— И слава богу! А то мне пришлось бы спать с ним!

Она произнесла «с ним» как будто речь шла о чем-то омерзительном. Например, о Вельзевуле. Возможно, Макс действительно омерзителен. Возможно, это не совсем честно. У нас были и приятные минуты, у него были и хорошие стороны, он должен был хотя бы немного подходить мне, иначе это не продолжалось бы так долго. Да, должен был, или я просто доверчивая дура.

И в этот момент я почувствовала себя именно доверчивой дурой.

— Что же мне делать? — простонала я. — Привычная жизнь закончилась. Только вчера у меня был мужчина, был дом… Теперь все это вылетело в трубу. Я вдруг лишилась всего. Дом принадлежал Максу. Я была просто квартиросъемщиком, которого можно к тому же трахать и использовать в качестве бесплатной рабочей силы, да еще и пользоваться его банковским счетом.

— Вот и я говорю, что без него тебе будет гораздо лучше, — попыталась меня приободрить Эмма.

— Да, без него, возможно, лучше, но не без дома. Скорее в пустыне Гоби можно найти воду, чем недорогую квартиру в этом районе, особенно если учесть сколько я в состоянии заплатить. Я могу прямо сейчас пойти к «Сэйнсбери» и поселиться в самой большой картонной коробке, какую смогу найти.

— Ну, эта проблема разрешима. — Эмма глотнула размокшего печенья, плававшего на поверхности чая, и скривилась. — Ты можешь переехать ко мне.

— Правда? — Я слегка оживилась.

— Конечно. Почему нет? — сказала Эмма скорее себе, чем мне. — У меня есть свободная комната. Я уже давно собираюсь поселить там кого-нибудь, чтобы у мамули не было соблазна остановиться у меня во время очередной вылазки в город, так что я тебе только спасибо скажу.

— Ты уверена, что сможешь терпеть меня на постоянной основе?

— Почему бы и нет? Уверена, что мы не выцарапаем друг другу глаза, не прирежем друг друга или что-нибудь в этом роде.

— По-моему, ты говорила о каких-то плюсах происходящего? Послушай, когда я сказала, что осталась без крыши над головой, я не хотела набиваться тебе в жильцы. Если ты думаешь, что из этого ничего не выйдет, я могу пожить у матери, пока не подыщу что-нибудь.

— Боже, нет! — Эмма вытаращила на меня полные ужаса глаза. — Я твоя лучшая подруга. Неужели ты думаешь, что я допущу такое?

— Моя мама не настолько плоха, у нее бывают прояснения. В отличие от твоей.

Мать Эммы — это реинкарнация Джоан Кроуфорд. В сущности, она Джоан Кроуфорд и Дебби Рейнолдз в одном теле, и ее вес лишний раз подтверждает это. Определение «параноидальная шизофреничка» подходит ей как нельзя лучше. Это оживший и очень бодрый ночной кошмар. Поразительно, что Эмз выросла настолько нормальной, хотя, должна признать, и у нее бывают заскоки.

— К тому же у нас есть парочка основных правил поведения, так что, думаю, мы поладим. Пожалуй, это даже будет здорово… Что скажешь?

— Ну, Макс вечно ныл, что я провожу с тобой половину жизни, и мне совсем не хочется выслушивать те же упреки от мамочки с папочкой…

Хотя предложение и было потрясающе привлекательным, у меня еще оставались сомнения. На мой взгляд, события развивались слишком быстро. Макс получил хороший секс, а я — новую жизнь. К тому же жить вместе с подругой — по сути, то же самое, что жить с возлюбленным. Разве что без эротической составляющей. Казалось, что мы с Эмз знаем друг друга долгие десятилетия, но фактически мы знакомы семнадцать лет. Мы росли вместе, вместе пережили период полового созревания, вместе готовились к потере невинности, вместе искали работу и мужчин, вместе обнаружили и оплакали наши первые морщины. Фактически, мы провели наши лучшие годы в одной упряжке, но мы никогда не жили вместе. Это могло стать началом конца наших прекрасных отношений.

— Это ненадолго, — наконец решилась я.

Эмма кивнула.

— Если мы поймем, что начинаем страстно ненавидеть друг друга…

— … я съеду, — закончила я за нее.

Она ухмыльнулась, глядя на меня. Идея становилась все более привлекательной.

— Это может быть очень весело, — предположила она.

— Это может превратиться в кошмар.

