— Простите меня, — шепнул он, в его голубых глазах читалась мука. — Простите меня, Линда. Я позволил себе то, что не должен был позволять. Умоляю, простите и забудьте! Уверяю вас, это больше не повторится!

— Да, конечно, — сказала Линда.

О, Боги! Как хотелось ей сейчас обнять его, шепча признания в любви! Но она не сделала этого. Потому что вдруг тоже захотела забыть, внезапно осознав всю нелепость даже мыслей о нем. О том, что они могли бы быть вместе.

— Восемь часов, — сказала Линда, взглянув на часы. — Пора ехать к Никки.

— Да. Пора, — эхом отозвался мистер Дауорд.

Через некоторое время они уже были в клинике. Поднялись на третий этаж, осведомились у медсестры, можно ли проведать Никиту и как ее состояние. Получили утвердительный ответ на первый вопрос и нечто малоутешительное на второй. После чего прошли в палату.

Там было сумрачно, свет не горел, только светились табло у нескольких приборов, да тихо и равномерно пикал другой прибор. Ни одного названия Линда сейчас вспомнить не могла, но это было и не важно.

Мистер Дауорд тем временем подошел к постели больной, наклонился и долго изучал ее лицо. После чего его взгляд переместился ниже и Арсен заметил, что правая рука Никки не просто так лежит на груди, как могло бы показаться с первого раза, а сжимает нечто, что надето на цепочку, а та, соответственно, застегнута на шее девушки.

— Линда, — позвал он, — подойдите-ка сюда.

— Да, мистер Дауорд? — спросила Линда, подходя.

— Взгляните, может вам известно, что за предмет держит в руке ваша подруга?

Линда наклонилась, присмотрелась и с удивлением обнаружила, что это вовсе не распятие, как она сперва подумала, а ее кулон. Тот самый, который ей подарил Томас, и который она отдала Никки «потаскать».

- Известно, это мой кулон. Только почему она легла с ним спать? Насколько мне известно, Никки всегда снимает украшения…

— Ага, ясно, — кивнул мистер Дауорд.

— Что вам ясно, если не секрет?

— Что это ваш кулон, разумеется, — криво усмехнулся он, но Линде почему-то показалось, что уважаемый педагог чего-то недоговаривает. Но ведь даже если это и так, он ведь ни за что не расколется, что знает, в чем причина. Почему-то Линда была в этом уверена.

— Ну а теперь, самое сложное, — продолжил мистер Дауорд. — А для начала скажите-ка, Линда, вы действительно хотите, что бы ваша подруга выздоровела и проснулась?

- Конечно! — воскликнула Линда. — Почему вы спрашиваете?

— Потому что для того чтобы это произошло, вам нужно будет хорошо потрудиться.

— А что надо делать?

— Вот это и есть самое сложное. Понимаете ли, с точки зрения нетрадиционной медицины, между вами и вашей подругой существует прочная ментальная связь, а то, что она держит в руке вещь, которая принадлежит вам, нам только на руку.

— На руку?

— Да. Понимаете, если бы вы заснули сейчас, то была бы вероятность, благодаря этой связи, конечно, что вы окажетесь в том же месте, что и она. Тогда можно было бы попросить ее вернуться и, возможно, она бы послушалась вас. -

Но как это возможно? — обалдела Линда. — Разве это возможно? — Вполне вероятно. Только нужно поверить, что это так. Мы должны попытаться, понимаете, Линда?

— Ну, хорошо, если это действительно может помочь… Я готова. Но как я засну, если мне совсем не хочется спать?

— Это дело вполне поправимое. Я погружу вас в сон при помощи гипноза.

— А вы владеете гипнозом?

— А почему это вас так удивляет?

Линда пожала плечами:

— Не то что бы совсем уж «так удивляет», а, скажем, просто «удивляет».

— Мы теряем время, ma cherie.

— Вы правы. Что нужно делать? Вы сейчас, наверное, станете размахивать у меня перед носом круглым блестящим предметом и говорить протяжным голосом: «Спать! Всем спать!»

