вид на стальной пресс. Он разложил оставшиеся колбаски с картошкой в две тарелки, и мы присоединились к остальным.

***

Когда мы подъехали, Кора с Эхо целовались у ее машины. Эти двое всегда вызывали у меня улыбку. Чокнутая Малиина использовала свои силы Норны и полностью скопировала внешность Коры, водя нас неделями вокруг пальца. Мы не знали, что все это время Кора провела в лечебнице для сумасшедших, потому что Малиина отметила ее какими-то неизвестными рунами, из-за которых она теперь может видеть души. Как любой другой на ее месте, Кора подумала, что видит призраков и сходит с ума. Однако встреча с Эхо полностью изменила ее понимание происходящего.

— Пойдем, — сказал Торин, предлагая оставить влюбленных наедине.

Я заупрямилась.

— Я хочу поговорить с Корой.

Торин вздохнул.

— Я не хочу контактировать с ним да еще в такую рань.

Я думала, они помирились, но, видимо, несколько месяцев совместной работы не могут стереть века вражды. Гримниры, как Эхо, собирали души для Хель и с давних времен подворовывали тех, что должны были отправиться в Вальгаллу.

— Вам двоим надо помириться. Все же Кора моя лучшая подруга.

— Я твой лучший друг, — серьезно сказал он, обнимая меня рукой за талию.

Я посмотрела на него через плечо и подразнила:

— Ну не знаю. Она моя лучшая подруга, Эрик… получается теперь лучший друг, — мой голос дрогнул. — А ты просто одна заносчивая Валькирия… и мой парень.

В его глазах зажглось синее пламя. Он наклонился и прошептал мне на ухо:

— Парень, любовник, подопытный материал для развратных фантазий и…

— Заткнись, — вот так просто ему намеренно удалось отвлечь меня от переживаний об Эрике. Он обладает поразительной способностью читать мои мысли.

— Не пойми, я не жалуюсь, — продолжил он. — Просто хочу убедиться, что ты еще признаешь мою неотразимость.

— Ох, я все признаю, — я толкнула его бедром. — Особенно твое самомнение.

— Вы двое, у нас тут вообще-то важный момент, — разозлился Эхо, и мы посмотрели в их сторону. Кора, заключенная в его объятье, помахала нам рукой. Несмотря на его слова, Эхо не выглядел рассерженным.

Он подмигнул мне.

— Привет, Вельва. Почему ты еще с Валькириями, когда могла бы пуститься во все тяжкие с нами?

— Я как Швейцария, Эхо. Но если бы пришлось выбирать, я бы заняла сторону людей.

Эхо ухмыльнулся.

— Эм, сторону неудачников?

Кора освободилась из его рук. Она, как всегда, выглядела блистательно. Волосы идеально завиты. Макияж безупречен. Мы обнялись.

— Извини, что все выходные была вне зоны доступа. Эхо спрятал мой телефон.

И она говорит это с улыбочкой? Девушка, которую я знала, не терпела подобного дерьма ни от одного парня, даже от того, с кем была на данный момент.

— И ты ему позволила?

— Он делал это для моей защиты, а когда он переходит в защитный режим, то становится просто неотразимым.

Она это серьезно? Торин становился невыносим, когда дело касалось моей защиты. Мне от этого кричать хотелось.

— Я провела субботу с душами, -

продолжила Кора. — А после завалилась в кровать и проспала до обеда. Его разозлило, что я немного переборщила. Мама подумала, что я заболела чем-то, и настояла, чтобы я оставалась в постели, — она повернулась, и я увидела, что она смотрит на Эхо. — Я не возражала.