— Мы прекрасно поладим.

— Поначалу.

— Не будь такой пессимисткой.

— Что подумает Тео?

Тео Коула, приятеля Эммы, на протяжении последних полутора лет чаще всего можно было обнаружить обессилено распростертым на диване в Эмминой гостиной, с пультом от телевизора в одной руке и банкой пива в другой. Они с Эммой — полные противоположности. Эмма — непоседливый ребенок, бриллиант в женском обличье, сверкающий в одном из банков Сити среди ценных бумаг и сексистски настроенных белых воротничков. Внешне она спокойна, сдержанна и собранна, но если ее разозлить, превращается в огненный смерч, сметающий все на своем пути.

К тому же она немного нимфоманка. Ну не то чтобы я действительно так думала, не стоит так легко навешивать ярлыки. Эмма любит секс. Я хочу сказать, она очень любит секс. Так что же, если она женщина и любит секс, то она сразу нимфоманка? Если бы она была мужчиной и любила секс, ее звали бы «жеребец» или как-нибудь в этом роде. Сама она говорит, что думает стоя и расслабляется лежа.

А Тео, музыкант, расслаблен почти всегда, будь то лежа или в каком-нибудь другом положении. Из состояния загорающего ленивца его выводят только Джимми Хендрикс и «Гиннес». К счастью, благодаря своим различиям, они здорово дополняют друг друга. Он усмиряет ее ураган, он — инь для ее ян. Или, как сказала наша подруга Серена, будучи не в самом благожелательном настроении, мокрое полотенце на ее пылающем барбекю.

— Тео? Подумает? — В голосе Эммы явно слышалась ирония. — Можешь не волноваться об этом. Скорее всего, он даже не заметит, что ты здесь. Он и мое-то присутствие замечает далеко не сразу. Почти все время проводит в горизонтальном положении.

— Да. Когда вы вдвоем. Боже, это может быть очень неловко! Если мне придется уходить из дома каждый раз, когда вы будете заниматься сексом, то лучше все же подыскать себе картонную коробку.

— Но-но! Никаких ограничений, о'кей? Одно из основных правил будет гласить: ты можешь производить сколько угодно шума во время секса, а другой либо не обращает на это внимания, либо принимает участие в соревновании.

— Соревновании? Ха! Не думаю, что в ближайшее время у меня появится такая возможность.

— Я куплю тебе кое-что с батарейками на день рождения, — усмехнулась она.

— Да, фонарик. Чтобы я получше смогла рассмотреть пустую кровать ночью. — Я хмыкнула. — Впрочем, не такая уж это проблема. В любом случае значение секса слишком преувеличено.

На лице Эммы был написан ужас.

— Преувеличено? Чтоб мне провалиться! Хорошо, что ты рассталась с Максом, если ты действительно так думаешь!

Моя сумка неожиданно зазвонила, заставив нас подпрыгнуть. Я откопала мобильник и посмотрела на высветившийся номер. Звонил Макс.

Я сразу почувствовала себя неважно. Эмме всегда здорово удается отвлечь меня от насущных проблем. Теперь проблема сама напомнила о себе, набрав мой номер. Я почувствовала, как слезы снова подступают к горлу.

Я посмотрела на телефон, а потом уставилась на Эмму, мигая как сова, разбуженная среди бела дня.

— Ну, — нетерпеливо спросила она, — ты собираешься ответить или как?

Я по-прежнему молчала, оцепенев.

— Это Макс?

Мне с трудом удалось слегка кивнуть.

— Хочешь, чтобы я ответила?

Я снова кивнула.

— Я не знаю, что сказать ему, — почти прошептала я.

Эмма дотянулась до телефона и нажала на кнопку соединения.

— Пошел на хрен, Макс, — сказала она в микрофон и нажала на отбой. — Ну вот, — улыбнулась она, — как видишь, это очень просто.

Несмотря на мое состояние, я не смогла удержаться от улыбки.

— Но рано или поздно мне придется поговорить с ним.

— Нет, не придется. Тебе совершенно не нужно разговаривать с ним. Зачем причинять себе лишние страдания?

— Нам есть о чем поговорить, — промямлила я.

— Например? По-моему, мы уже решили, что вы с Максом были совершенно посторонними людьми, которые случайно оказались под одной крышей и в одной постели. Дом принадлежит ему, у вас отдельные счета, отдельные друзья, все отдельное. Что ты хочешь обсудить с ним?