Или вот ещё теория, тоже ничего не объясняющая, но интересная на мой взгляд. Оказывается, что похищенная из чужого племени женщина является наиболее славным и долговечным трофеем, и потому первобытные люди, в глазах которых война и ее трофеи играли такую высокую роль, должны были смотреть на умыкание, как на самый почетный способ женитьбы, постепенно вытеснивший все остальные.
Против этого достаточно заметить, что экзогамия практикует вовсе не браки с чужеплеменниками, а именно с близкими кровнеродственными родами, между детьми братьев и сестер – чаще всего.
А вот Каутский объяснял склонность к экзогамии, вообще, как мне кажется, самой невероятной для тебя причиной! Он выдвинул теорию «симпатии», по которой лица близко родственные, в силу частого столкновения между собою, не вызывают друг в друге такого интенсивного полового влечения, как лица чуждые друг другу. Против этого достаточно возразить, что у множества первобытных народов браки заключаются чуть ли не с колыбели. Будущие муж и жена воспитываются вместе, и это нисколько им не мешает быть любящими супругами. Не говоря уже о том, что ради одного только поощрения браков по симпатии первобытное человечество не стало бы карать самыми суровыми мерами браки между близкокровными мужчиной и женщиной.
Многие исследователи видят причину экзогамии в том, что первобытный человек ищет в жене подчиненное существо – слугу, работницу, каковую он может найти только в чуждой ему группе. Мол, женщина собственной группы – равное ему существо, которое не допустит господства над собою.
Или вот ещё интересный подход. Тайлор находит, что экзогамия явилась результатом сознательного стремления первобытных людей к миру, который в значительной мере гарантировался взаимными браками. «Дикие племена, – говорит он, – имели перед собою практическую альтернативу между браками извне и взаимным истреблением».
Ну, то, что экзогамия имела благотворное влияние на социальные отношения – это несомненно, но крайне сомнительно, тем не менее, чтобы мотивы мира были основной причиной возникновения экзогамии.
Немного отдышавшись и дав Андрею время на осмысление, я продолжил:
– И ещё… Относительно самого термина я хотел кое-что сказать.
Андрей вопросительно посмотрел на меня.
– Я имею в виду инцест. Сейчас слово «инцест» воспринимается, ну, наверное, как ругательное, да? А ведь incestus – это латынь, между прочим! У древних римлян слово incestus обозначало вообще всякое любодеяние. А любодеянием они называли, да и сейчас церковь называет, любую интимную связь вне брака. Но, тем не менее, церковь не включила любодеяние в число смертных грехов, а считает смертным грехом… похоть. А похоть, как известно, всего-навсего результат полового влечения. Похоть – по определению – желание полового сношения. А половое влечение без последующего полового сношения мне как-то трудно представить. Всё равно, половое влечение лично я понимаю как похоть. Ну, не походом же в кино должно заканчиваться половое влечение, в конце-то концов!
Меня разобрал смех, но глядя на Андрея, по выражению его лица я понял, что парню, всё же, пока не до смеха. Или он не справлялся с потоком информации?
– Представляешь, половое влечение – грех! – попытался я ещё раз хоть немного передать ему своей весёлости. – То есть, продолжение человеческого рода, мягко говоря, церковью не приветствуется, что ли?
Андрей остановил меня жестом.
– Вы меня сейчас запутаете, – сказал он и, наконец, улыбнулся. – Скажите мне вот что, – существует ли какой-то… как бы это попроще сказать? – какой-то… окончательно и бесповоротно принятый и научно обоснованный запрет на близкородственные браки?!
– М-да… Ну, ты и сформулировал, однако!
– Ну, хорошо… – Андрей явно решил разобраться в вопросе окончательно. – В нашей стране близкородственные браки не приветствуются. Так ведь?! А за рубежом?
«Господи! – подумал я. – Вот где принцип «не навреди» надо применять в первую очередь».
