Был полдень: лучики света проникали в окна, пронизывались сквозь шторы и играли на полу. В воздухе витал запах кофе, ванили и какого-то мужского одеколона. Наверное, Кевин уже успел надушиться, пока я блуждала по гостиной.

Если это духи с феромонами, то я конкретно влипла.

И так еле как себя сдерживаю…

После пары минут мне стало скучно слоняться за Кевином, который болтал о протеиновых батончиках, придающих его и без того сексапильному телу больше мускул. Поэтому, решила вновь поваляться на кровати, раскладывая по полочкам вчерашний день.

Я никак не могла смириться с переменами в жизни. Все навалилось так… внезапно: Охотники, Сумеречный мир, духи. Да еще и кладезь тайн о моей жизни. Оказывается, я – Банши. Точнее, стала ею. Мой чокнутый папаша – Босс Нижнего «царства». И он не успокоится, пока его подручные не приведут меня к нему. Все должно быть согласно «договору». Помимо прочего дерьма, я являюсь Охотницей и, по всей видимости, обязана хоть чему-то обучиться, чтобы в будущем защищать людей от злых духов, пробравшихся в мир живых.

Я застонала. Чтобы ненадолго отвлечься от всего этого, сомкнула веки и представила, что нахожусь в оранжереи, где пахнет дождем и свежескошенной травой. Там я совершенно беззаботное существо – без всяких проблем. Фантастических. Проблем.

— Котенок? — послышался голос рядом со мной. Я резко открыла глаза и соскочила, будто меня ужалила пчела.

Зачем так пугать?

Мой взгляд сразу же упал на Кевина – он стоял с белой гитарой, лыбясь во все тридцать два. Я заметила, что парень переоделся в джинсы и белую рубашку, какая определенно шла ему. Еще от него стало пахнуть мятой…

Обожаю этот запах.

— Ты как тут оказался? — в недоумении спросила я.

Кевин положил инстурмент обратно в угол и присел на край постели, медленно разглядывая меня. Этому индивидууму известно что-нибудь про стеснение?

Хах. Тупой вопрос. Конечно нет.

— Вообще-то, я тут давно, если ты не заметила.

— Тебе бы податься в шпионы. У тебя неплохо получается прокрадываться в спальни к девушкам. — Привстав, поправила майку на груди, где несколько раз за день успел побывать шальной взгляд Кевина.

— У меня не только это неплохо получается, — с ярко-выроженным подтекстом промурлыкал он, поддаваясь вперед.

От греха подальше я отдалилась и поставила между нами плюшевого мишку. Кевин насмешливо изогнул брови, смотря на объект, какой посмел разделись его от меня! Уххх.

— Хорошо, что я сегодня не буду тут ночевать.

По крайней мере, что-то радостное.

— Это еще почему? — собеседник с интересом наклонил голову, легким движением руки избавившись от мохнатого «монстра».

Теперь между нами витало напряжение, и порхал его чертов тестостерон.

Замечательно.

— Ты должен догадаться своим умным лбишком, — протянула я и ткнула ногтем в его висок.

Охотник засмеялся, наконец-то, откидываясь на подушку. Чем дальше он от меня, тем лучше для нас обоих. Причем, в сто крат лучше.

Но мне не нравится, что он лег. Или я уже настолько извращенка, раз вечно думаю о левом.

— Ты еще вернешься сюда и не раз, — многозначительно заявил он.

Я показала Кевину язык, отчего он чуть ли не задохнулся от смеха.

— Посмотрим.

— Неприменно.

Блондин неожиданно поднялся с кровати и принялся ходить по комнате, лапая все, что попадется под руку. Он словно чувствовал себя здесь хозяином, и я не могла не поинтересоваться:

— Чья это спальня?

Парень обернулся.

— Молли Кемберлайн… — Он схватил восковую статуэтку балерины и заглянул к ней под юбку. Какой джентельмен. — Она сбежала от нас, узнав про свою… несчастную участь.

Кевин положил беднягу на место и перешел к толстым альбомам, где, по всей видимости, находились фотографии хозяйки этой комнаты.

— Вы ее нашли? — я замерла, ожидая ответа.

Охотник помрачнел и уставился в пол.

