Я слушала горький рассказ женщины и не верила своим ушам. Впервые поняла, что такое бедность, холод и голод. Что такое отдавать последние копейки за скудную пищу и одежду. И не иметь возможности вырастить ребенка.

Кажется, тоже плакала. От жалости, от страха оказаться перед такой же ситуацией, и от горя. Будто бы беременна была я, а в маленькой комнате на окраине города меня ждали голодные дети.

Да и догадывалась, о чем попросит эта женщина. И, как оказалось, угадала. К несчастью.

— Прошу, Ульяна, дай мне «узелок»! — на одном дыхании произнесла она, с мольбой смотря на меня. — Поверь, я не хочу этого делать, но другого выхода нет!

— Ты не должна… — прошептала я, прикрывая глаза.

Такая просьба для меня невозможна. Уж слишком много видела я жертв проклятого «узелка»!

— А что мне остается?! — вскричала женщина, поднимая на меня почти безумный взгляд.

Я даже отшатнулась от «клиентки». Сколько же горя и безысходности было в этом взоре!

— Для начала забери эту еду! — решительно отозвалась я, пододвигая к ней принесенное молоко и пирожки. — Тебе нужнее. А еще…

Решение появилось молниеносно. Вскочив со скамейки, я с загоревшими глазами понеслась в спальню.

— Где же ты, где? — бормотала, буквально переворачивая всю кровать. — Ага, нашла!

С довольной улыбкой, подхватив плотный мешочек, вернулась в кухню.

Конечно, я не решилась уходить из дворца, не взяв ни копейки денег. И вот, пригодились.

— Держи! — улыбнувшись, вложив в ослабевшую ладонь женщины мешочек.

— Но я не могу! — вытаращила глаза та. — Тут же наверняка все твое состояние!

— Бери! — отмахнулась. — Я еще заработаю, не волнуйся!

— Но… Господи, спасибо тебе, Ульяна! — счастливо всхлипнув, бросилась мне на шею женщина.

Я же радовалась вместе с ней. Пожалуй, впервые за свою жизнь, сделала что-то действительно важное для человека! Не просто прочитала отчет о рождении ребенка, а собственноручно спасла едва зародившуюся жизнь! И это чувство было прекрасно. Сейчас я искренне гордилась своим поступком.

А еще вдруг поняла, что истинный лекарь спасает не только тело человека, но и его разум.

Какая все же у Ульянки замечательная работа! Приходят к тебе люди, ты их лечишь, советы даешь. Чувствуешь себя почти спасителем человечества!

А кому нужна избалованная и капризная принцесса? Разве что матери. Эх, если бы можно было поменяться с сестрой навсегда! Как бы я была счастлива!

Это же так здорово! Живешь в маленькой уютной избушке, помогаешь людям. Никто не диктует, как правильно сидеть за столом, приветствовать гостей или общаться с придворными. Ты не скована этикетом, не скрываешь эмоций, не боишься интриг.

«Вот уж никогда бы не подумала, что существует столько хороших слов с „не“!» — мелькнула в голове веселая мысль.

Но и свои минусы тоже есть. Вздохнула. Надо самой готовить еду, убирать дом, да и одежда не самая лучшая! Все-таки привыкла я к роскоши!

Кстати, насчет еды. Надо бы позавтракать! А то после разговора с несчастной женщиной разыгрался аппетит. В конце концов, можно было и не заставлять её уносить пирожки и молоко!

Тем более, что лезть в погреб не хотелось. Там же наверняка пауки! Фу, какая мерзость! Ужасно боюсь этих насекомых, и уж лучше буду сидеть голодной, чем приближусь хоть к одному из них!

Но через полчаса я уже не была так категорична. Живот вовсю пел свои голодные песенки, а я все не могла решиться.

«Ну, подумаешь, паучок! — уговаривала себя. — Он же маленький, ничего не сделает, даже не покусает! Да он сам тебя, Нелка, боится!»

Отчаянно труся, я медленно подошла к крышке в полу. Нерешительно дернула за кольцо, надеясь, что Уля как-нибудь заперла подвал, и я не смогу его открыть.

Но зря. Крышка поддалась легко, даже особо напрягаться не пришлось.

С вздохом надев на голову косынку (не дай Бог в моих шикарных волосах запутается паутина!), я спустилась вниз по ступенькам.

