Долли замолчала. Она сидела, отрешенно глядя прямо перед собой, словно позабыв о Хоупе. Ее огромные фиалковые глаза казались еще прекраснее в приглушенном свете настенного светильника.

— Ах, Ник! Если бы ты знал, как мне хорошо с тобой... — с чувством произнесла она наконец, плотнее прижимаясь к нему. Сейчас она больше всего нуждалась в ласке любимого и любящего человека. На глаза у нее навернулись слезы, и она прикусила губу, не позволяя им пролиться. — Ты первый, кроме моего отца, кому я рассказываю эту историю. Наверное, все это выглядит ужасно глупо...

— Что ты! Неужели ты думаешь, что я не понимаю, какую травму ты получила? Бедная моя... — Ник ласково убрал волосы с ее лица. — Давай прекратим этот разговор. Я не могу видеть, как ты страдаешь.

— Ты прав. — Долли тряхнула головой. — Довольно ворошить прошлое.

— Вот почему ты была так осторожна в начале нашего знакомства! Сейчас мне ясно, откуда это взялось. Какую же ты тяжесть носишь в душе! И при этом внешне остаешься спокойной и приветливой.

Долли улыбнулась, чувствуя, что у нее словно гора с плеч свалилась после того, как она доверила Нику свою тайну. Ведь ему тоже известно, какой коварной может быть любовь.

— Не стоит преувеличивать. У всех бывают проблемы, и все решают их по-своему. Я не исключение. — Она облегченно вздохнула. — Мне очень приятно, что я нашла в себе силы рассказать тебе обо всем. Вообще, должна заметить, что с тобой легко говорить о сложных вещах. Теперь я понимаю, почему Эмма прилетела сюда из самой Австралии — ей просто не удалось найти там такого же внимательного слушателя, как ты!

— Нет, только не это! — Ник застонал и начал тормошить Долли. — Не поминай ее имени к ночи! Иначе я не знаю, что с тобой сделаю!

— Вот ты сначала и реши, а потом делай! — Долли хитро усмехнулась, делая вид, что хочет вырваться из его объятий.

— Я уже решил! Сейчас увидишь! — С этими словами он поднялся с дивана, подхватил ее на руки и понес в спальню...

8

Вилла директора Венса Берроуза находилась недалеко от ворот «Жемчужины». Она утопала в цветах и папоротниках, а по ступеням, начинавшимся от террасы, можно было спуститься на огражденный с двух сторон скалами небольшой пляж, которым пользовались только члены семьи и гости.

Внутри дома тоже было много цветов. Миссис Берроуз сама ухаживала за ними. Комнатные растения были ее хобби, и частенько она, протирая влажной тряпочкой широкие жесткие листья какого-нибудь фикуса, разговаривала с ним, как с малым ребенком.

Громадная гостиная, в которой собрались гости, была выдержана в спокойных тонах; среди них преобладал цвет морской волны. Вдоль стен располагались мягкие диваны и кресла, по углам возвышались кадки с пальмами, а в центре стояли столы.

Хозяин встречал гостей у входа в гостиную.

— Поздравляю вас, мистер Берроуз! — весело произнесла Долли и после секундной заминки прижалась щекой к гладко выбритой щеке именинника.

— Спасибо, солнышко. — Венс Берроуз благодарно улыбнулся, и в это время рядом с ними раздался голос Неда Джейсона, подошедшего с Сюзанной вслед за Долли:

— Хорошо, что поблизости нет миссис Берроуз. Это ей вряд ли бы понравилось!

— Не глупи, Нед! — Долли вспыхнула.

— Я всего лишь пошутил, — примирительно заметил здоровяк Джейсон. — Примите поздравления, директор!

— С днем рождения, мистер Берроуз! — подхватила Сюзанна.

— Спасибо, спасибо! Присоединяйтесь к остальным гостям.

Широким жестом хозяин пригласил их в гостиную, где официанты в белых тужурках разносили шампанское и легкие закуски.

Долли взяла бокал охлажденного вина, в котором тихо лопались пузырьки воздуха. Обведя глазами комнату, она заметила в отдалении Хоупа и Эмму, беседовавших с Квентином Джонсом и его женой. Собственно, разговор вели только Эмма и пульмонолог, а Ник молча стоял рядом, время от времени поглядывая по сторонам. Увидев Долли, он просиял и кивнул ей.

Через минуту от другой группы гостей отделился Гленн, сын Венса Берроуза.

— Добрый вечер, Долл! Очень рад снова увидеть тебя!

