В азарте погони Каттинар с друзьями продвинулись уже гораздо дальше, чем обычно позволял им здравый смысл. Они попробовали последовать за Безымянным, перескакивая с кочки на кочку, но хлюпавшая под ногами жижа скоро остудила даже самые горячие головы, и преследователи остановились. Вид у них был недовольный и растерянный.

– Подождем, – успокоительно заметил Каттинар. Он не был ни самым старшим, ни, подавно, самым сильным из собравшихся, но остальные признавали его вожаком – отчасти из почтения к его отцу, отчасти потому, что Катти отличался изворотливостью и практичностью, которой не хватало остальным. – Он не может вечно отсиживаться на болоте. Мы перехватим его на обратном пути.

Друзья согласились с его правотой. Пожелай Безымянный вернуться в деревню, ему пришлось бы идти той же самой тропой, на которой они встретили его этим утром. Достаточно не уходить далеко от дороги, чтобы рано или поздно Безымянный вынужден был снова показаться им на глаза. А уж тогда они сполна с ним расквитаются за бесполезную погоню.

Только через несколько часов в головы незадачливых преследователей стали закрадываться первые сомнения.

– Как думаешь… а он не мог попробовать пройти всю топь насквозь и выбраться на Старую дорогу? – спросил Барл.

– Ты что, сдурел? – мгновенно разозлился Каттинар, которому такая мысль пришла в голову гораздо раньше. – Никто не может подобраться к этой части болот от Старой дороги. Через ту трясину невозможно перейти!

– Да я-то понимаю… а что, если… если Безымянный все-таки попробовал?

– Тогда он утонул! – в сердцах ответил Каттинар.

В наступившей тишине мальчишки стали беспокойно переглядываться. Одно дело – погоняться за приемышем по лесу или надавать ему по шее, и совсем другое – оказаться виновниками его смерти.

– Мы тут ни при чем, – решительно сказал Катти, и в его голосе послышались угрожающие нотки. – Не вздумайте всем растрезвонить, будто мы загнали его на болото, а он там пропал! Во-первых, еще неизвестно, где сейчас приемыш. Очень может быть, что он благополучно обошел нас по какой-нибудь другой тропинке и сейчас уже в деревне, а совсем не на болоте. А во-вторых, никто не заставлял его туда ходить.

– Ну… а что мы будем делать, если Безымянный не вернется? – спросил Скай, стараясь не смотреть на предводителя.

– Предоставьте это мне, – сказал Катти. Мысль о том, что Безымянный мог погибнуть, вызывала у него одновременно страх, раскаяние и досаду. Но досады было больше. Почему он должен отвечать за то, что этому болвану вздумалось искать убежища именно на болоте?…

– Нас же непременно спросят, когда мы в последний раз встречали Безымянного! И что нам сказать?

– Скажите, что сегодня вообще его не видели. Или… или нет, постойте. У меня блестящая идея! – Каттинар самодовольно улыбнулся. Его бледное лицо опять порозовело. – Если Безымянный не вернется, к вечеру начнется переполох. Начнут расспрашивать всех жителей деревни. И тогда мы скажем, что еще неделю назад слышали, будто приемыш собирался убежать из дома, а сегодня видели его в лесу, когда он вынимал из тайника в дупле какие-то припасы. Только мы тогда не поняли, что это значит. Какое-то время его поищут, а потом решат, что он сбежал, и никто ни о чем не узнает!

– Это подло! – возмутился Скай.

– Да? – разозлился Каттинар. – Выходит, ты предпочитаешь, чтобы Фила начала вопить, что мы убили ее драгоценного сыночка?… Интересно, что на это скажет твой отец!

Отец Ская действительно отличался крутым нравом, и чуть что – устраивал наследнику очередную взбучку. И если мелочь вроде украденной из дома рыболовной снасти, по его мнению, стоила хорошей порки, то не приходилось сомневаться, что после истории с Безымянным Скаю тем более придется туго.

– Просто говорите то, что я скажу, и все будет в порядке, – настаивал Катти.

Скай нехотя кивнул. Все остальные тоже поддержали Каттинара, про себя надеясь, что, когда они вернутся, Безымянный будет уже дома.