— Мне придется вас разочаровать, Линда. Ничего этого не будет. Сядьте, пожалуйста, на стул, рядом со своей подругой. Вот так. Теперь прикоснитесь к ее правой руке так, чтобы одновременно касаться и кулона тоже. Обопритесь спиной на спинку стула и закройте глаза. Теперь почти все. И последнее, что бы мне хотелось сказать вам напоследок. Если все удастся, и вы окажетесь там, где и она, запомните: любыми способами вам нужно уговорить ее вернуться, а не получится уговорить, ведите за руку. Там где вход — там и выход. Запомнили? Ну, так вперед!

Линда вздрогнула, когда на ее затылок навалилось что-то очень тяжелое и холодное, с запозданием поняла, что это рука мистера Дауорда и тут же провалилась в пустоту…

— И что же было дальше? — спросила Никки, когда внезапное молчание собеседника стало затягиваться.

— Дальше? — несколько рассеянно переспросил Кир. — Еще не знаю… в смысле, сейчас вспомню… понимаете ли все происходило так давно…

— Хм, не хотите ли вы сказать, что сами были свидетелем того, что происходило в этой легенде?

— Конечно же, нет! Я что так плохо выгляжу?

- Если бы вы были женщиной, я бы сказала, что вы напрашиваетесь на комплимент!

- А разве только женщинам это свойственно?

— Не только. Но женщинам как-то более простительно, как слабому полу!

— О, милая леди! Сжальтесь! Если бы я знал, что вы столь же остры на язычок, как и пленительны, то я бы ни за что не стал с вами спорить.

— Так уж и быть, сжалюсь, но только если услышу окончание легенды!

— До окончания не так уж и далеко. Итак…

«Немного успокоившись, Виола решила попытаться выбраться из хижины самостоятельно. Она попробовала открыть два окна, которые увидела, но у нее ничего не вышло. Она дважды обошла весь дом и только на третий раз заметила небольшое заколоченное окошко за обветшалой занавеской. Доски прогнили и она довольно быстро смогла разбить их, пролезть в это окошко было не очень сложно. Видимо, Льюис просто не знал о существовании третьего окна, иначе заблокировал бы и его.

Оказавшись на свободе, девушка бросилась бежать туда, куда глаза глядели и подсказывало сердце. Но ей не суждено было бежать слишком далеко. Неожиданно она услышала выстрелы. А так как места здесь были мало обитаемые, то это означало только одно: Льюис и Дик встретились. Сломя голову Виола помчалась туда, откуда раздавались звуки. И вот что она увидела через несколько минут, когда выбежала на берег вот этой самой реки.

У самой воды лежал Дик, а над ним стоял Льюис. В руке злодея был охотничий нож и он держал его занесенным над возлюбленным Виолы.

„Льюис! — закричала Виола. — Не трогай его!“

„Виола! — аж расцвел негодяй. — Как здорово, что ты здесь! А я-то уже начинал переживать, что мне придется прикончить его здесь, но тогда бы ты не увидела его смерти! Ну а теперь все так удачно складывается!“

„Оставь его, Льюис! Тебе ведь не он нужен, а я! — продолжала девушка. — Со мной делай все что хочешь, но не трогай Дика!“

„Виола! Беги! — в свою очередь закричал Дик. — Плюй на меня! Спасись сама!“

„О, мой Бог! — воскликнул Льюис. — Какая романтика! Какая любовь! Как жаль, что она так трагически закончится! Виола, я бы конечно очень хотел поверить тебе и отпустить этого слизняка, который мнит себя первым охотником, но боюсь, что он не смирится с тем, что ты в конце предпочла меня и как только я отвернусь, он подло убьет меня. Нет уж! Лучше это сделаю я. А потом разберусь, что делать с тобой!“

Вот тут-то и начинается магия. Говорят, что в тот момент, когда Льюис хотел перерезать горло Дика, на ранее спокойной глади реки поднялась огромная волна, которая выплеснулась на берег и увлекла негодяя за собой. Выбраться от туда он уже не сумел. Дик же, чудесным образом уцелел. С тех пор родилось поверье, что река наказывает всех, кто с нечистыми помыслами осмеливается появиться на ее берегу. Считается, что только честный и добрый человек может безбоязненно находиться здесь. Вот такая история».

- А сами вы-то в нее верите? — спросила Никки.

— Я? Конечно! Ведь меня же еще не смыло волной!