— И она сказала тебе, какой ты неустрашимый, красивый, предупредительный и благородный мужчина?

— Угадала. Но я не воспользовался ситуацией и не думал этого делать, потому что она оставляет меня холодным и равнодушным. — Его голос прозвучал резко, словно удар хлыста. — Холодным как камень.

Бетси почувствовала, как с ее души свалилась огромная тяжесть.

— И тебя не влечет к ней?

— Хочешь получить письменное подтверждение в трех экземплярах или высечь мою клятву на мраморе? Единственная женщина, к которой меня влечет, — ты, и я думал, что ясно дал тебе это понять. А теперь мне просто необходимо сесть.

— Дора одна уехала в город? — спросила она, опускаясь рядом с ним на траву.

— Нет, она ждет на вилле. «Бабушка» догадалась, что ты разозлилась на нее не без причины. И переживает.

— Ладно. Ты реабилитирован. — Бездонные зеленые глаза потемнели. — А вот Брюс... воспринимал артистический флирт своей тещи серьезно.

— Он думал, что твоя мать увлечена им?

— Более того... — Бетси окончательно решилась раскрыть ему то, о чем поклялась молчать вечно. Постыдная тайна слишком долго терзала ее, словно неизлечимая болезнь, но теперь пришло время поставить на этой истории точку.

— Брюс впервые в жизни подвыпил тогда, в гостях. Он держался так отвратительно подобострастно со своими престижными клиентами. Я долго терпела. А потом, когда мы остались наедине, стала издеваться над ним. Наверное, при его патологическом самолюбии для него это была невыносимая пытка. Сцепился он со мной на равных, как последняя баба. Но чувствовал, что никак не может достать меня по-настоящему. И взвился. Заорал на всю улицу, что может хоть сегодня переспать с моей матерью, стоит ему только пальцем ее поманить.

— О господи, — пробормотал потрясенный Дэн.

— Брюс грязно ругался. Теперь-то я понимаю, что от бессилия. Он... плюнул мне в лицо. Потом выскочил на дорогу, хотел поймать попутную машину и уехать. А самое страшное... Когда его сбило, я почувствовала не столько страх, сострадание. Хотя, поверь, все это было! Я ощутила свободу. Потому, что все кончилось.

— Да... — Он раздавил пальцами недокуренную сигарету. — Можно пожалеть и тебя, и его. Пойми, это не мужская солидарность. Ведь парень годами подстраивался под тебя. Под твои идеалы. В постели у вас все было терпимо...

— Но не так, как с тобой, — уточнила Бетси.

— Я, конечно, польщен, но сейчас не об этом, — остановил ее Дэн. — Твой муж носил маску до самых этих чертовых гостей. И теперь уже не узнать, каким он был на деле. Умница, что все мне рассказала. — Дэн бережно привлек ее к себе. — Пусть это будет хорошим уроком для нас обоих. Ведь мы еще живы, а, малыш? И мы никогда не расстанемся, правда?

Уткнувшись Дэну в плечо, Бетси тихо всхлипнула.

— А как же свидетель? Он все слышал. Стоит только отождествить меня с дочкой Доры, которую газетчики идут по всей Англии, скандал можно раздуть до небес. Сам знаешь, в погоне за сенсацией репортеры способны на многое.

— Во-первых, — слегка встряхнул ее Дэн, — учись гасить в жизни свое литературное воображение. То, что этот человек тебя узнает, а тем более сообщит об этом газетчикам — один шанс из тысячи. И годится лишь для сюжета детектива. Во-вторых, не надо думать о том спортсмене плохо. Он ничего не сделал тебе, кроме добра. Пришел на помощь, ведь так?

Бетси покорно вытирала слезы платком, который Дэн успел своевременно извлечь из кармана.

— В-третьих! — Прислонившись к дереву, он легко, как пушинку, поднял ее и усадил к себе на плечи. — Ты ведь мечтала о надежности? Так вот, я сумею оградить тебя от любых скандалов. А сейчас поковыляем домой. Моя любимая теща волнуется.

Когда они вернулись на виллу, Дора с сигаретой в руке взволнованно мерила шагами террасу. В пепельнице, стоявшей на низком столике, высилась груда окурков.

— Ты простила меня? — с тревогой спросила она у дочери.