Безымянный сидел на стволе наполовину затонувшего дерева и гадал, придет ли кто-нибудь ему на помощь. Он старался заглушить растущий страх, но ничего не мог с собой поделать. Вешки, отмечавшие безопасный путь через болото, обрывались чуть ли не за четверть стае* от дороги. Вряд ли кто-нибудь из жителей деревни заходил так далеко, как Безымянный, тщательно исследовавший местные болота еще прошлым летом, но на этот раз он оказался в совершенно незнакомой части Топи.

Даже при свете дня это было довольно зловещее место: полусгнившие стволы деревьев, срубленных когда-то, в незапамятные времена, когда на этом месте еще не было болота, громоздились друг на друга, там и сям чернели заводи темной болотной воды, а земля при каждом шаге проседала под ногами. Безымянный даже охнуть не успел, когда провалился в трясину по грудь. Он отчаянно барахтался, но только увязал все глубже. Выручило его только то, что ему удалось схватиться за скользкий ствол поваленного дерева и после нескольких отчаянных усилий наконец взобраться на него. Теперь он с тоской смотрел на берег, но не решался расстаться со своим убежищем, чтобы добраться до него, отлично понимая, что второй попытки у него не будет.

Будь у него веревка, он бы еще мог рискнуть, предварительно обвязав один ее конец вокруг ствола, но ни веревки, ни даже короткого ремня приемыша не было.

В это время года темнеет поздно, и сгустившиеся над болотом сумерки показывали, что прошло уже несколько часов с того момента, как он должен был вернуться. Почему же его до сих пор не ищут?…

В голове у Безымянного мелькнуло, что Валиор, наверное, не будет слишком уж переживать из-за его отсутствия. Из четырех своих детей он отдавал явное предпочтение самому старшему, Вали, гораздо прохладнее относился к близнецам, а уж приемыша и вовсе недолюбливал. Нет, он не бил его, почти не придирался и ни разу не пожаловался, что ему приходится растить и содержать чужого мальчишку, но каждый раз, когда взгляд Валиора падал на приемыша, Безымянный остро чувствовал, что тот совсем не рад его присутствию в своей семье.

"Может быть, он даже не захочет искать меня и возвращать назад" – подумал мальчик, но сейчас же отогнал непрошенную мысль. Конечно, хлопот от приемыша бывало больше, чем от Близнецов и Вали, вместе взятых, но едва ли Валиор мог бросить его здесь… Скорее, сам потом прибьет, но из болота вытащит, – подумал Безымянный, нервно усмехнувшись. А уж мама точно поднимет на ноги всю деревню, если только заподозрит, что с ним что-нибудь случилось.

Мысль о маме была явно лишней. Самообладание Безымянного дало трещину, и он почувствовал, как в носу противно защипало. Вот не хватало только разреветься от полнейшего бессилия и жалости к себе!

Безымянный свесил ноги, поболтал босыми ступнями в болотной воде – сейчас она казалась теплой, потому что с наступлением сумерек в лесу похолодало – и попробовал себе представить, что сейчас происходит в деревне.

А происходило вот что.

Каттинар не меньше часа прослонялся возле дома Валиора, маясь от притворной скуки, а на самом деле поджидая, когда Валиор начнет сердиться, что приемыш не вернулся к ужину, и сам пойдет его искать. Поскольку Безымянный так и не вернулся, Каттинар удостоверился, что первая догадка Барла соответствовала истине. Видимо, этот идиот действительно решил пройти через всю Жабью Топь.

За что и поплатился.

Каттинар старательно гнал от себя видение, в котором Безымянный из последних сил пытался выбраться на берег и напрасно звал на помощь, пока не захлебывался затхлой болотной водой. Эта картинка всякий раз вставала перед глазами у Катти так ярко и отчетливо, как будто бы он сам все это видел, и тогда по коже пробегал озноб. Никогда в жизни сыну старосты не было так страшно. Думалось о том, что Безымянный, умерший такой нечистой смертью, чего доброго, в очередное полнолуние вернется к ним в деревню уже в виде выжлеца – страшного, посиневшего, облепленного с ног до головы болотной тиной. И потребует отдать ему обидчиков, из-за которых утонул в болоте.