– Почему мы не заботимся о нашем будущем? Мы ведь будем уволены, – продолжал Мымра. – А жаль, жаль!.. По ходатайству нашему перед отцом ректором, мы могли бы попасть даже в академию. Куда же мы денемся с волчьим билетом?..

Фальшивые речи Мымры уже начали раздражать Флоренсова. Он повел плечами и резко оборвал:

– Не беспокойтесь, Нил Павлович! Не пропаду! Буду карикатуры рисовать… и помещать в столичных журналах.

Лицо Мымры позеленело, губы мелко запрыгали, и в водянистой мути зрачков зажглась злоба; но он сделал над собой усилие и, торопливо скользнув рукой по пуговицам, с прежней неискренностью продолжал в уступчивом тоне:

– Ах, Флоренсов, Флоренсов!.. Как мы упорны!.. Жаль, жаль!.. Поразмыслите по-доброму и дайте ответ… Зачем нам ссориться?.. Мг-гм. По-доброму, Флоренсов, по-доброму!..

Он покачал головой и удалился.

Флоренсов подсел к окну. В душе разливалось неприятное ощущение чего-то липкого и грязного, от чего становилось нестерпимо.

– Фарисей!.. Подкупить думает… – брезгливо проговорил он.

Вдали погасал закат. В золоте и кармине рдели края кучных весенних облаков. Косые холодеющие лучи тонкими стрелками пронизывали верхушки тополей.

Флоренсов решительно и энергично сжал кулак:

– Нет, на подлость не согласен. Пусть выгонят из семинарии!Он достал из кармана карандаш и стал рисовать на стенке в виде ящура только что вышедшего Мымру. В этом было веселое утешение….

1913

Оглавление

Александр Алексеевич БогдановАкриды