- О, это Кап, не пугайся, - все так же благожелательно сказал Доктор.

 - Еще бы я испугался. Она мне поспать не дала.

 - Кап – это он, - совсем не обидевшись, поправил меня Доктор.

 - Да? – саркастически переспросил я. – И когда же это у нас произошло половое разделение воды?

 - Строго говоря, это не совсем вода. Я бы назвал Капа, позволь так выразиться, живой водой. Не знаю, как это звучит в мужском роде…

 - Живая вода, - усмехнулся я. – Не пей из копытца.

 - Напрасно иронизируешь. Как ты мог заметить, Кап действительно живой. И даже, как мне кажется, разумный.

 - А по-моему - тупой, как пробка. Где ж в этой мелкоте мозги-то поместятся?

 - Феникс, я тебя умоляю. Ты же общался с Бенито, ведь так?

 - А причем тут он?

 - При том, что, как выражался мой покойный друг, люди думают здесь, - Доктор ткнул пальцем себе в висок. – Но это не единственный способ мыслить.

 - Это еще что значит? – мрачно спросил я, одеваясь.

 - Это значит, что подобные Бенито и Капу порой могут подключаться к общему информационному полю планеты.

 - А такое есть? – усомнился я.

 - Ага. И вот там-то достаточно информации, чтобы философствовать так, как никто из людей просто-напросто не сумеет. Остается только научиться грамотно излагать мысли. Бенито умел, но не слишком хорошо. Кап вот, как видишь, неразговорчив. Жаль, я бы не отказался пообщаться с ним, а то Гораций не любитель длинных бесед и, к тому же, мыслит как мы с тобой.

 - Вы что, хотите сказать, в этой капле больше мыслей, чем во мне?

 - Ты несколько упрощаешь, но… да.

 - А слушать она может? С помощью этого информационного поля? Она понимает, что мы сейчас говорим?

  Капля мелькнула в воздухе, довольно убедительно изобразив человеческое ухо.

 - Ну, вот тебе, кажется, и ответили. И все-таки Кап – это он. Я понимаю, что тебе сложно привыкнуть, но постарайся. Приятно было бы, обращайся я к тебе в женском роде, Феникс?

  - Ладно, ладно, учту. А чего ж он разбудил меня, этот ваш умный… капля?

  - Ему было скучно.

 - А сейчас, что ли весело?

 - Он нас слушает, - пожал плечами Доктор.

 - А почему он все-таки… он? У него там что… отростки какие-то имеются?

 - Пытаешься острить? Я не любитель скабрезностей. И могу тебе объяснить, чем капля-женщина отличается от капли-мужчины, но ты же не станешь слушать мои длинные речи, правильно?

 - Э… вряд ли.

 - Вот и хорошо. Ограничусь тем, что скажу: без хорошего микроскопа ты этих различий все равно не увидишь.

 - Ну и не очень-то хотелось. Завтрак будет? – спросил я для того, чтобы сменить тему.

 - В первый раз у меня, что ли? – глянул на меня, как на полоумного, Доктор. – Самообслуживание.

  Я кивнул, из вежливости заправил кровать и проследовал на кухню. Почему бы нам не соорудить что-нибудь экстравагантное? Например… трехэтажный бутерброд?

  Ну, не мастак я готовить, что уж тут поделаешь. Пошарив в холодильнике, нашел замечательные блинчики быстрого приготовления. Да это ж просто замечательно! Я позавтракал и снова уселся в столовой с книжкой.

 - Что читаешь? – спросили у меня за спиной.

  Я на автомате закрыл книгу, придержав страницу пальцем, и через плечо показал спрашивающему обложку, добавив:

 - Стругацкие.

  И уже потом, сообразив, что голос мне незнаком, обернулся.

  Сзади меня стоял мужчина лет тридцати-тридцати пяти, одетый в потрепанный плащ серо-коричневого цвета. Подбородок был щедро усеян колючей щетиной – давно не брился, судя по всему. Нос выглядел так, будто его уже раз пять ломали. Мужчина, похоже, понятие не имел, что такое расческа, - волосы взлохмачены, хотя какие-то попытки их пригладить, видимо, все же делались. А его глаза, внимательно смотревшие на меня, были темно-зелеными и какими-то… странными, будто их обладатель немного не в себе.

 - Ты кто? – глупо спросил я.

 - Меня зовут Гораций.

