— Я вся внимание, — заверила она, поворачиваясь к нему на своем вращающемся кресле.

Энтони сразу сбавил тон: он готовился к атаке, но, похоже, его «бывшая» не прочь прислушаться к разумным советам.

— Понимаешь, в деловых кругах начались всякие разговоры. Ты ходишь как потерянная. С того времени как ты вернулась из Австралии, продажи, в твоей долевой части, не увеличились ни на один процент. — Он подобрал эскиз с маленькими улыбающимися дельфинами, который слетел на пол. — Мусор, — оценил Энтони. — Ты разрабатываешь упаковку на товар, которого у нас еще нет.

Джун вырвала у него эскиз и положила на стол.

— Ты похожа на зомби, — бубнил Энтони. — Даже твоя мать говорит, что…

— Ты обсуждал меня с моей матерью?

— Я подумал, может быть, она сумеет пролить свет на ситуацию. Но твоя мать в таком же недоумении, как и я. Ты сама на себя не похожа.

— А на кого же я похожа, по-твоему?

— Джун, ты нуждаешься в помощи. — Энтони сказал эти слова тихо, заботливо, боясь растревожить ее. — Может быть, я очень сильно давил на тебя. Может быть, тебе трудно было пережить развод. Как бы там ни было, я чувствую за тебя ответственность и хочу, чтобы все шло, как раньше.

Джун скрестила на груди руки.

— Ты хочешь знать, что со мной?

— Да-да, именно потому я и пришел.

— Я не знаю, кто такая Джун. Вот почему я и не могу больше ею быть.

У Энтони отвисла челюсть.

— У тебя психологический срыв? Раздвоение личности?

— Думаю, скорее всего последнее.

— А я думаю, — Энтони уже пришел в себя, — ты просто пережила какую-то любовную драму и теперь, хм, не можешь прийти в себя. По себе знаю, — он смущенно откашлялся, — это требует времени.

— Ты думаешь, мне дали отставку? Хорошо бы. У меня, как ты догадываешься, хватило бы характера это пережить.

Энтони покусал губу, задумчиво посмотрел на Джун.

— Тогда, я думаю, ты влюбилась.

Джун понимала: лучше всего было бы промолчать, но к черту благоразумие.

— Ты угадал. Но беда в том, что из этого ничего не может получиться: мы живем в разных мирах, по разным правилам, поэтому не читай мне мораль. Это тот случай, который называется безнадежным. Но, знаешь что, Энтони? Я оглядываюсь вокруг и спрашиваю себя, для чего я занимаюсь тем, чем занимаюсь? Чтобы иметь квартиру в престижном районе? Ездить на «мерседесе»? Покупать роскошную одежду, обедать в дорогих ресторанах? Ты когда-нибудь всерьез задавался вопросом: для чего все это? — Джун указала на его новый «ролекс», от которого ярко отражались солнечные лучи. — Скажи честно: это делает тебя счастливым? По-настоящему счастливым и довольным жизнью?

Энтони нахмурился, взглянул на часы.

— Да, такие вещи приносят мне удовольствие.

— Это Большое Всеобщее Заблуждение. Возможно, тебе приятно прийти сюда и похвастаться передо мной. Возможно, тебе доставляет радость утереть мне нос своими успехами. Но если отбросить мишуру: одежду, машину, офис, все-все, — что же от тебя останется? Скажи мне, кем ты тогда будешь? Что останется от преуспевающего Энтони Росса?

— Ты сошла с ума, Джун!

— Нет, ответь мне.

— Ну, тогда я… — Он тряхнул головой. — Я… ну… у меня есть… Джун, это просто смешно!

— Я тоже не могла ответить на этот вопрос. — Ее голос смягчился. — И знаешь, меня это до смерти напугало. Джун Росс — просто имя, набор всевозможных определений, связанных с бизнесом: деловая, активная, предприимчивая… Но в небольшом австралийском городке, с парнем, которого зовут Бретт и который — смешно сказать — больше всего на свете любит дельфинов, я узнала, кто я такая. А теперь, боюсь, я снова забуду об этом. И знаешь почему? Потому что меня волнует, что подумают обо мне люди. Что станут думать обо мне моя мать, ты, отчим… Каждый вечер я прихожу домой и подсчитываю, что же я накопила за свою жизнь? Я спрашиваю себя, что я буду чувствовать, если в один прекрасный день весь мой бизнес рухнет, пойдет ко дну. И можешь себе представить, я не чувствую страха, того, что, вероятно, чувствовал бы ты в этом случае.