— Нет. — Меня обдало волной холодного ужаса: Кевин произнес это с тенью полного отчаяния. По-моему, эта девочка была дорога ему. Ох. — Ей тогда было лет пятнадцать…

Я приподнялась с места, потом аккуратно засеменила к приятелю. Мышцы его спины напряглись, когда он провел рукой по узорчатой шкатулочке, в которой наверняка хранились украшения.

— Тогда почему не уберете все ее вещи, раз она сбежала и, наверное, больше не… придет? — мне неприятно было говорить подобное, но я не могла молчать. Если человек ушел – в прямом или переносном смысле, а он тебе был далеко небезразличен, не стоит калечить себе душу материальными воспоминаниями о нем.

— Лео думает, Молли вернется. Он каждый день убирает все комнаты и не забывает про эту.

— А кем она вам была? — Я уставилась на Кевина – улыбка уже не касалась его лица. Счастливым наблюдать его мне нравилось больше. Гораздо.

— Для нас она была младшей сестренкой, хоть и не родной. Ее родители, скрывавшиеся от Совета за неисполнение обязанностей Охотника, бросили беднягу на произвол судьбы, когда у нее начал развиваться дар – она могла навевать на людей галлюцинации. — Парень взглянул на меня, прикусив губу: — Твой дядя взял опеку над Молли и согласился ее обучать. Конечно, для нее мы все были чужими людьми, но позже она свыклась.

Я сглотнула горький ком, поселившийся в горле.

— Бросили родную дочь…

У меня никак это не укладывалось в голове. Я на секунду подумала, что со мной вполне могло случиться то же самое, отчего сделалось дурнее вдвойне. Хотя… нет. Мама бы никогда не поступила так гнусно.

Кевин направился к косметическому столику, принявшись пояснять:

— Родители Молли думали, что она опасна и если будет с ними жить, то на них обязательно нападут духи и убьют. Того хуже – уж точно найдет Совет. — Закатил глаза и ухмыльнулся. — Ну, рано или поздно, они должны были отдать девчонку Охотникам. Такова наша судьба.

Он взял крем для рук и начал разглядывать тюбик, будто ища что-то. Я мельтешила за ним, как любопытный надоедливый ребенок.

— Что значит: «Такова наша судьба»?

— Знаешь, Котенок, когда мы рождаемся, нас отлучают от родителей и отдают на воспитание к Верховным Охотникам – самым мудрым и способным вырастить достойное подобие себя.

— Так просто отлучают от родителей? — Я впала в ступор. То есть, и меня должны были отнять у мамы еще давно?

О, боже.

— Это закон наших шизанутых предков. — Кевин положил крем и развернулся ко мне на пятках. — Верховные готовят Охотников к их будущим делам, когда те едва ли начинают говорить. Они тренируют их во всех сферах, и когда то или иное чадо подрастает, становится более самостоятельным, оно может уйти от своего учителя, и Совет обязан предоставить ему кров с прилагающейся ежемесячной оплатой «добрых» дел.

Я нахмурилась.

— Значит, Лео — Верховный?

А ребята его ученики, по-видимости.

— Верно, Эви, — кивнул Паркер, нежно гладя мои локоны. Он перебирал пальчиками волосы, едва касаясь кожи. Убийственные пленящие прикосновения нужно было заканчивать.

Набрав в легкие больше раскаленного воздуха, я отошла на шаг, и рука Кевина безвольно соскользнула. Упс, как неудобно-то вышло.

— Выходит, когда Охотник посчитает нужным уйти – он сможет это сделать?

— Да, но при этом он не должен забывать о своем долге — спасать людей от нечисти, — сказал Кевин слегка уставшим голосом. — Помнишь или нет, но когда тебе было года три, к вам часто приходил Лео. Кэтрин постоянно ругалась с ним и выгоняла его.

А мама не отдавала ему меня, из-за чего и происходили все стычки…

— Я догадалась, почему. — На глаза навернулись слезы, и в горле адски зажгло. — Мама не говорила мне ничего. Совершенно.

Кевин увидел, что я расстроена. Его каменная грудь словно прекратила вбирать кислород в эту секунду.

— Эй, — друг смело прижал меня к себе, утыкаясь носом в мой затылок, — она лишь желала, чтобы у тебя была жизнь. Нормальная жизнь, без вмешательства всяких тварей из Нижнего мира. Кэтрин хотела обезопасить тебя, как любая мать оберегает свое дитя.