  Ах, вот оно что…

 - Не пугайся, я излом, но никого не убиваю. Принципиально.

 - Знаю, Доктор говорил.

 - Это он меня научил.

 - Чему? Не убивать-то?

 - Да.

  Я покосился на его левый рукав – он висел, пустуя, а левая конечность излома была спрятана за спиной, под плащом.

 - Знаешь, похоже, будто у тебя левой руки нет.

 - Так я и говорю сталкерам, если спрашивают, - излом немного помолчал. – Стругацкие…

 - Читал?

 - Я не умею.

  Я удивленно посмотрел на Горация. Хотя… чему удивляться? Бенито умел, потому что был все же отчасти человеком. Или потому что подключался к этому, как его… инфополю?

 - Доктор пытался меня научить, но я плохо понимаю. Символы, обозначающие звуки… но порой два символа несут в себе один звук, и наоборот… На мой взгляд, абсолютно алогично.

 - Ну почему же? Если тебе объяснить основы морфемологии…

 - Я бы не отказался.

 - Нет-нет! Не я же имел в виду себя.

 - Почему?

 - Из меня учитель неважный. Попроси Доктора, ладно?

 - Ладно.

  Я снова открыл книгу.

 - Почитаешь мне?

 - Кто, я?!

 - Доктор читает мне порой.

 - Кхм… ну, я попробую, - и, чувствуя себя учителем начальной школы, я начал читать вслух: - «Ричард Г. Нунан сидел за столом у себя в кабинете и рисовал чертиков в огромном блокноте для деловых заметок. При этом он сочувственно улыбался, кивал лысой головой и не слушал посетителя. Он просто ждал телефонного звонка, а посетитель, доктор Пильман, лениво делал ему выговор. Или воображал, что делает ему выговор. Или хотел заставить себя поверить, будто делает ему выговор…».

 - Что это значит? – поморщился Гораций.

 - Ну, полагаю, по долгу службы Пильман обязан был сделать выговор, но ему страшно не хотелось, и, к тому же, он понимал, что его не слушают…

 - А нельзя было вот так и написать?

 - А что тебе читал Доктор? – задал я встречный вопрос.

 - «Волшебника Изумрудного города», «Незнайку»… «Колобка» еще.

  А, ну понятно.

 - Стругацкие посложнее будут.

 - Да, я почувствовал, - вздохнул Гораций.

  Я только рукой на него махнул.

 - Между прочим, неприятно, когда тебя за недоразумение природы держат.

  С интересом глянув на излома, я осторожно уточнил:

 - Не сочти за грубость… но разве это не так?

 - Нет. Мы являемся результатом смешения двух миров. Ты вообще понимаешь, откуда взялась Зона?

 - Ну, из-за двух взрывов на ЧАЭС…

 - Нет, нет. Я не в том смысле… Почему Зона именно такая?

 - Потому что радиация?

 - Радиация здесь после Первой катастрофы.

 - Правильно.

 - А из-за неосторожности тех людей, которых вы сейчас называете Хозяевами, территория вокруг ЧАЭС стала гранью соприкосновения двух разных миров и была названа вами Зоной.

 - Стоп. Два мира?

 - Именно. И на какой-то другой, очень далекой планете есть точно такая же территория, которую считают аномальной и тщетно пытаются исследовать. Правда, на расстоянии, туда никого не пускают. Вернее, Зона там не такая же, а та же самая.

 - Одна на две планеты?

 - Да. А поскольку она одна, то в ее рамках биологические виды разных миров смешались, образовав так называемых мутантов. То есть нас.

  И еще скажите, что ему «Колобка» читают…

 - Но виноваты в этом земляне? – уточнил я.

 - Как ни прискорбно это для тебя прозвучит, но да.

 - Так вот почему вы не можете выходить за пределы Периметра!..

 - Потому что в противном случае мы могли бы выйти в два разных мира, верно. А самое опасное то, что Зона разрастается. И если она заполнит обе планеты, то они исчезнут. Потому что станут как бы равны, что невозможно в принципе.

 - Вот черт. Доигрались, сволочи… Кто они хоть?

 - Хозяева? Ученые. Не знаю, какова была цель их исследований, но они слишком… как бы это сказать… перегнули палку, и… вот.

 - А откуда ты все это знаешь?

 - Ты знаешь свою планету? Также и мы. Это наш мир, поэтому и знаем.