У Энтони расширились глаза, он замахал руками, словно отгоняя даже самую мысль об этом.

— Джун, это было бы ужасно.

— Взгляни на себя. Ты бы действительно погиб, потому что бизнес — это твоя жизнь, это то, что ты есть. Такой же была и я, но теперь я чувствую себя иначе. Возможно, я и вправду похожа на зомби, потому что ночи напролет я перебираю свою жизнь и нигде не могу найти себя: ни в детстве, ни в юности, ни в замужестве. Я нахожу ваши мечты — твои, матери, отчима, — реализованными во мне, но не моими. Джун просто не существует. Она — коллекция чужих надежд и ожиданий. — Джун взяла в руки рисунок. — Вот моя мечта. Вот кто я, вот, чего я хочу.

— Но я думал, ты разрабатываешь упаковку для нашей будущей продукции… — растерянно проговорил Энтони.

— Нет, это не имеет никакого отношения к нашей продукции. Это имеет отношение к Бретту, к человеку, с которым я хотела бы быть.

Правда, которая жила в Джун, душила ее, мешала дышать. О Боже, что она говорит? Видимо, ее сердце сделало свой выбор, не советуясь с ней.

Энтони молча стоял несколько минут, переваривая услышанное.

— Ничего подобного я и представить не мог. Когда мы вступали в брак, ты чувствовала себя так же?

— Я никогда не позволяла себе думать о том, чего я хочу, Энтони. Я позволяла руководить собой, пока не узнала, кто же я на самом деле.

— А этот парень… он что, хочет жениться на тебе и привлечь тебя к своей работе — спасать дельфинов?

Джун отвела глаза.

— Не знаю.

— Ты готова все бросить, бежать на край света и даже не знаешь, нужна ли ты этому парню?

Джун вспыхнула, на глаза набежали слезы. Зачем она раскрыла перед Энтони душу? Нашла перед кем!

Раздался стук в дверь, вошла секретарша.

— Вам заказная бандероль.

Джун взяла пакет и собиралась бросить его на стол, когда секретарша добавила:

— Из Австралии.

Пальцы Джун вцепились в пакет так, словно он мог исчезнуть.

— Спасибо, Мэг, — выговорила Джун, когда та уже почти закрыла дверь.

— От него, я полагаю? — спросил Энтони.

Джун нетерпеливо разорвала пакет, и широкая улыбка озарила ее лицо. Фотографии. Вот она и Бретт кормят Найси, вот Найси высунул голову из воды и как будто улыбается, а здесь она по пояс в воде…

— Джун, — сказал Энтони, заглядывая ей через плечо, — да ты просто… красавица.

Она повернулась к нему.

— Видишь ямочки у меня на щеках? Ты их когда-нибудь замечал?

— Нет, но сейчас они и вправду есть.

— И я не замечала, пока не встретила Бретта.

Джун вытащила записку. К сожалению, она была очень короткой.

«Мисс Джун, Шелли прислала мне эти фотографии с просьбой переслать их вам, что я и делаю. Посылаю вам еще и те, что сделаны мною. Теперь вы видите: у вас и в самом деле есть ямочки. Сейчас я заканчиваю тренировки с Найси, скоро он присоединится к своим собратьям. Потом я отправлюсь в Литтлстоун, там в гостиничном бассейне держат двух дельфинов. Скучаю по вам, Бретт».

Джун прижала записку к своему сердцу. Он написал! Он скучает! И он не забыл ее.

— «Мисс Джун»? — ворвался голос Энтони в ее мысли.

— Так он меня называл, точнее — «миз Джун». Это началось как шутка и превратилось во что-то большее.

Энтони взял одну из фотографий.

— Я никогда не видел тебя такой. — Он взял другой снимок. — Или такой.

— Ты теперь понимаешь, о чем я говорю? Ты когда-нибудь выглядел таким счастливым?

— Возможно. Иногда, время от времени.

— Я тоже так думала, пока не узнала, что такое счастье.

— И все же, Джун, неужели ты решишься променять все, что имеешь, на какие-то иллюзии?

— Если честно, Энтони, не знаю. Я должна подумать.

Фотографии пришли очень вовремя. Потому что Джун в своей постоянной тоске о Бретте уже начала забывать о той женщине, у которой были счастливые ямочки. Должно быть, таким же забытым и одиноким ощущал себя Найси, когда он жил в бассейне, не принадлежа ни к миру животных, ни к миру людей, думала Джун.