Подвал был низким, так что пришлось пригнуться, и маленьким — размером, примерно, с Улину спальню. Но, как ни странно, очень чистым. Ни одной паутины не висело в углах и на потолке, а пол — подметен. Я даже зауважала сестру за такую аккуратность.

Вряд ли меня можно назвать чистюлей. Нет, конечно, в грязи жить я не буду, но вот самой взяться за веник — никогда! На то и принцесса! Для подобной работы есть слуги.

Вот кстати, еще один минус того, чтобы быть простой девушкой — уборка.

Впрочем, надо бы поискать себе завтрак! Что тут есть? Ага, несколько банок варенья, соленые огурцы и помидорчики, дальше сырое мясо (слава Богу, что не тушка зверя!), мешок картошки, зелень, капуста.

Прихватив несколько картофелин и довольно приличный кусок мяса (мало ли, вдруг опять гости нагрянут?), я с облегчением выбралась из подвала. Все-таки чистота чистотой, а воздух все равно затхлый, и дышать трудновато!

А-э…. Дальше-то что? Кажется, картошку надо почистить? И где тут у сестрицы ножи и… это… место, куда кладут то, что нужно выбросить?

С непривычки провозилось я около получаса. Даже палец порезала! Так больно! И обидно. Почему это принцесса не смогла справиться с такой простой работой? Ну, ничего! Я еще покажу, на что способна!

Замотала «рану» подорожником (слышала от старого матушкиного лекаря) и поставила картошку в печь — вариться.

А сама с сомнением покосилась на кусок мяса. Вроде бы его жарить надо?

Ну, сковородку нашла, вспомнила, куда затолкала после приготовления яиц. Мясо аккуратно уложила прямо в центр чугунного монстра. Ну и тяжеленная! Как только Улька ее поднимает?!

С трудом засунув сковороду в печь, чуть подвинув чугунок с картошкой, с облегчением присела на скамейку.

Фух, как же я устала! Все-таки готовить — дело не такое простое, как думалось!

Я с сомнением посмотрела на «чугунного монстра», стоящего на столе. Мясо почему-то сгорело, да и отдираться от сковороды не желало категорически!

Что я не так сделала? Вроде и в печи продержала недолго. С картошкой все в порядке, стоит в горшке на столе и дымиться так призывно!

Живот громко заурчал. Я чуть покраснела от смущения. Хоть в доме никого и не было, но все равно как-то стыдно. Да, королевское воспитание за три дня нельзя потерять!

Мясо я все-таки отодрала от дна, действуя лезвием топора, словно скребком. Сковородка отскочила и упала на пол, жалобно тренькнув.

Я испугано заглянула под стол. Слава Богу, не сломалась! А то бы Улька точно бы меня поколотила!

В этот момент дверь чуть приоткрылась и на меня глянули веселые голубые глаза Савки.

— У тебя что, мясо подгорело? — недоуменно спросил он, принюхиваясь.

— Ага, — грустно кивнула я, рассматривая давно остывший угольно-чёрный кусок. Кажется, это недавно было зайчатиной. Но тут же, спохватившись, добавила. — Что-то я слишком рассеянная сегодня.

— Давай помогу? — предложил парень, заходя в кухню. — Заодно вместе и пообедаем! Ты еще вчера обещала!

Задорно улыбнувшись, Савка нырнул в погреб, а я поспешила избавиться от бывшего недавно куском мяса похрустывающего камня.

Та-а-к, куда бы его девать? Вот во дворце всё забирают слуги и куда-то уносят. Попробую добросить до тех кустов, пока Савка не видит.

Мясо Савка жарил виртуозно. В кухне нашел какие-то специи, достал укропчика. Ммм, какой по комнате аромат разносился!

Я глотала слюнки, наблюдая за действиями парнишки. Заодно поняла, почему сгорел и мой кусок. Это же надо было забыть сковородку маслом смазать! Вот клуша!

Завтрак (хотя уже скорее обед) был замечательным. Такой зайчатины не делает даже мой шеф-повар!

— Знаешь, Савка, — протянула я, едва удержавшись, чтобы не вылизать тарелку, — с таким талантом тебе нужно ресторан открывать!

— Да ладно тебе! — смутился тот. — Ты же знаешь, что даже если я и захочу, то все равно не получиться!