— Да, — сдержанно, но от чистого сердца заверила Бетси.

— Слава богу! — воскликнула миссис Макферсон, порывисто обнимая ее. — Я так люблю тебя, Лиз, и совсем-совсем не хотела причинить тебе боль. Не знаю, что бы я стала делать, если бы потеряла тебя!

— Значит, вы больше никогда не будете терзать женские сердца? — обронил Дэн.

Он пришел к заключению, что под маской кокетливой красавицы, по существу, скрывался избалованный ребенок. Дора маниакально, при этом неосознанно, стремилась завоевать как можно больше поклонников. Дэн не сомневался, что ее неосторожное поведение во многом явилось причиной несчастий дочери. Пора бы прекрасной леди задуматься над последствиями своих похождений.

— Терзать? — удивилась Дора. И хотя «маэстро» обворожительно улыбался, она почувствовала некоторое замешательство.

— Конечно, у вас неисправимо артистическая натура. Но проявите великодушие, пощадите жену Луиджи.

— Клянусь, ничего подобного у меня и в мыслях нет!

— И все же, кокетничая с ее мужем, вы причиняете такое зло...

— Софи действительно страдает, — подтвердила Бетси.

Несколько раз Дора жадно затянулась сигаретой. У нее совершенно неожиданно появилось столько поводов для раздумий!

— Завтра я сразу от вас уеду в Испанию, — объявила она наконец.

— Хорошая мысль, — одобрил Дэн, жестом радушного хозяина приглашая дам расположиться в креслах на террасе. — А мы тут с киской как раз обсуждали связь одной немолодой женщины с... ее собственным зятем.

Бетси метнула на него испуганный взгляд. Известно, что он бывает чересчур прямолинейным, но не настолько же!

— Кто-то предложил такой сюжет для «Пансионата Тейна», — продолжал невозмутимо Дэн. — Женщина очень красива, обаятельна, любит повеселиться, она...

— Неважно, что она любит, — перебила его Дора с брезгливой усмешкой. — Ни одна женщина, в которой есть хоть капля порядочности, не совершит подобной мерзости.

— И я так считаю, — произнес Дэн, многозначительно покосившись в сторону Бетси. — А эта книга, которую вы задумали написать, — продолжал он как ни в чем не бывало. — Стоит ли тратить на это усилия?

— Что вы имеете в виду? — поинтересовалась беспечная мемуаристка.

— Можете назвать меня отсталым, но полагаю, прежде чем запечатлеть для потомков свою биографию, человек должен разобраться в себе, заглянуть в свою душу. По правде, это не легче, чем покорить Эверест или изобрести вечный двигатель. Я бы на вашем месте не стал рисковать.

Дора надулась, как невинное дитя, только что лишенное строгим родителям любимой игрушки.

— Но почему?! Я могла бы рассказать много интересного о людях, с которыми встречалась.

— И кое с кем из них вы были в близких отношениях? Значит, по существу ваша книга будет чем-то вроде сборника альковных сплетен?

Бетси с нарастающим интересом следила за их разговором. Ее мать внимательно, почти благоговейно слушала Дэна. Так бывало раньше, в детстве, когда мама, просветляясь, может, против своей воли, кротко внимала отцовским отповедям.

— Я всегда ценила настоящий мужской ум, — смиренно произнесла Дора, когда внушительный монолог завершился. — Не могу не считаться с вашим мнением. Альковные сплетни действительно, как-то...

— Вульгарно? — с удовлетворением подсказал Дэн.

— Да, но чем мне себя занять?

— Найдите работу по душе.

Дора вскинула соболиные брови. Она не работала уже лет тридцать, да и тогда скорее играла в работу.

— Какую же? — недоуменно спросила она.

— Вы владеете испанским?

— И весьма неплохо.

— Значит, вы могли бы стать гидом — возить экскурсантов по городу или сопровождать туристов в поездках по стране. Такой очаровательной женщине будет несложно устроиться на подобное место.

— А я и правда попробую! — воскликнула Дора и оживленно заговорила о своих знакомых, которые могли бы помочь ей, об учреждениях, в которые сможет обратиться. Вырисовывались необычайно заманчивые перспективы.

— Пора вызывать такси, чтобы вы все-таки могли прокатиться в город, — сказал Дэн, когда она остановилась перевести дух.