– Могу с полной уверенностью сказать, – начал я, – что в электронной энциклопедии, которая, кстати, доступна теперь всем, в огромнейшей статье, посвященной наследственным заболеваниям, слово инцест нигде не встречается. Поверь мне, что только предрассудки, навязанное нам обществом отношение к браку и, конечно же, взгляд церкви на эндогамный брак – вот основные причины появления у тебя сомнений относительно твоих с сестрой отношений. Живи ты, ну, скажем, во Франции, где лица, достигшие совершеннолетия, могут состоять в близких отношениях, невзирая на близкое родство, тебе бы и в голову не пришло прятаться и что-то скрывать. Или где-нибудь на севере Италии, где в горных селениях все жители являются близкими родственниками. Но эти, извини, горные итальянцы, они же не руководствуются здравым смыслом, в отличие от французов. В тех областях Италии, о которых я говорю, даже если у человека явный врождённый дефект, на это не обращают внимания при заключении брака. Вот в таких селениях процент некоторых наследственных заболеваний очень высок.
– Скажите, вы это серьёзно? – спросил Андрей, и на его лице отразилась вся симфония эмоций, мыслей и чувств, которые терзали сейчас паренька.
– Прости, я столько всего за последние пятнадцать минут сказал, что не совсем понимаю, какие слова произвели на тебя такое впечатление. Что конкретно тебя так взволновало?
Андрей явно отходил от какого-то потрясения.
– Да ты про что, Андрей?
– Да про Францию же! У них что, браки между родственниками допускаются?!
– Не допускаются, а не запрещены. Но, конечно, если тётку с несовершеннолетним племянником в постели выловят, влепят ей, как педофилу, по первое число. Правда, там у них и возраст согласия немного другой….
– А это что ещё за возраст?
– Возраст согласия? Ну, скажем, сплю я с несовершеннолетней девицей… Если ей четырнадцать, то даже несмотря на то, что она сама ко мне в постель влезла, меня осудят за педофилию, да ещё и всяких других неблагозвучных статей понавешают. А если ей вчера исполнилось шестнадцать, то мой поступок уже не будет рассматриваться как растление, совращение и педофилия, потому как она уже сама может решать, с кем спать. А в той же, например, Испании, где девочки в четырнадцать лет замуж выходят, там возраст согласия – это тринадцать лет. Вот так-то.
Было похоже, что Андрей просто ошеломлён таким потоком информации. Он смотрел на меня широко открытыми глазами и слушал не просто внимательно, а буквально впитывая и мгновенно заполняя пробелы.
– Мало того, – продолжал я, возвращаясь к теме, от которой отвлёкся, – как выяснено Тайлором относительно австралийских племен и народов Амурского края и подтверждается данными относительно других первобытных народов, самые излюбленные и часто обязательные браки, это браки между потомством братьев и сестер. То есть – браки между наиболее близкими по крови лицами. Так что целью эндогамной регламентации могло служить именно стремление объединять в родовом союзе мужчин и женщин общего происхождения – стремление, легко объяснимое важностью роли культа предков в родовом союзе и необходимостью поэтому избегать приема путем брака чуждых по крови лиц. Так-то!
Ну и, наконец, бог с ним, с Тайлором. Добавлю ещё от себя, что малагасийцы, банту, некоторые арабские племена, туареги и узбеки, в период разложения первобытнообщинных отношений, делали всё, чтобы внутриродовые группы становились эндогамными с единственной целью – сохранить имущество в среде близких родственников, – закончил я, заметив, что Андрей уже хочет что-то сказать.
– Интереснейшей вы меня информацией загрузили, однако! Столько всего нового!.. Но вот что меня в связи с тем, что я узнал, интересует. Везде и всюду можно услышать предостережения, касающиеся только близкородственных браков, да? А существует ли какой-нибудь исторический факт или документ, показывающий негативные стороны всех этих табу?..
– Да, – перебил я Андрея. – Если я правильно тебя понял, то такой исторический факт существует. Но, к сожалению, я располагаю полезной для тебя информацией только относительно тасманийцев…