— Здравствуй, Гленн. Мистер Берроуз говорил, что ты будешь на сегодняшнем ужине.

— Не возражаешь, если я составлю тебе компанию?

Долли оглянулась на Ника, в руку которого мертвой хваткой вцепилась Эмма, и поняла, что тому не удастся отойти от своей спутницы.

— Конечно. Надеюсь, ты расскажешь, над чем сейчас работаешь? — Ей было известно, что, несмотря на относительную молодость, Гленн Берроуз уже успел завоевать популярность в среде литературных агентов, занимающихся продажей произведений детективного жанра.

— Непременно, — пообещал Гленн.

В этот момент миссис Берроуз пригласила всех к столу.

За ужином вина лились рекой, и в немалой степени благодаря этому обстоятельству он прошел шумно и весело, с тостами за здоровье именинника и его близких. Долли и Ник сидели за разными столами, друг против друга, и все время обменивались взглядами, полными любви. Им казалось, что на них никто не обращает внимания. К несчастью, они заблуждались. Ни Долли, ни Нику не пришла в голову мысль посмотреть на Эмму, иначе они увидели бы, что та исподволь наблюдает за ними и от нее не укрылся счастливый блеск в их глазах. Время от времени она стискивала зубы и комкала в руке салфетку, а во взгляде ее вспыхивала мрачная злоба.

На десерт были поданы фрукты, таявшие во рту пирожные, приготовленные самой хозяйкой дома, а также кофе и коньяк.

— Очень советую обратить на коньяк особое внимание! — громко заметила миссис Берроуз. — Он восхитителен. Мы с мужем привезли его из Франции!

— К большому сожалению, мне никогда не приходилось бывать в этой стране, — признался сидевший рядом с Долли Гленн.

Весь вечер Ник не спускал с нее восхищенных глаз. Возможно, потому что она и сегодня надела то черное платье, которое так шло ей. В нем Долли была в «Шатольоне», и оно так понравилось ему! Даже сейчас вполуха слушая болтавшую о чем-то Эмму, Ник смотрел на Долли, а она, в свою очередь, могла думать только о том, что без памяти любит этого обаятельного человека, влюбленного в нее.

— А ты, Долл? — продолжал тем временем Гленн. — Ты бывала во Франции?

— Гм... да. Еще в студенческие годы, во время летних каникул. Мы с подругой тогда объедались тамошними круассанами.

— На твоей фигуре это не отразилось, — с улыбкой заметил Гленн.

— Это потому, что мы пробыли там всего две недели, — весело пояснила Долли.

Она заметила, что многие гости начали подниматься из-за стола. Оказалось, что хозяева пригласили всех собравшихся в зал, где уже звучала музыка и можно было потанцевать. Сквозь распахнутые двери Долли увидела, как мистер и миссис Берроуз вышли в центр круга.

— Ты потанцуешь со мной? — обратился к ней Гленн.

Но Долли почти не слышала его. Она смотрела на Эмму и Хоупа. Эмма встала со стула и потянула за руку Ника, хихикая и призывно глядя ему в глаза.

— Ну идем же, радость моя! Давай потанцуем. Ах, если бы ты знал, как я тебя люблю! — Ее голос становился все громче и громче. Очевидно, она увлеклась во время ужина крепкими напитками.

Нику не осталось ничего иного, как пойти с Эммой в соседний зал. Долли и Гленн направились следом. Сегодня в доме Берроузов звучали рок-н-роллы и вальсы Штрауса. Специально для именинника поставили и неподражаемого Луи Армстронга, который пел о голубом небе, улыбках и о том, как прекрасен окружающий нас мир...

Едва стихли звуки музыки, и танцующие, покинув центр зала, начали разговор, Эмма, поманив Хоупа за собой, протиснулась поближе к Долли и выкрикнула так, чтобы ее слышали все:

— А сейчас, дамы и господа, прежде чем начнется следующий танец, я хочу сообщить вам кое о чем!

Все присутствующие повернулись к ней.

— Интересно, — произнес кто-то, — что это значит?

— Сейчас узнаете! — хрипло бросила Эмма. — Дело в том, что я хочу, чтобы вы все, друзья мои, собравшиеся по столь радостному поводу... — Она едва удержалась на ногах, но тут же продолжила: — ...Узнали следующее... то, чем я давно хочу поделиться с вами, потому что очень счастлива! — Эмма замолчала, словно сбившись с мысли, и в этот момент Хоуп взял ее за руку выше локтя с явным намерением помешать говорить. — Нет, дорогой! — воскликнула она, вырываясь. — Я все-таки скажу. Зачем нам держать это в секрете?